Валерий Самохин - Турнир

Инка вздохнула. Ладно бы свою дурную голову подставила под меч Карающих, так ведь и подруг подвела. Много раз спрашивала она себя: знай, каким боком обернется минутная слабость, довела бы она удар до конца? И каждый раз ответ был один: нет, не смогла бы. А раз так, то к чему казниться, голову пеплом посыпать? Видать путь недолгий предначертан ей самой судьбой-злодейкой.

Быстро темнело закатное небо, едкий дым факелов лез в глаза. Полная звезда Карающих ждала своего часа. Глашатай в третий раз выкрикнул ритуальную фразу. Бесполезно. Ходили байки среди подвыпивших наемников, что в былые времена находились смельчаки, принимавшие вызов. Но имен их летопись не сохранила. Да и кто сможет противостоять пятерке бойцов с Бурым Медведем на плече? Второй Знак ранга дают не за красивые глаза.

– Смотри! – шепнула ей на ухо Вика. – Мне мерещится или кто-то принял вызов?

Инка подняла голову. Сквозь угрюмую толпу, расталкивая широкими плечами наемников, уверенно направлялся к помосту незнакомый воин. Высокий, с длинными черными волосами, собранными в хвост, и шальными синими глазами. Викинг, именно это пришло ей на ум. В странной книжке такими рисовались воины чужого мира. В библиотеке монастыря хранились разные манускрипты, не только из мира Араниэля.

– Симпатяшка! – растянула в усмешке губы Энея. – Его голова неплохо будет смотреться рядом с нашими.

Инка горестно вздохнула. Шутить в последние мгновенья жизни как ее подруга она не умела. Впрочем, это уже не имеет никакого значения. И этот смелый воин, видимо, сам не знает, на какой опрометчивый шаг он решился. Шансов у него нет ни малейших.

Викинг тем временем запрыгнул на помост, весело подмигнул и повернулся к Карающим. Сухие губы Инки сами дрогнули от рвущегося наружу восторга:

– Черный Паук!

У бойцов Тайного Канцлера была своя система рангов. Лучшие из них носили Алую Свастику. И лишь у троих – по слухам – Свастика была на спине Паука. Высший Знак воинского мастерства, равный Белому Дракону.

Через сотню ударов сердца безумная надежда сменилась недоумением. Викинг не владел клинком абсолютно! Нет, то что он воин, не вызывало сомнений. То, как он двигался по помосту, как ловко выскальзывал из полукольца Карающих, пытающихся оттеснить его к краю, недоступно неумехе-новичку. Такое достигается долгими годами тренировок и не одним скрупулом пролитого пота. Но клинок он держал в руках впервые!

Разочаровано гудели наемники, ухмылялись Карающие. Они поняли это раньше других, по первым взмахам неумелой защиты, и сейчас забавлялись нежданным развлеченьем, играясь как кошка с мышкой. Их можно понять. Долгие столетия желающих принять вызов не находилось.

Инка до боли прикусила губу. Слезы заполнили глаза, и глухая тоска зашевелилась в груди. Беззвучная молитва вырвалась сама собой. Вырвалась без всякой надежды быть услышанной. Шептались девчонки в монастыре, что снисходит Диана-охотница до беседы с настоятелем раз в десять лет, но это лишь девичьи байки, не более. Да и великий И-Сай, заменивший ей отца и мать, сейчас во многих лигах от Пустоши.

"Не плачь, моя девочка! – тихий шепот горным обвалом загрохотал в голове. – Перстень Древних очнулся от вековой дремы, отведав первую кровь. Вторая его оживит бесповоротно".

Блаженный покой заполнил трепещущее сердце. Видно правду говорят, что богиня откликается на прощальную молитву. Инка расплылась в счастливой улыбке. Загадочный ответ ее не смутил – там, на небесах, Диана-охотница разъяснит своей послушнице последний в этой жизни ответ.

Легкий вскрик привлек ее внимание. Либо один из Карающих ошибся, не сумев сдержать удар, либо надоела им игра. Правая рука викинга безвольно повисла от нанесенной раны. Кровь заструилась по предплечью, обильно поливая дощатый настил.

Вот и все. Это конец.

Викинг перекинул клинок в левую руку и сделал гибельный шаг навстречу Карающим.

Инка потрясено ахнула. Разом притихли наемники, оглушительно-мертвая тишина воцарилась над площадью. Отшатнулись назад не ведающие страха непобедимые бойцы. Над помостом засияла Ночная Радуга. Абсолютная защита, недосягаемая вершина воинского мастерства.

Лишь один единственный раз Инка видела это прием. Настоятель И-Сай, перебрав монастырского вина, демонстрировал свое умение перед заезжими гостями. Клинок рассыпался сверкающим семицветьем, и от режущего, слепящего глаза радужного сияния все окружающее пространство тонуло в беспросветном мраке.

Ночная Радуга.

Викинг скользнул в самый центр звезды Карающих. Через семь гулких ударов сердца все было кончено.

– Повелитель! – первой опустилась на колено Энея, поднеся сложенные ладони ко лбу. Почти одновременно коснулась помоста Вика, повторив ритуальный жест повиновения.

– Повелитель! – Инка присоединилась к подругам, чуть замешкавшись, не в силах оторваться от притягивающей взор грозной фигуры. Спустя несколько томительных мгновений она недоуменно вскинула голову, так и не дождавшись положенных по ритуалу ответных слов.

Черноволосый викинг смущено топтался перед ними, зажимая кровавую рану какой-то грязной тряпкой. Встретившись с ней взглядом, он прищурил свои шальные глаза и веселым шепотом изрек торжественную фразу принятия вассальной клятвы:

– Девчонки! У вас пожрать ничего не найдется? Кабаки-то, наверное, уже закрыты.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Ситуация, еще три назад выглядевшая просто поганой, сегодня казалась поганой донельзя. Надежда на скорый высочайший суд растаяла, как фамильный призрак родового замка под лучами утреннего солнца.

Княжна Яна была девочкой неглупой и в хитросплетениях имперской политики разбиралась и в более юном возрасте. А первые ростки ненависти к дяде Юсуфу проклюнулись много раньше, в далеком и беспечном детстве. Как-то раз ей довелось подслушать беседу матушки с ее ненаглядным братцем. Разговор шел на повышенных тонах. Дядя Юсуф, большой любитель псовой охоты, светских балов и набегов в соседние городки за "свежими юбками", только что лишился тепленького местечка в высшей иерархии Алавийского княжества. Во всех своих бедах он, что естественно, винил своего сиятельного родственника. Тогда-то, из уст мстительного вельможи и прозвучала недвусмысленная угроза.

Маленькая Яна не выдержала, поделилась с отцом своими страхами. Правитель самого могущественного княжества Империи лишь рассмеялся с беспечной уверенностью матерого воина. Развеялась тревога, прахом рассыпался страх. Да и кому, скажите на милость, придет в голову покушаться на жизнь личного друга императора? Есть и другие, менее болезненные способы самоубийства.