Гарри Тёртлдав - Тьма надвигается

— Ну, будь по-твоему, — вздохнул Леудаст. — Сущие дёнки.

Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на пустопорожние споры.

— Неэффективно это, — проворчал солдат.

На него смотрел пленник-каунианин — скорее даже сквозь него. Судя по выражению лица пленного, Леудаст казался ему прямоходящей вошью. Солдат расхохотался. Каунианина передернуло, будто он наступил на колючку. Что за смех, в самом деле — думать, будто ункерлантского солдата волнует мнение о нем какого-то бестолкового пленника?

— Что вы тут баклуши бьете? Пялитесь на жалких ублюдков? — рявкнул сержант Магнульф. — Конунг Свеммель, почитай, отправит их на рудники копать серу и киноварь, так что света белого они больше не увидят. Все равно что покойники. А вы — пошевеливайтесь!

— Так точно, сержант! — отозвался Леудаст.

Пытаться объяснить Магнульфу, что он пытался объяснить Нантвину, чем фортвежские кауниане отличаются от дьёндьёшцев, было бы бесполезно. Магнульф не нуждался в отговорках. Он требовал повиновения.

Добившись требуемого, сержант только хмыкнул.

— За мной! — скомандовал он. — Еще пара дней, и мы войдем в Эофорвик.

Леудаст поплелся за ним. С гораздо большим удовольствием он бы вернулся к себе на хутор. Но если уже его занесло на войну, то солдат был вовсе не против, чтобы она оказалась легкой.

Полковник Сабрино высунулся из палатки, и прикованный к столбу на временной дракошне северней Громхеорта ящер тут же зашипел, захлопав крыльями. Альгарвейский летчик замер, будто получил оскорбление от разумного врага, и продемонстрировал дракону самый непристойный жест, какой только знал. Дракон зашипел снова — должно быть, тоже обиделся. Сабрино расхохотался и, задрав нос, направился в сторону офицерского клуба.

Клуб тоже размещался в палатке. Буфетчик поклонился вошедшему Сабрино.

— Чем могу служить, ваше благородие? — спросил он.

— Для начала, без сомнения, ты мог бы обернуться прекрасной девой, любезнейший, — отозвался Сабрино.

Сидевшие за столом со стаканами в руках летчики его крыла расхохотались. Буфетчик — тоже, хотя и остался, невзирая на команду, мужчиной да вдобавок весьма уродливым.

— Что ж, — Сабрино вздохнул, — тогда придется мне удовольствоваться стаканом портвейна. Запиши на мой счет.

— Слушаюсь, ваше благородие! — Буфетчик ловко выдернул пробку из бутылки и наполнил стакан.

Сабрино пригубил. Крепленое вино оказалось не из лучших, но приходилось ограничивать себя. В военное время необходимо идти на жертвы.

— Присоединяйтесь, полковник! — окликнул его капитан Домициано, похлопав по свободном табурету. Сидевший с ним за одним столом старший лейтенант Орозио кивнул, показывая, что присоединяется к приглашению.

— Не против. — Сабрино пристроился на высоком табурете и поднял стакан. — Выпьем за нашу чудесную маленькую войну!

— За чудесную войну! — эхом отозвались Домициано и Орозио, прежде чем осушить стаканы вслед за своим командиром.

— Представляется мне, — добавил Орозио, — что Фортвег лежит перед нами в шляпной коробке, перевязанной ленточкой.

— Вот и мне так кажется. — Сабрино кивнул. — Жаль, что пришлось пропустить их через границу и позволить нанести такой урон нашему королевству… но мы получили за ущерб сторицей.

— Верно, — согласился Домициано. Ухо его, сожженное лучом фортвежца, скрывала повязка. Но капитан самолично разделался с четырьмя драконами противника и разорял вражескую землю не раз. Небольшая рана не тревожила его душу. — Мы бы добились не меньшего, даже если бы ункерлантцы не подкрались к королю Пенде со спины и не отвесили ему доброго пинка.

— Вот и мне так кажется, — повторил Сабрино. — Совершенно так же. Фортвежцы отважны, но у них недостает бегемотов, у них недостает драконов, а с теми, что у них есть, они не вполне понимают что делать. Нам бы потребовалась пара лишних недель, чтобы занять оставшуюся часть страны, но мы бы справились, сомнения нет.

Орозио почесал бородку.

— Сударь, а что нам делать, если столкнемся с ункерлантскими драконами в воздухе?

— Делайте вид, что вам померещилось, — ответил Сабрино, не раздумывая. — Если пилоты начнут стрелять — уклоняйтесь. Иными словами — уносите ноги. Король Мезенцио не хочет войны с Ункерлантом. Я слышал, что через пару дней будет оглашен приказ по армии того же содержания. У нас сейчас достанет трудностей и без выходок конунга Свеммеля.

— Не думаю, что стоит излишне беспокоиться из-за ункерлантцев, — возразил Домициано. — В Шестилетнюю войну мы преподали им такой урок, что Свеммель едва ли захочет связываться с нами.

— Будем надеяться, — отозвался Сабрино и выпил — за надежду. Подчиненные его выпили вместе с ним.

В клубную палатку заглянул вестовой. При виде Сабрино на лице его немедленно отразилось облегчение.

— А, вот и вы, сударь! — воскликнул он. — Только что передали по кристаллу: вашему крылу приказано немедленно присоединиться к атаке на городок Вихтгара.

Грубые звуки фортвежского он произносил так четко, как это вообще было возможно для альгарвейца.

Из внутреннего кармана мундира Сабрино достал карту и разложил на столе, так, чтобы Домициано и Орозио тоже могли изучить ее. Миг спустя палец полковника накрыл мишень.

— В полусотне миль на северо-запад отсюда, — заметил он и обернулся к вестовому: — Передай кристалломанту — пусть ответит, что мы через полчаса будем в воздухе. — Он кивнул товарищам: — Пора преподать фортвежцам очередной урок, ребята.

Как обычно, Сабрино пришлось с осторожностью пробираться между прикованными драконами, чтобы не измарать башмаки едкими испражнениями. Как обычно, его ящер позабыл, что носит своего всадника годами. Как обычно, тварь шипела, била крыльями и брызгала слюной, пытаясь отпугнуть человечка, решившего взгромоздиться дракону на спину. Плевать огнем скотина, впрочем, не пыталась — эту дурную привычку у боевых драконов отбивали с младенчества. Спасибо, подумал полковник, и на том.

Когда колоссальные перепончатые крылья загремели за спиной и земля ушла вниз, Сабрино еще раз поблагодарил судьбу. Зрелище, открывающееся с высоты, почти стоило того, чтобы сносить тупую злобу огромных ящеров. Да и сами драконы на взлете, расчерченные по спинам алыми, белыми и зелеными полосами, посеребренные снизу, были прекрасны.

— Давай, — бросил он и ткнул дракона стрекалом, чтобы повернуть зверя от запада на север. — Мы успеем.

Дракону, как и следовало ожидать, сворачивать не хотелось. С точки зрения гигантского ящера, он поднимался в небо на охоту, а мнение Сабрино было ему глубоко безразлично. Твари было едино, в каком направлении летить. Когда седок попытался все же воздействовать на крошечный упрямый комочек того, что сходило дракону за мозги, тварь только выгнула назад длинную, гибкую шею и попыталась зубами выдернуть пилота из седла.