Талиесин - Стивен Рэй Лоухед
Когда все немного успокоились, Верховный царь сказал:
— На наш суд вынесено серьезнейшее преступление, кара за которое — смерть. Приступим же к разбирательству немедленно.
Его глаза обвели зал и остановились на стоящем царе.
— Нестор, ты должен знать, что Совет не примет такого обвинения без доказательств.
— Знаю, государь.
В голосе его звучало чуть ли не раскаяние.
— Итак, представишь ли ты подтверждения?
— Если изволите, государь. — Нестор громко хлопнул в ладоши, и в зал вошел слуга с маленьким сундучком в руках. — После нападения разбойники забрали меня на свой корабль и заперли в трюме. Пока они решали мою судьбу, я искал что-нибудь, что смогу предъявить, если мне удастся спастись. Я уже почти отчаялся, когда обнаружил это…
Он открыл сундучок и вытащил кусок ткани, встряхнул его, расправляя, и все увидели кусок царского штандарта. Даже без герба зеленый и желтый цвета ясно указывали на страну — Саррас.
— Из этого я заключил, что на меня напали по приказу Аваллаха, — громко произнес Нестор, и в голосе его послышалась нотка торжества. Он протянул обрывок знамени Верховному царю, который, едва глянув, передал его дальше.
— Ты предъявил очень серьезное обвинение, Нестор, — промолвил Верховный царь. Он перевел взгляд на Аваллаха. — Что скажешь, Аваллах?
— Ничего, — спокойно произнес Аваллах. — Бессмысленно обращать внимание на бред сумасшедших, и нет никакого проку препираться с безумцами.
В зале раздались смешки, на галерее многие расхохотались в открытую. Напряжение в ротонде спало. Стало ясно, что Аваллах не станет спорить с Нестором — больно велика честь.
— Я всецело на твоей стороне, Аваллах, — с явным облегчением произнес Верховный царь. — Однако Нестор обвиняет тебя в тяжком грехе. Неужели ты не ответишь?
— О, это был очень занятный рассказ, государь, особенно та часть, где наш друг за пять дней проскакал от Микенейского побережья до Посейдониса. Такие подвиги входят в историю. Надо не забыть рассказать детям.
Нестор в ярости озирался. Он открыл было рот, чтобы возразить Аваллаху, но Верховный царь остановил его знаком руки.
— Как насчет знамени? — спросил Керемон. — Нестор показал кусок твоего царского штандарта.
— Вот как? — холодно удивился Аваллах. — Я видел только желто-зеленый клочок без всякой эмблемы.
— Это было знамя! — в ярости воскликнул Нестор. — Клянусь перед богами, что это так.
— Давайте спросим мнение Совета, — сказал Верховный царь.
— Государь, — начал Мусеус из Микенеи, — если оставить на время знамя, которое представляется мне настоящим, я тоже склонен усомниться в некоторых деталях Несторова рассказа.
Остальные согласно загудели.
— Говори открыто, — приказал Керемон.
— Как уже заметил Аваллах, трудно добраться от побережья до Посейдониса за пять суток, даже если скакать день и ночь. Что до самого пленения — неужто мы поверим, что кто-то из нас вот так, без всякого повода, нападет на собрата?
— Если мне позволят сказать, я хотел бы обратить внимание именно на этот момент, — произнес другой царь.
— Да, Хугадеран?
— Мне кажется, что именно такое — внезапное — нападение должно увенчаться успехом. Если оно провалилось, в него трудно поверить. А не это ли мы видим перед собой?
— Вот в этом я и хотел бы разобраться: что мы перед собой видим, — произнес Верховный царь. Нестор собрался возразить, но Керемон отмахнулся от него. — Кто-нибудь хочет еще что-то спросить? Нет? Тогда я воспользуюсь правом Верховного царя и разрешу это дело единолично — если стороны не возражают.
— Как тебе угодно, государь, — отвечал Аваллах.
— Согласен, — прошипел Нестор сквозь сжатые зубы.
— Садись, Нестор, — приказал Керемон. Царь быстро поклонился, злобно взглянул на Аваллаха и сел. — Теперь вернемся к нашим занятиям. Пусть Хранитель записей огласит первое дело.
Совет заседал, пока не ударил колокол. Когда цари выходили из зала, Керемон обратился к Нестору и Аваллаху:
— Жду вас обоих сегодня к ужину. Слуги вас проводят.
Аваллах подошел к брату и Сейтенину, которые ждали в переходе. Когда они остались одни, Сейтенин сказал:
— Молодец, Аваллах. Восхищаюсь твоей выдержкой; я бы так не смог.
— Уверяю тебя, это произошло по наитию. Если бы мы не подозревали чего-то подобного, я бы повел себя совсем иначе, — отвечал Аваллах, потом добавил, повернувшись к Белину. — Документы, отобранные у лазутчиков, при тебе?
— Конечно. Надежно заперты.
— Принеси их мне. Они понадобятся мне за ужином у Верховного царя.
За трапезой в своих личных покоях Верховный царь явил чудеса дипломатии, и все равно ему еле-еле удалось сохранить мир за столом. Аваллах держался учтиво, а вот Нестор обиженно молчал и лишь иногда фыркал на редкие замечания Аваллаха.
Наконец с едой было покончено. Все трое откинулись на спинки кресел, держа по кубку сладкой миндальной наливки, и Верховный царь сказал:
— Я надеялся, что мы придем к согласию по скорбному происшествию на сегодняшнем утреннем совете.
— К согласию, государь? — заносчиво произнес Нестор. — Я ждал бы извинений — хотя и не готов их принять.
— Давай не будем об извинениях, — вмешался Аваллах, — разве что ты сам извинишься за клевету, которую на меня возвел.
— Ты назвал меня клеветником!
— Более того, я называю тебя лжецом, — сказал Аваллах, отхлебывая вино.
— Прошу вас! — вмешался Керемон, — соглашение, которое я предлагаю, таково: Нестор отзывает свою жалобу, Аваллах соглашается забыть о нанесенной ему обиде.
Оба царя ощетинились, но Нестор заговорил первым:
— О его обиде! Как насчет моей обиды? Я лишился команды и претерпел множество страданий.
— Вот как? — Керемон посмотрел на него в упор. — Покуда я не вижу ничего, что подтверждало бы твои слова.
Нестор ткнул пальцем Аваллаху в лицо.
— Как это ничего?! Он…
— Ничего, — повторил Керемон, багровея. — Клянусь богами земными и небесными, ничего! Твой рассказ шит белыми нитками. На что ты надеялся — на чарующую силу своего голоса? У нас нет никаких причин верить тебе, Нестор.
Цари в ярости смотрели друг на друга.
— Я прошу Аваллаха меня простить, — сказал Верховный царь, — ибо сознаю, как велика его обида.
Нестор оскалился и ухватился руками за край низкого стола, как будто хотел его опрокинуть.
Керемон повернулся к Аваллаху.
— Что скажешь? Уже поздно, а нам надо к чему-то придти.
— Хорошо, — медленно сказал Аваллах, — ради общего согласия я готов на мировую и не буду требовать возмещения.
— Ну? — Верховный царь повернулся к Нестору.
— Коли уж вы оба против меня, мне остается только покориться.
Нестор медленно встал, бросил убийственный взгляд на Аваллаха, повернулся на каблуках и вышел.
Керемон подлил в тонкие хрустальные кубки еще вина.
— Вот ведь хитрец. Однако теперь все улажено, и не будем о нем думать.
— Хотелось бы надеяться, что улажено.
— Как ты думаешь, почему он выбрал
