Олег Авраменко - Звёздная дорога

— Дженни, пристегни ремни. Я не буду включать противоперегрузочные устройства.

Она выполнила моё распоряжение.

— Звукоизоляция тоже не работает?

— Работает, но в режиме частичного подавления. Полная звукоизоляция и гравитационные компенсаторы лишают ощущения настоящего полёта. Впрочем, не бойся — в экстремальных ситуациях все системы безопасности включаются автоматически.

— Я не боюсь, — ответила Дженнифер, внимательно разглядывая небольшую фотографию на консоли. — Это одна из твоих прежних «сестричек»? Или та самая двадцатилетняя любовь?

Я отрицательно покачал головой:

— Вот и не угадала. Это моя тридцатипятилетняя любовь. Её зовут Дана, и она моя мать. Красивая, правда?

— Очень красивая. И очень молоденькая. Такой она была в юности?

— Она и сейчас выглядит не намного старше.

Дженнифер улыбнулась:

— Вижу, ты сильно любишь её.

Я кивнул:

— Это у меня наследственное.

— Что?

— Гипертрофированная сыновняя любовь. В нашем роду сыновья, как правило, слишком сильно любят своих матерей.

— Разве это плохо?

— Скажем так: не всегда хорошо. Взять, к примеру, Александра, старшего брата моего отца… — Тут я осёкся, изумлённый своей откровенностью.

— Так что же Александр? — нетерпеливо спросила Дженнифер.

Я вздохнул. Было уже поздно идти на попятную.

— Это неприятная история. Когда мой отец родился, Александр страшно ревновал к нему мать и даже пытался убить его.

— Ты не шутишь?!

— Нисколько.

— М-да, хороша семейка. Ты тоже враждуешь с братьями?

— Слава Богу, нет. Мы довольно дружны.

— Их много?

— Четверо. Шон, Артур, Марвин и Дункан.

— Чудесный букет ирландских имён!

— Скорее, шотландских. А вообще, кельтских.

— Сёстры у тебя есть?

— Навалом.

— Это сколько?

— Шестеро, не считая Пенелопы.

— А почему «не считая»?

— Потому что она моя сводная сестра.

— Гм… Судя по твоему тону, ты её недолюбливаешь.

— На то есть причины, — сухо произнёс я.

— Какие?

Я не знал, что ответить, но если бы и нашёлся, то всё равно не успел бы, так как в этот момент ожил коммуникатор:

— Центр управления вызывает «Красного дракона». Командор Макартур, подтвердите приём.

Голос был мужской, но не тот, что в предыдущий раз, более твёрдый, с властными нотками. Я сделал Дженнифер знак молчать и включил обратную связь:

— «Красный дракон» Центру управления. Приём подтверждаю.

— Говорит старший дежурный диспетчер космопорта. Я буду лично координировать ваш полёт в локальном пространстве Дамограна.

— Весьма польщён, док. Чему я обязан столь высокой честью?

— Вашей скандальной репутации.

— Уверяю вас, слухи о моих подвигах сильно преувеличены.

— В этом я не сомневаюсь, но нелишне будет подстраховаться. Почему вы так рано запустили двигатели?

— Пусть разогреваются.

— Что ещё за глупости!

— Выключить, док?

— Да ну вас! Можете взлетать.

— Прямо сейчас?

— Да.

— А как же график…

— Чёрт с ним, с графиком. Специально для вас освобождён такой широкий коридор, как будто должна пролететь целая бригада.

— Ну вы даёте, ребята! — сказал я. — Стоило ли так утруждать себя? Кстати, я до сих пор не получил схемы вашего хвалённого коридора.

— И не получите. До выхода из сферы притяжения планеты вы будете следовать моим указаниям.

В этот момент я мысленно проклял созданную мной самим сеть межзвёздной связи, благодаря которой обо мне знали во всех респектабельных космопортах Галактики и боялись моего появления, как бубонной чумы.

— Хорошая шутка, — язвительно произнёс я. — Уже можно смеяться?

— Это не шутка, господин Макартур. Начальник порта поручил мне позаботиться о безопасности…

— Засуньте свою безопасность… — я не закончил, вовремя вспомнив, что рядом находится Дженнифер. — Передайте вашему шефу, господин старший дежурный диспетчер, что вы переусердствовали и вывели меня из себя. Я не за то платил деньги, чтобы идти у вас на коротком поводу.

— Макартур, вы…

— Командор Макартур, к вашему сведению. Я сдержу своё обещание и не стану переходить в овердрайв в стратосфере. Я сделаю это в верхних слоях тропосферы. Так что объявляйте всеобщий аврал.

— Мак… Командор Макартур! — взвизгнул старший диспетчер. — Вы не посмеете…

— Ещё как посмею, — заверил его я. — Можете пустить мне вслед позитронные ракеты. Конец связи.

Я решительно отключил коммуникатор и начал увеличивать тягу. Челнок подался вперёд, по его корпусу пробежала дрожь.

— Что ты делаешь, Кевин? — отозвалась взволнованная Дженнифер.

— Теряю дамогранскую визу, — ответил я. — И ещё зарабатываю штраф в несколько сотен тысяч долларов за мелкое хулиганство.

— Ничего себе мелкое хулиганство! А вдруг ты столкнёшься с каким-нибудь судном? Погибнут сотни ни в чём не повинных людей. Я уже не говорю о нас с тобой.

— Этого не произойдёт, дорогая. В данный момент парни из диспетчерской трудятся в поте лица, освобождая мне дорогу. А всё из-за их горе-начальника, который возомнил себя большой шишкой.

Реактивные турбины требовательно взвыли. Я плавно отпустил тормоз, и челнок помчался по взлётной полосе, стремительно набирая скорость. Дженнифер вжалась в кресло и завизжала.

— Ну-ну, милочка, успокойся, — невозмутимо произнёс я. — Ты пропустишь самое интересное… Вот, смотри!

Земля под нами провалилась, и в считанные секунды её заволокло голубой дымкой. Корпус челнока вновь содрогнулся — мы преодолели звуковой барьер. Где-то там, внизу, безымянный старший дежурный диспетчер услышал гром, раздавшийся с ясного неба. Будет ему и молния…

— Сейчас меня стошнит, — пожаловалась Дженнифер.

— Дженни, солнышко! — воскликнул я. — Разве это не восхитительно? Разве у тебя не захватывает дух?

— Ещё как захватывает…

Ну всё, порезвились и хватит. Я стабилизировал курс и направил бортовому компьютеру запрос на безусловный запуск ц-привода. Автоматически заработали гравитационные компенсаторы, установилась полная звукоизоляция. Дженнифер облегчённо вздохнула.

— Вот так уже лучше. Что теперь?

— Включаем режим овердрайва.

На экране появилось сообщение:

«Генератор виртуального гиперполя к работе готов.

Начальные параметры установлены по умолчанию».

Я нажал клавишу «Старт».

Голубое небо, белые полупрозрачные облака, земля под нами — всё это в мгновение ока исчезло, и мы окунулись в океан нестабильности. За бортом корабля бушевала первозданная стихия. Ткань пространства-времени растягивалась и лопалась, озаряя безбрежную черноту космоса яркими вспышками протуберанцев.