Юлиана Суренова - Город богов

Если о чем он и по-настоящему жалел в этот миг, так это о том, что ему не удалось сохранить казавшегося теперь столь желанным и спасительны неведения.

Глава 5

— Да будут вечны твои дни, — седовласый служитель склонился в низком поклоне перед Хранителем, восседавшем на троне, который возвышался над пустынной, погруженной в полумрак залой.

Хозяин города был невысок и худощав, имел длинные темные волосы, тронутые сединой, резкие острые черты лица. Из-под густых бровей сверкали холодным блеском большие выпуклые глаза. Долгие бессонные ночи заставили покраснеть веки, легли серыми складками-тенями, увеличивавшими морщины.

Обычные для мага золотые тона в одежде были заменены на ярко-алые. Может быть из-за этого, или же тому виной неровное мерцание, исходившее от стен зала, подобных тонким граням стекла, за которыми бушевал пламень огненной воды, но Хранитель выглядел зловеще, вместо того, чтобы быть символом покоя и радости.

Его глаза… Смотревшему в них казалось, что в прорезях век трепещет, рвется на волю бурлящая кровь, впитавшая в себя всю силу подземных миров.

— Подойди, Абра, — хрипловатый голос скрипел, словно старая покосившаяся дверь. — Ты пришел сказать, что все готово для жертвоприношения? Надеюсь, обряду ничего не помешает?

— Все готово, хозяин, — приблизившись к трону, жрец остановился, не спуская глаз с лица своего владыки.

Маг смотрел на него, не мигая. Любой другой на месте служителя, ощутив на себе этот взгляд, бросился бы в страхе бежать прочь. Жрец же выдержал его. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Я верен тебе, Ярид, — когда он говорил это, его голос звучал ровно и твердо.

— Знаю, — глаза мага сощурились. Кровь быстро ушла из них, словно впитавшись в веки, позволяя зрачкам принять обычный карий цвет. — Так что, старина, ты хотел мне сказать?

— В город пришел новый караван.

— Да, — маг откинулся на спинку трона, устало прикрыв веки. — Я заметил. И что же?

— Рукописи…

— Ты видел их? — прерывая жреца, вскричал маг, который мгновенно собрался, насторожился, целиком уходя во внимание, не желая пропустить не только ни одного слова, но даже интонации, мимики, жеста.

— Нет, — нахмурившись, жрец чуть наклонил голову, — но я говорил с хозяином каравана. В его поведении было множество мельчайших деталей, не говорящих ни о чем по отдельности, но способных многое объяснить, соединяясь воедино.

— То есть? — хозяин города с трудом сдерживал нетерпение.

— Он боится нас, знает нечто, что пытается всеми силами скрыть и очень не хочет встречаться с тобой. Рассказав об обычае преподносить подарок хозяину города, я понял, что у него есть нечто, что он старательно скрывает. И я почти уверен, что это — свитки.

— Но почему ты решил, что это именно те рукописи, которые мне нужны? Может быть, он боится лишиться чего-то другого. Карт, например.

— Нет, Ярид, я уверен в правильности своих предположений. Ты знаешь, я умею читать по губам даже непроизнесенные слова. Так вот, в ходе нашего разговора он повторял несколько раз: "Черные легенды…"

— Ясно, — прервал его маг. Опершись локтем о подлокотник трона и склонив лоб к ладони, он замер, размышляя. — Ну и что дальше?

— Со мной были купцы.

— Кто?

— Силин и два его компаньона.

— И?

— Купцы договорились с хозяином каравана о сделке. Они купят золотые украшения и меха…

— Зачем им все это?

— Я видел товары. Многие просто поразительной красоты.

— Город и так погряз в роскоши, — недовольно пробурчал маг.

— Не сердись. В конце концов, самое лучшее из приобретенного ими мы могли бы предложить госпоже Кигаль.

— Да, Ей нравятся красивые вещи. И Она щедро вознаграждает за богатые дары… Продолжай, Абра.

— Силин согласился стать для караванщиков посредником при покупке продуктов, ну и всего остального, за исключением, конечно, огненной воды.

— Посредником? — маг вскинул бровь. — Разве его собственные амбары не ломятся от этого добра?

— Ну… — жрец на мгновение умолк. — Наверное, это торговая хитрость, чтобы набить цену. Зачем чужакам знать правду? Пусть думают, что у нас плохо с продуктами, позволяя купцам заработать на их незнании…

— Другим купцам тоже захочется что-нибудь продать. Они могут спутать Силину карты.

— Это вряд ли. Люди боятся эпидемии и не осмеливаются приблизиться к чужакам в первый день их пребывания в городе. Память прошлого слишком ярка.

— Глупцы! — небрежно бросил хозяин города, брезгливо поморщившись. — Мне подвластны все хвори и ни одна из них не войдет в эти стены без моего желания! Или их вера в меня так слаба?! - взгляд, который он обратил на жреца, был полон гнева, который, все более нарастая, был готов выплеснуться наружу.

— Ярид, но ведь ты сам… — удивленно пробормотал старик.

— Да, — алая дымка растворилась. — Я вспомнил — мы сами взрастили этот страх, когда он был нам на руку. Продолжай его поддерживать.

— Как прикажешь.

— Дальше.

— Вечером хозяин каравана и купцы заключат сделку и скрепят ее своими подписями. Это все.

— Значит, они встретятся вновь… — маг сощурился. В его взгляде скользнули далекие тени.

— Хозяин, нет, не надо, ты же не собираешься, скрывая свое истинное лицо, пойти…

— Мне будет не сложно сыграть роль писца.

— Это опасно! Ярид, к чему спешить? Пусть купцы еще раз поговорят с караванщиками. Я скажу им, чтобы они попытались все выведать…

— Выведать что? — наделенный даром подозрительно глянул на своего собеседника. — Узнать, есть ли в караване свитки с легендами, которых, как они обязаны считать, в мире просто не существует? Или ты рассказал им правду?

— Силин мой брат… — начал было старик.

— Это я помню, — вновь усмешка скользнула по губам мага. — Брат-близнец.

Вряд ли чужой, увидев этих двоих рядом, признал бы их родство, настолько они казались непохожи. Но виной тому был лишь внешний вид, на котором сказалась жизнь. Изможденный постами и молитвами жрец должен быть худощав, иначе никто не поверит в истовость его служения. В то же время, никто не станет иметь дело с тощим купцом, когда полнота — главный символ достатка.

— Ты сам предложил мне рассказать ему часть правды, — продолжал служитель.

— Да.

— Хозяин, он мой брат, — вновь повторил жрец, заметив, как глаза мага вновь стали подергиваться алой дымкой. — Он служит тебе верой и правдой. И еще не раз пригодиться. Не разрушай его разум, прошу тебя. Поверь, он расскажет мне все, что узнает, все до мельчайших подробностей…