Огненная буря в стакане (СИ) - Павельева Марина

Полезла в сумку с продуктами снова, посмотрела на банки с тушенкой, но брать не стала, решив, что и так вопросы появятся. Нашла пакет со свежими огурцами, вытащила самый большой и громко захрустела, откусывая. Оказывается, как это вкусно — батон с огурцом! Доев, запила чаем из котелка, стоявшего рядом с костром, одолев две кружки, кинула пустую банку из-под тушенки в огонь, сгребла головешки, пряча ее между ними, и пошла спать в ту же палатку, где скрылся Ксандр. Еле-еле протиснулась между ним и стенкой, уткнулась лицом ему в грудь и мгновенно заснула…

То ли это был сон, то ли какая-то прослойка между сном и явью, когда кажется, что ты проснулась, а на самом деле нет. Скорее всего, все-таки сон. Но уж очень реальный. Причем Анька запомнила в нем все мельчайшие детали.

Оказалось, что сидит она на берегу таинственного озера и смотрит на деда с длинной темно-зеленой бородой, который сидит рядом с ней. И вроде это не она, а другой с коротко стриженой седой бородой в красной рубахе дед, который очень внимательно слушает своего собеседника и только изредка покряхтывает и качает головой.

— Сразу скажу, Стрибожьич, задачка теперь у тебя не из легких, — говорит зеленый дед извиняющимся тоном. — Сам не знаю, чем тебе помочь. Даже старая Лукерья, дура баба, чего с нее взять, не знает, как печать русалки отменить. Нарассказывала моим малолеткам, как девками быть хорошо, вот те и стали рваться к людям. Мол, в молодости здорово парнями крутить, да жить припеваючи, когда к тебе парни с подарками ходят да замуж увести норовят.

— Это ж сколько годков-то ей? — спросил душа талисмана, а это был именно он, Анька узнала его по голосу, который периодически крутился в нее в голове.

— Да лет двести ужо. Старая совсем, еще при царях родилась, купеческая дочка. С измальства в достатке жила, да и замуж по любви вышла, что в те времена большая удача для некрасивой девки. Жених хоть и не богатым был, но отец ее дал согласие, видя, как она по нему сохнет, а тот взаимностью отвечает. Обвенчал их, дом новый построил, чтобы жили да детей наживали. Да только всевышний детей-то им не дал. А все из-за глупости Лукерьиной.

Дед тяжело вздохнул, пригладил бороду, вытащил из нее какую-то зелень, расчесал пятерней, продолжил:

— Вот почему бабы спокойно жить не могут? Вечно им чего-то не хватает. Любовь им подавай. И Лукерья с малолетства о любви мечтала, чтобы как в сказке. Раз и навсегда. Ну и спуталась до встречи с женихом с одним конюхом, который у отца служил. Тот ее и обрюхатил в шестнадцать лет. А чтобы позор свой скрыть, убежала она к ворожее, которая девкам в таких делах тайком помогала. И вроде все хорошо прошло, никаких последствий Лукерья не ощущала, пока жить с мужем не начала. Год проходит, второй, а детей как не было, так и нет. Снова к той бабке помчалась, а та ее лечить заговорами стала. Нет бы дуре к врачам обратиться, ведь и деньги в семье были. Не пошла. Думала, так лучше.

— Знавал я таких ворожей, — поддакнул ему душа. — Даже с бывшим хозяином погоняли одну, проучили, чтобы не совалась туда, куда не след. Что-то знают, что-то нет, а норовят лечить. А в старину и подавно только к ним ходили. Что тогда, что сейчас истинных мало, Рыбич.

— Да, да. Это так, — снова вздохнул повелитель озера, было видно, что разговор ему не очень приятен. Но деваться некуда, надо было исправлять то, что натворила его русалка. — Но та ворожея была истинная, и кольцо у нее было настоящее от Живы. Хоть не с душой, но с заговором знатным. Вот с его помощью и лечила всех. И реально помогало, как Лукерья говорит, лишь с ней что-то не получилось. Поэтому бабка и начала рьяно исправлять свой косяк, боясь, что слухи пойдут, мол, плохая ворожея, и ходить перестанут. А это деньги прежде всего на прожитье ей.

— Портят людей деньги-то, — вздохнул душа, подумал тут же, что сейчас он как старый дед вздыхает и кряхтит, вспомнил, что Анька ему об этом уже говорила, нахмурился. Решил, что пора болтовню заканчивать, и спросил. — К чему ты ведешь? Причем тут бабка-ворожея и наше дело? Не пойму я что-то, куда ты клонишь. Времени мало, а ты саму суть не рассказываешь. Утро скоро. Как заклятье-то снять?

— Так я к нему и веду, — ответил Рыбич. — Просто без начала не поймешь, откуда что взялось. Я и так уж кратко.

— А-аа, — протянул душа. — Ну, постарайся еще короче, только саму суть.

— Ага. Так вот, — Рыбич снова погладил свою бороду, почесал затылок. — Лечила ворожея Лукерью, лечила, да ничего у нее не получалось. Решила тогда воспользоваться последним средством, заговором каким-то темным, который в старых записях своей бабки откопала. Ни разу его до этого не пробовала, а тут уж деваться некуда, спасать репутацию надо. И повела болезную ночью на озеро мое, чтобы омыться в его водах после заклятья. Сути его Лукерья так и не поняла, да и мне не интересно. Хотел только я после ее рассказа еще и ворожею к себе забрать, чтобы неповадно было темные дела на земле творить. Но не успел, унеслась та от страха, когда Лукерья сгинула, только пятки сверкали. Что потом с ней стало, не знаю. Да и плевать, кольцо-то ее от Живы вместе с Лукерьей у меня оказалось.

— Ух ты, — встрепенулся душа талисмана, заерзал на месте, спросил. — В этом все дело? В кольце?

— В нем, налим его задери, — кивнул головой собеседник. — В общем, со временем вызнала Лукерья, очень умной оказалась купеческая дочь, что русалки могут в девиц превращаться, если их парень поцелует ночью при полной луне…

— При полной? — перебил его душа. — Так и я об этом знал. Вот думаю, что-то не сходится. Точно ведь, — хлопнул себя ладонью по лбу, — как я мог забыть-то? А вчера ведь была только половинка. Как же так? — уставился на Рыбича вопросительно.

— Так кольцо играет тут ключевую роль. Только позже я об этом узнал, когда Лукерья в первый раз на землю сбежала.

— Первый раз? — переспросил душа, удивляясь еще больше.

— Был и второй, пока я не понял, что к чему, — усмехнулся Рыбич. — Говорю же, умна была купеческая дочка. Обычно в полнолуние я за этим слежу и позволяю иногда обращаться детям своим, когда им на сушу очень надо. Дела незаконченные, например, завершить. Отпускаю, все равно обратно возвращаются. Жизнь без них человеческая дальше идет, и нет им больше там места. А сейчас и парни сюда не ходят, потому как деревень рядом не осталось. Так что, чтобы парня для поцелуя найти — сильно постараться надо. Я и расслабился. Вот Евлампию упустил, которая в том году сбежала, когда твой тут появился сдуру.

— Хряк тебя задери, — выругался душа. — Еще и Евлампия какая-то. Ничего не понимаю.

— Да погоди ты. Говорю же, надо по порядку, а ты меня торопишь, — стал разъяснять Рыбич.

— Хорошо, давай по порядку, — согласился душа, хотя хотел, наконец, узнать, что с этим кольцом не так. — А то я совсем запутался.

— Когда ворожея Лукерью омываться после обряда темного на озеро привела, то кольцо в воду опустила, чтобы вода на себя приняла боль чужую и амулет от заклятья очистила. А пока что-то там шептала, ее за руку мой водяник Васька-щурь ухватил. Почувствовал, что не с добром она пришла и наше озеро колдовством запоганить вздумала. Напугать решил. Так и вышло. Пока Лукерья в озере купалась, бабка с испуга кольцо утопила. Давай просить девку, чтобы та нырнула и достала. Лукерья и послушалась. Да только не повезло дурехе, в том месте ключи холодные бьют, вот ноги ей и свело, не смогла выплыть и в нашу семью попала. Случайность, а не смирилась с судьбой. Не поняла рыбья башка, что темнота свое всегда заберет. Может, потом и хуже было бы. Объяснял ей, объяснял, а она все свое. Мол, не справедливо это. А как может быть справедливо, коли сама дел натворила и к темной магии прибегла?

— Да, сначала не понимают этого, а как поймут, всегда поздно бывает, — согласился с ним душа.

— Знаю ведь, о чем говорю. У меня половина таких молодых да наивных, которые хотели все и сразу. А вот как вышло. Головой в омут, — сказал Рыбич и задумался. — В общем, стала рваться Лукерья на землю, захотела к мужу любимому вернуться. И давай парней у озера караулить да зазывать. Но в полнолуние я за этим следил, не позволял ей выбраться в наказание за темные дела с ворожеей. Так та вспомнила, что кольцо Живы в озере моем где-то на дне лежит, и начала искать его. Никому не сказала, когда нашла, видно знала, что оно делать может.