Уильям Моррис - Воды дивных островов

При этих словах Заряночка воспряла духом и подумала, что попала именно туда, куда бы желали направить ее подруги. Священник же, что не сводил глаз с девушки, увидел, как еще ярче засияла красота ее от нежданной радости, и, не в силах совладать с обуревающими его чувствами, некоторое время не мог выговорить ни слова; но, наконец, сказал:"Выслушай еще касательно твоего дела: ежели господа мои задержатся, и не приедут к заутрене; тогда не сомневаюсь я, что кастелян пошлет людей позаботиться о тебе". При этом он снова потупился и молвил:"Сам я приду к тебе, и приведу вооруженных воинов, ежели будет нужда. Однако же еще до полудня господа мои прибудут всенепременно, разве что случится с ними беда, чего Господь не допустит". Тут капеллан перекрестился; затем поднял взор, и, глядя в глаза девушке, молвил:"Не падай духом; ибо, что бы ни случилось, на произвол судьбы тебя не оставят".

Отозвалась Заряночка:"Уж вижу я по тебе, что стал ты мне добрым другом, и радуется тому мое сердце; куда как покойно будет мне нынешней ночью в твоей хижине, а завтра поутру я наберусь храбрости и поступлю по твоему слову".

Ласковая речь девушки оказала на священника такое впечатление, что тот только глядел на посланницу в замешательстве, словно не расслышал; и прошли они еще немного молча, пока, наконец, капеллан не заговорил снова:"Вот мы и дошли до хижины; теперь покажу я тебе твои покои". И подвел он гостью к крохотной, крытой соломой хижине; обмазанный глиной плетень ограждал полуразрушенное строение. Внутри было чисто и сухо, ибо крепкая крыша противостояла непогоде; однако никаким убранством не мог домик похвастаться, кроме охапки хвороста в углу.

Там остановился священник, по-прежнему держа Одинокую Птичку за руку, и молча обвел взглядом хижину, краем глаза косясь на гостью; но, наконец, выпустил он руку девушки, и словно бы очнулся, и молвил:"Вот мы и пришли; жалкая лачуга, ничего не скажешь, даже для бродяги бездомного". "Так это как раз я и есть, - отозвалась со смехом Заряночка, - уж будь уверен, что здесь отдохну я на славу". Тогда священник извлек рог из корзины со снедью, что поставил на землю, и вручил его девушке, и молвил:"Ежели сочтешь ты, что угрожает тебе опасность, тогда затруби в рог, и мы в замке услышим его и поспешим к тебе на помощь. А теперь желаю тебе доброй ночи".

Заряночка ласково поблагодарила священника, и тот побрел было прочь из хижины, но не отошел и двух шагов, как вернулся и молвил:"Одно мог бы я, пожалуй, сказать тебе, не навлекая гнева твоего на свою голову; а именно, что это я велел кастеляну впустить тебя. Ответишь ли что на это?" Отозвалась девушка:"Поблагодарю тебя снова и снова, ибо это спасло жизнь мою и мое поручение. И теперь еще яснее, чем прежде, вижу я, что ты мне добрый друг".

А пока глядела она на капеллана взглядом ласковым и добрым, заметила Заряночка, что священник нахмурил брови, и в лице его отразилось смятение, и молвила:"Что печалит тебя? - уж не гневаешься ли на меня за что?" "О нет, - отвечал священник, - как мне на тебя разгневаться! Однако хотелось бы мне обратиться к тебе с просьбою". "Да, и какою же?" - полюбопытствовала девушка. Отвечал он:"Нет, не смею, не смею. Завтра, либо в другой день". А проговорил он слова эти, глядя в землю, и прерывающимся голосом; и слегка подивилась девушка своему заступнику, но не слишком, полагая, что встревожен тот чем-то, не имеющим к ней ни малейшего отношения, и не может прогнать докучных мыслей даже перед чужестранкой.

Тут священник поднес к губам ее руку, и поцеловал, и снова пожелал Заряночке доброй ночи, а затем торопливо ушел из хижины; когда же удалился он на достаточное расстояние, то проговорил вполголоса, однако же так, чтобы гостья не расслышала:"Когда бы только насмелился я попросить, уж верно, позволила бы она мне поцеловать ее в щеку. Увы! - что я за безумец!"

Заряночка повернулась к своему ложу из хвороста; душистым и чистым оказалось оно; покой и мир царили в мыслях странницы, хотя телом устала она несказанно. Хорошо ей было в крохотной заброшенной хижине; с первого взгляда и всем сердцем полюбила девушка луговой этот край, и не могла нарадоваться ему после всех невзгод, пережитых на воде; и показалось Заряночке, что даже сейчас, в быстро сгущающихся сумерках, земля эта шлет ей ласковый привет. И вот прилегла скиталица, не раздеваясь, на случай, ежели придется ей вставать второпях, и явить на себе доверенные тремя дамами знаки.

Некоторое время Заряночка лежала, не закрывая глаз, довольная и счастливая, прислушиваясь к соловьиным трелям в кустарнике, а затем погрузилась в сон, и ничего не нарушало этого сна до тех пор, пока краткую ночь не сменил день.

Утренние трели птиц разбудили Заряночку еще до того, как взошло солнце; но до поры девушке не хотелось вставать, так хорошо и покойно ей было; тем более, что вспомнила она, где находится, и сказала себе, что поручение ее, похоже, вскорости будет исполнено; и подумала скиталица о своих подругах, которых оставила на Острове Непрошенного Изобилия, и благословила их за доброту, и любовь трех дам согревала ей сердце, и в таких мыслях Заряночка снова заснула.

Когда же пробудилась она снова, потоки солнечного света затопили луга; девушка поспешно вскочила на ноги, опасаясь, что проспала, но едва выйдя из хижины, заметила, что солнце стоит невысоко еще, и поднялось какой-нибудь час назад. Засим повернула Заряночка, и перешла через рощу, и вышла с другой стороны, и ло! - увидела, что прямо перед нею струится прозрачный ручей. Тут заговорила она сама с собою негромко, и посетовала:"Фи! Так утомили меня путь через озеро и голод, что прошлым вечером легла я спать, не умывшись; а нынешним утром утомлена я не менее: столь гадко мне немытое тело. Негоже показать себя неряхой неухоженной перед знатными лордами; дай-ка выкрою минуту-другую для купания".

С этими словами Заряночка проворно спустилась к воде, развязывая по пути пояс и шнуровку. Приблизившись к ручью, обнаружила она: струится поток между синих цветов костенца и камышей прямо в озерцо, что от песчаной отмели резко уходит вглубь. Тут же доверенные посланнице одежды упали на траву у кромки заводи, и Заряночка принялась плавать и резвиться в воде; волосы девушки расплелись и развевались у нее за спиною, словно озерные водоросли. Однако долго задержаться там Заряночка не осмелилась, но поспешила выйти на берег, и торопливо оделась. Однако же не покрыла она плечи золоченым платьем, и не зашнуровала его на груди, дабы открывалась взглядам сорочка Виридис; каковая сорочка была весьма приметной, ибо на груди расшили ее зелеными веточками, над которыми дрожали язычки пламени, и расшили столь изящно, словно работала над рубашкой дева народа фаэри.