Татьяна Гуськова - Дети ночного неба

– О нет, он жив и даже на свободе. Так вы не поверили в то, что это Тайри уничтожили клан Каеш? Вы спрашивали, кто займется завершением этого дела. Но ведь скоро Имшэр Тайри окажется на свободе…

Расхохотаться ему в лицо мешало уважение к рангу мастера.

Военный министр понял, что от меня больше ничего не добьется, и приказал увести.

Отвели меня уже в другое место. Вот это темница так темница! Всем темницам темница. Стены из необработанного камня покрыты влагой, на полу ошметки гнилой соломы, тяжелый запах сырости и отхожего места. А вот и оно – в углу небольшая дыра.

Тайри, мрачную, как зимнее небо, привели гораздо позже. Она, не сказав ни слова, устроилась на кучке соломы у стены.

– О чем с тобой говорили?

– Ни о чем, – отрезала Имшэр.

Что ж, надо ей дать время остыть, придти в себя…

Уж лучше бы я тогда болтала не переставая, потому что, как оказалось, бурлящие в девушке чувства раскалили ее до предела.

– Так куда ты отправила новоявленных сокланников? – шипящий голос заставил меня подпрыгнуть.

– Что?!

Только что Тайри сидела у стены, а вот уже нависает надо мной.

– Ведь ты отослала их в столицу! За жизнью моего отца!

– Ты что, с ума сошла?!!

Имшэр не ответила. С ней творилось что-то страшное. Она сама не понимала что. Зато это хорошо понимала я – Тайри в первый раз преображалась. Женщины Тайранов преображаться не могут, они слишком легки для этого, имеют слишком маленький вес, но, став главой клана, Имшэр получила в свое распоряжение силу всего клана. Ее гнуло, ломало и корежило. Одежда треснула по швам на меняющемся теле, клочки разлетелись во все стороны…

И это они называют лошадью?! Странный зверь, куда больше похожий на маленького безрогого зубра, зато с внушительными зубами, не забыл, что хочет на меня напасть, и тут же этим и занялся.

Глупая я. Надо было не наблюдать за преображением, а самой преображаться. В львином облике по стенам бегать было бы гораздо удобнее, хотя и сейчас неплохо получается. Кажется, Имшэр совсем потеряла голову. А ведь мне так долго не продержаться, придется преображаться на бегу. Одежду жалко…

Я резко увернулась, почти у самой стены, а вот стена от разъяренного Тайрана увернуться не смогла. Послышались дикий скрип и треск. Сперва я испугалась, решив, что Тайри сломала себе шею, а потом стена начала проваливаться куда-то наружу. Одним из камней полуоглушенного оборотня стукнуло по голове, и он выпал в образовавшуюся дыру, теряя сознание и преображаясь в человека.

Глава 8

На удивление легко им удалось найти недорогой гостиный дом со свободными комнатами. Как оказалось, в столице царили смутные настроения, и гости, еще недавно переполнявшие гостиные дома во время императорских скачек, спешно разъезжались.

Риддин попытался выяснить у хозяина, что же случилось, но коренастый мужчина, из-за чересчур смуглой кожи в нем можно было заподозрить примесь ситранской крови, только замахал руками, не желая говорить на опасные темы.

Их четвертый спутник, никак не проявлявший себя дорогой, перед въездом в столицу переоделся в более повседневную одежду и спрятал свой приметный прямой меч в мешок, как следует замотав торчащую рукоять тряпками. Теперь даже заподозрить в этом коконе меч было сложно, мало ли что везет путешественник. Называть себя монах попросил Сура. Риддин сразу понял, что это не имя. «Сура» переводилось с древневиларского как «пятый». В чем был пятым монах, он не объяснил, а может, сам не знал значения прозвища.

Как только они поселились в гостином доме, Сура положил вещи в своей комнате и куда-то ушел, прихватив только сверток с мечом. Риддина это обеспокоило, но не слишком, его сейчас больше занимали другие мысли. Он уверенно заявил Огоньку, что добьется аудиенции у Императора, но на самом деле такой уверенности не испытывал. Слишком многое зависело от случайностей, но сдаваться потомок западных варваров не собирался, поэтому, велев Огоньку и Мэйо никуда не выходить из дома, Риддин приоделся и отправился к дому посла Адна.

Столичные улицы, не такие просторные, как в Кумшу, но какие-то гораздо более уютные и чистые, так и стелились под ноги. Риддин не часто бывал в столице Вилары, но она успела ему полюбиться. Старинные дома с фасадами украшенными лепниной и четырехскатными крышами. Деревья, заботливо окруженные ажурными затейливыми коваными заборчиками. Мостовые, по некоторым из которых тянулись узоры из разноцветного камня. Неожиданно выпрыгивающие из мешанины домов небольшие площади, иногда с изображением кого-нибудь из богов, выточенным из камня или дерева. У ворот это Шарга, бог торговли и удачных путешествий, а иногда и резные фигурки, грубо изображающие собаку, – дань Псу Дорог. Ближе к центру, к домам знатных родов и императорскому замку, чаще встречались наиболее почитаемые у виларцев Ааншу, богиня земли, и Иртшат, бог солнца, или как его еще здесь называли, бог дневного неба. В центре же их храмы – роскошный с вызолоченной крышей и лазурными стенами, Иртшата и подземный – Ааншу. А вон в стороне виднеется безликое светло-серое здание, больше похожее на короб, – оно не пустует только тогда, когда кого-то хоронят, – храм Маргш, богини смерти.

Риддин миновал храмы, площадь перед императорским замком и направился туда, где, как он помнил, располагался дом посла.

В чреде богатых домов этот казался почти близнецом, построен по-виларски, так же украшен, но отчего-то сразу чувствовалось, что здесь живет чужеземец. Риддин вошел в небольшой садик, окружавший строение, и вежливо обратился к двум невозмутимым стражам у двери.

– Я хотел бы видеть господина посла.

Стражи, по виду соотечественники Риддина, одинаково усмехнулись.

– Посла он видеть хочет, – родная речь, которую Риддин не слышал уже много лет, звучала непривычно и странно. – Много тут всяких бродяг ходит.

Аднца эти нападки не смутили.

– Передайте ему, что его хочет видеть Дэргей Риддин.

Стражи еще посмеялись, а потом один из них отправился в дом, чтобы почти тут же выскочить и низко склониться перед Риддином.

– Проходите, прошу вас. Господин посол ждет.

Обычно в богатых домах гостей встречают слуги и препровождают к хозяину, сейчас же посол вышел сам. Замер на миг, вглядываясь в лицо пришедшего, потом склонился не менее низко, чем страж.

– Ваше высочество, наконец-то вы нашлись! Ваш брат будет безмерно рад!

Сначала миновал полдень, потом паутина сумерек окутала улицы. Ни Риддин, ни Сура не возвращались.

Огонек стоял у окна, разглядывая прохожих, он беспокоился, но старался не подавать виду, Мэйо и так как на иголках сидит.

Слуга принес обед, потом забрал поднос и пустую посуду.