Джордж Мартин - Танец с драконами

Ведь его брат однажды поступил точно так же. В последние годы жизни их отца, после смерти матери, их родитель завёл любовницу, смазливую дочь владельца свечного заводика. Овдовевшие лорды нередко брали простолюдинок в постель… Но лорд Титос начал сажать эту женщину рядом с собой на приёмах, осыпать её подарками и почестями и даже спрашивать её мнение по политическим и финансовым вопросам. Уже через год она увольняла слуг, раздавала распоряжения придворным рыцарям, и даже выступала от имени лорда, когда он бывал нездоров. Её власть стала так велика, что просителям, желающим, чтобы их прошения были услышаны в Ланниспорте, предлагалось встать на колени перед этой особой и громко озвучить суть своей просьбы, глядя на её ноги… потому что уши Титоса Ланнистера были между ног его дамы. Она даже начала носить драгоценности их покойной матери.

Так продолжалось, пока сердце их лорда-отца не остановилось, когда он взбирался в её спальню по крутой лесенке. Все корыстолюбцы, называвшие себя её друзьями, обихаживавшие её в надежде на благосклонность, в мгновение ока покинули её, когда Тайвин приказал, чтобы её раздели догола и в таком виде прогнали по улицам Ланниспорта, как обычную шлюху. Её и пальцем не тронули, но это означало конец её власти. О чём уж точно Тайвин не мог и помыслить, так это о том, что такая же судьба ждала его золотую дочурку.

«Так было надо», — пробормотал сир Киван, допивая остаток вина. Его Святейшество нужно было умилостивить. В предстоящих битвах Томмену нужна мощь церкви за спиной. А Серсея… Золотой ребёнок вырос тщеславной, глупой, алчной женщиной. С её талантом к управлению и Томмен мог бы закончить так же, как и Джоффри.

Ветер за окном крепчал и всё настойчивее скребся в ставни его комнаты. Сир Киван заставил себя подняться. Пора отправляться к львице в логово. Мы вырвали ей клыки. Хотя есть ещё Джейме… Но нет, прочь тягостные мысли.

Он надел поношенный дублет, на случай если племяннице снова взбредёт в голову швырнуть ему в лицо бокал вина, перевязь пришлось оставить на спинке стула. Только рыцари Королевской Гвардии вправе были носить оружие в присутствии Томмена.

В королевских покоях сир Киван встретил сира Бороса Блаунта, который дежурил этим вечером. На нём была кольчуга, покрытая эмалью, белый плащ, полушлем. Выглядел он паршиво. За последнее время Борос заметно поправился в талии, его лицо отяжелело и было нездорового цвета. Он опирался на стену за спиной, как будто стоять требовало от него чересчур больших усилий.

Ужин подали трое послушниц, чистенькие девочки из хороших семей, в возрасте от двенадцати до шестнадцати. В белых одеяниях тонкого сукна каждая новая девушка казалась ещё более невинным и неземным созданием, чем предыдущая, тем не менее, Верховный Септон настоял, чтобы ни одна из послушниц не проводила в услужении у королевы более недели, дабы не дать Серсее возможности развратить девушек. Они следили за гардеробом королевы, готовили ей ванну, наливали ей вино, меняли ей постельное бельё. Каждую ночь одна из послушниц проводила в постели королевы, чтобы та не смогла спать с кем-то ещё, а две других ночевали в комнате, смежной со спальней Серсеи, вместе с септой, своей наставницей.

Долговязая, как аист, девочка со следами оспы на лице проводила его к королеве. При его появлении Серсея поднялась и легко поцеловала его в щёку.

— Дорогой дядюшка. Так мило, что ты согласился поужинать с нами. — Королева была одета скромно, как обыкновенная замужняя дама, на ней было тёмно-коричневое платье с воротником-стойкой, застёгнутым на все пуговицы, и зелёная накидка с капюшоном, прикрывавшим бритую голову. Прежняя Серсея выставила бы свою новую причёску напоказ, надев золотую корону прямо на лысый череп.

— Проходи, присаживайся, — сказала она. — Вина?

— Да, можно. — Он присел, всё ещё настороже.

Веснушчатая послушница наполнила их бокалы горячим вином с пряностями.

— Томмен говорил мне, что лорд Тирелл собирается отстроить Башню Десницы заново, — начала разговор Серсея.

Дядя кивнул:

— Он говорит, новая башня будет в два раза выше той, которую ты спалила.

Раздался гортанный смех Серсеи:

— Длинные копья, большие башни… лорд Тирелл на что-то намекает?

Это заставило его улыбнуться. Хорошо, что она все еще помнит, как смеяться. Когда он спросил, есть ли у нее все, что ей нужно, королева ответила, "Обо мне хорошо заботятся. Девушки милы, а добрые септы следят, чтобы я не забывала молиться. Но когда моя невиновность будет доказана, мне будет приятно, если Таена Мерривизер сможет снова служить мне. Она могла бы предствить своего сына ко двору. Томмену необходимо общество других мальчиков, друзей благородного происхождения."

Это была вполне скромная просьба. Сир Киван не видел причин не удовлетворить её. Он мог бы взять на воспитание маленького Мерривезера, а леди Таэна отправилась бы на Утёс Кастерли с Серсеей.

— Я пошлю за ней после суда, — пообещал он.

На первое подали суп с перловкой на говяжьем бульоне, за ним пару перепелов и почти метровую жареную щуку, на гарнир были репа и грибы, и вдоволь свежевыпеченного хлеба со сливочным маслом. Каждое блюдо, которое подносили королю, сначала пробовал сир Борос. Унизительная работа для рыцаря Королевской Гвардии, но, возможно, самое большее, на что Блаунт был способен в своём теперешнем состоянии… Мудрое решение, в свете того, как погиб брат Томмена.

Киван Ланнистер давно не видел короля таким счастливым. Весь ужин, от первого блюда и до десерта, он без умолку болтал о подвигах своих котят и скармливал им кусочки щуки со своей королевской тарелки.

— Вчера я видел за окном злого кота, — сообщил он сиру Кивану. — но сир Попрыгунчик как зашипел на него, и тот убежал прочь по крышам.

— Злого кота? — спросил сир Киван, которого эта беседа весьма умиляла. До чего же милый мальчишка.

— Старый чёрный кот с порванным ухом, — пояснила Серсея. — Вечно грязная тварь с мерзким норовом. Он однажды укусил Джоффа за руку. — Она скривилась. — Я знаю, что коты нужны, чтобы душить крыс, но этот… Говорят, он нападает даже на воронов в птичнике.

— Я распоряжусь, чтобы крысоловы изловили его.

Сиру Кивану никогда не доводилось видеть свою племянницу такой тихой, сдержанной, смиренной. И это к лучшему, говорил он себе, но невольно испытывал печаль. Потух тот огонь, который всегда горел в ней так ярко.

— Ты не спрашиваешь о брате, — отметил он, пока они ожидали пирожные с кремом. Король обожал пирожные с кремом.

Серсея встрепенулась, её зелёные глаза засверкали, отражая пламя свечей.