Грехи и молитвы - Ира Малинник
Нагруженные свертками и пожитками, они уходили из Ареццо, бросали за собой дома и хозяйство в попытке спасти жизни. Изредка, до Карла доносились обрывки слов:
— … повалил дым, прямо из глаз и носа!
— Его дом загорелся, просто так! И он сгорел в нем живьем!
— … может, хоть там нас примут. Хотя вся округа опустеет, не успеешь моргнуть.
Кто-то вдруг дернул лошадь Карла за уздцы. Священник опустил глаза и увидел, что за поводья цепляется белокурый мальчик.
— Сеньор, вы едете к нам? — спросил он тонким, грустным голосом. — Все уезжают из города, потому что говорят, что скоро его разрушит великое зло. Вы священник?
— Как ты узнал? — Карл спешился и забрал поводья у ребенка. Тот не возражал.
— Мой папа уехал далеко, в Градару, за священником, который нам поможет. Вы не из Градары? Моя мама постоянно плачет, а мой брат почти ничего не ест и только глядит в окно, чтобы папа вернулся.
— Нет, я не из Градары, — медленно проговорил Карл. — Я из архиепархии во Флоренции. И я правда приехал, чтобы помочь вам.
«Священник из Градары? Значит ли это, что неведомый экзорцист-самоучка тоже едет сюда?» Карл помотал головой, отгоняя череду непрошеных мыслей. В первую очередь, его заботили жители города. Задание епископа Грассо отходило на второй план, хотя Карл ни на секунду не забывал о нем.
— Я отведу вас к нам! — лицо мальчика просияло, и он ухватил Карла за руку. — Мама так обрадуется!
Карл улыбнулся ему в ответ. Ребенок с силой потянул его за собой, увлекая Карла вперед, сквозь измученных, бормочущих под нос, изъеденных горем и тоской людей. На мгновение, Карлу показалось, что его ведет за руку маленький ангел, ибо солнечный свет запутался в светлых волосах ребенка и окружил его голову сияющим нимбом. Но после, Карл моргнул, и видение пропало.
Они шагали по широкой дороге, ведущей в проклятый город, а по бокам от них шла смерть, и с каждым шагом Карлу все больше казалось, что он не вернется из Ареццо.
Глава 19. Первый круг
Когда они выехали на широкую дорогу, ведущую прямиком к городу, Томас не поверил своим глазами.
Дорога была наводнена людьми: измученными, напуганными и уставшими. Кто-то едва брел, спотыкаясь на каждом шагу, а кто-то чуть ли не бежал, точно что-то ужасное дышало ему прямо в спину.
Дарио, который ехал справа от Томаса, заметно поник. Поначалу, его воодушевляла мысль о том, что он возвращается домой — но при виде всех этих людей, в его сердце начали закрадываться сомнение и страх. Что он увидит дома и что его там ждет? В порядке ли его родные?
— С ними все хорошо, — Томас словно прочел его мысли. — Я чувствую, что они в порядке.
— Хорошо, если так, — Дарио натянул поводья, и конь послушно шагнул в сторону, обходя рыдающего ребенка. Малыш стоял посреди дороги и громко плакал, но людской поток тек вокруг него, не обращая на мальчика ни малейшего внимания.
— У нас нет на него времени, — твердо сказал Томас, кладя руку Дарио на плечо. — Мы не сможем помочь каждому. Лучше бы нам поторопиться, чтобы понять, с чем мы имеем дело. А если повезет, мы встретим Белиала лицом к лицу.
Дарио кивнул, с трудом отводя глаза от ребенка на дороге. Как отцу, это зрелище причиняло ему боль, но Томас был прав: они были не в силах помочь всем и каждому.
— А как мы найдем его? — спросил мужчина, меняя тему. — Вряд ли он ждет с нами встречи. Может, он вообще не покажется, пока мы в городе?
— Покажется, — ответил Томас. — Просто верь мне.
«Скорее уж, мне», прозвучал в его голове голос Астарота.
Все эти дни, демон был подозрительно молчалив. Иногда ночью, пока Дарио мирно спал рядом, Томас обращался к Астароту, но редко получал от него ответ. Казалось, князь Ада готовится к чему-то, о чем известно только ему одному. И, как бы Томас не старался его расспросить, ответом было молчание. Лишь однажды Астарот обратился к нему сам. «Он ждет», кратко произнес он и снова затих. Поэтому Томас так удивился, получив от него ответ на, казалось бы, безобидную реплику.
«Неужели приближение к Ареццо тебя разговорило?», мысленно спросил Томас. «Или все дело в предстоящей встрече с Белиалом?»
«Я бы не хотел с ним встречаться без крайней нужды», недовольно ответил Астарот. «Поверь, мальчик, ты бы тоже этого не хотел, будь ты хоть чуточку умнее. Еще не поздно развернуть коня и направиться в ближайший порт. Наверняка где-то найдется место, куда Белиал не доберется. А я сдержу слово, данное твоему покойному папаше. То-то его душа в аду порадуется.»
«Я помогу этим людям».
«Scemo. Дурак».
— Все хорошо, сеньор? — Дарио обеспокоенно заглянул Томасу в лицо, и священник широко улыбнулся.
— Si. Нет причин тревожиться.
«Che testardo. Какой упрямый».
Так, пробираясь сквозь толпу, Томас и Дарио, наконец, въехали на улицу Ареццо. Копыта лошадей глухо застучали по мостовой, а их глазам открылось пугающее зрелище.
На дверях и ставнях большинства домов алой краской было написано «Будь проклят, Ватикан!», и почти на каждом дереве висели грубо сколоченные самодельные кресты. Кое-где с деревьев свисали куклы и детские игрушки — явная дань памяти детям, чьими душами завладела тьма.
— Они потеряли веру в Церковь, — пробормотал Томас, стараясь не смотреть на затравленные лица в окнах. — И я не могу их винить. Где был Ватикан, когда прямо на их глазах творилось такое зло?
— И никто не говорил им, где еще можно найти веру, — Дарио увел коня чуть в сторону. — Сеньор, мой дом уже близко.
Они поднялись на небольшой холм, где, в отдалении от города, стояла россыпь домов. Дарио не сдержался: ударив коня пятками в бока, он пустил его в быстрый галоп. Томас, присвистнув на своего жеребца, пустился следом.
Во дворе дома суетилась по хозяйству миловидная белокурая женщина, под ногами которой путались двое мальчуганов. Увидев приближающихся всадников, женщина выпрямилась и поднесла ладонь ко лбу, чтобы получше рассмотреть приезжих. Но, как только она узнала мужа, женщина тут же бросилась к нему навстречу. Дети, оставленные без присмотра, громко заплакали, но женщина не оборачивалась, и Томас понял, почему. Из дома вышел высокий крепкий мужчина, который тут же принялся их утешать.
«От него разит Ватиканом», подал
