Людмила Минич - Ступени в вечность

Ведатель сплел свои тонкие пальцы, задумчиво глядя мимо Маритхи.

— А что с ним случилось? С ними со всеми? — Девушка вспомнила, как в страхе метались ее похитители.

— Ничего. Очнулись уже. Крепкие у них головы.

— Как ничего? — Она сжала кулаки. — Я думала… Думала, ты их… Они же злодеи проклятые! Они меня чуть…

— Вот ты и разбирайся. Если хочешь. А мне дела нет. И настроения сводить с ними твои счеты тоже не было. Я за тобой пришел, раз звала.

Маритха, наконец, сообразила, к чему клонит Ведатель.

— А ты один из всех меня услышал, потому что… Нить мою привязал?

— А ты упрямая. — Он засмеялся хорошим смехом, что так понравился девушке еще в пустоши. — Не преминула напомнить, что я кое-что подправил без твоего соизволения. Но, — подмигнул он, — ведь к твоей же пользе! Согласись же, наконец, женщина! И стоит ли рисковать, оставляя тебя без глаза, когда защита — чувствую я — тебе еще понадобится? И не раз… Кто тогда придет? Великий? Его верный Первый хранитель? А видела ли ты от них хоть что-то, кроме пустых обещаний и пустых речей, ласковых и не очень? Припомни! Давай, Маритха!

Она уже открыла рот, когда поняла, что возразить ей нечего. До сих пор… да, до сих пор добро она видела только от Ведателя, сидящего перед нею. Пускай он сам говорит, что не просто так, не даром. А вот от других, что сулили ей без всякой выгоды помочь, ничего не досталось, только одни беспокойства… а еще по всей Табале странная охота за ней развернулась. Маритха непонимающе крутила головой: и как она раньше этого не сообразила? Великий, Великий… Такой добрый, такой хороший с виду… А что он ей такого хорошего сделал?

— Повторю еще, раз ты теперь готова слушать: это всего лишь маленький узелок, это не больно и не опасно. Ты никогда бы не заметила, если б не Раванга. Это не проклятье, не сглаз, не наговор. Всего лишь еще одно новое слово в песне твоей Нити. И не самое худшее, можешь мне поверить!

Девушка невольно перевела взгляд на муштары, увешавшие все стены. Одно слово в песне… Надо же, как сказал.

— А ты что, песенник?

Вряд ли Ведатель будет торговать муштарами. Песенники же, перебиравшие кучу этих блестящих струн, толстых и тонких, всегда приводили Маритху в величайшее восхищение. Хотя, правду сказать, встречались они ей не часто. Редко кто отвалит столько золотого песка да еще к тому полжизни потратит, чтобы овладеть муштаром.

— И это тоже, — протянул знакомый Маритхи, вглядываясь куда-то вдаль.

— А что тебе нужно от меня?

Неизвестно, отчего она сдалась. То ли слова его запутали, то ли боль стала наконец нестерпимой.

Ведатель медленно, словно нехотя, поднялся со своих подушек, опустился на шкуры рядом с Маритхой.

Ну вот, подумала девушка, теперь-то он себя покажет.

Не спеша, своими тонкими пальцами он оплел ее запястье, замер, прислушиваясь к чему-то. Девушка вспомнила Равангу, точно так же легко сжимавшего ее кисть. Но мурашки не побежали вверх, к сердцу. Вместо того в измученную плоть влился легкий холодок. Маритха чувствовала, как он двигался внутри, унося зудящую боль. Вот и вверх поползло. Девушка уже блаженно потянулась, ожидая, как эта свежесть успокоит и плечо, но, поднимаясь, холод стал царапать. То там, то тут искры боли становились невыносимыми. Охая, она вцепилась в руку Ведателя. Скребущий вихрь дошел до плеча, и тут уж Маритха не выдержала, заплакала, пытаясь вырваться, отталкивая его. Но высвободиться из его цепких пальцев оказалось невозможно.

Между тем вихрь унесся, вырывая боль и забирая ее с собой. Девушка с удивлением прислушивалась к тому, как последние неприятные искры ускользают прочь. Легкий холодок утек за ними. И плечо, и кисть все еще ныли, но тупо, слегка. Она двинулась, и занозы внутри сдвинулись тоже. Однако терпеть уже можно без труда.

Ведатель разжал пальцы, но Маритха сама продолжала стискивать его руку. Ткань его одеяния оказалась на диво тонкой, почти невесомой. Как это ему хватает одного лишь арчаха, чтобы в такой мороз согреться…

Девушка ждала. Он всего лишь глядел.

Зачем же он сюда ее притащил, не удержала Маритха свою мысль и тут же досадливо отдернула руку.

— И когда же снова заболит? — спросила девушка и тут же пожалела о своей резкости.

Ведатель легко поднялся, оставив ее валяться на шкурах.

— Не беспокойся, — повторил в который раз за ночь. — Этого не случится.

— Но уже было так… что боль прошла, — неуклюже попыталась она исправить ошибку. — А потом вернулась.

— Неудивительно. Твой хранитель постарался на славу, — небрежно бросил он в ответ. — Тогда я только силу дал, чтобы добраться сюда без помех. Боль никуда не исчезла, ты просто ее не замечала.

— Ты великий лекарь?

Он тихо засмеялся. Еще один его смех.

— Теперь ты стараешься польстить мне, женщина. Лучше не пытайся.

Маритха проглотила слова, уже готовые сорваться с языка. Решила помалкивать. Пускай сам говорит, раз такой умный.

— Пройдет несколько дней, и тело забудет окончательно. А пока придется потерпеть некоторые неудобства, — сообщил ей Ведатель, снова усаживаясь на тех же мягких подушках.

Вот так просто. Спросить бы, почему сразу не помог. Рассматривал, как она на полу тут корчится. И до сих пор смотрит.

— Ты не просила, — сказал незнакомец. — А что до всего остального — я не раз предлагал тебе перебраться туда, где удобнее. То, что ты корчишься на полу, — единственно твое желание. И не скажу, что меня оно удивило. Ты ждешь напрасно. Я не буду упрашивать тебя позаботиться о твоем же теле, так что сделай это сама. Вот еда, — указал он кивком, — вот мягкие подушки. Но если хочешь, оставайся там, где ты есть. Всю жизнь так делала и сейчас себе не изменяй.

— Зачем ты меня сюда притащил? — От его убийственно несправедливых слов даже слезы навернулись. — Все время обижаешь… Говоришь: не просила, А какой толк тебя просить! Все равно делаешь, что хочешь. Я просила! Меня к Великому отвести… вот и отвел бы! Или к Покровителю Табалы… А ты даже не подумал.

— Сама дойдешь, — ничуть не тронутый ее слезами, бросил Ведатель. — Утром отправлю с тобой здешнего слугу. Отправляйся, куда захочешь. К Раванге, хоть к самому Покровителю. Если они до того сами сюда не явятся. И так уж задержались…

— Ты отпустишь меня? Просто так? — не дослушала Маритха.

— Я не держу людей против воли. Никогда. К утру буря стихнет до легкого ветра. Вот и пойдешь. А сегодня отдыхай. Наслаждайся теплом, мягкой постелью и хорошим угощением, прежде чем вернуться в свою клетку. Или в худшую. Уж не знаю, в каком тайном углу тебя будут прятать. Первым делом от меня, конечно. — Он ухмыльнулся. — И еще от множества людей. В Табале о тебе такие слухи ходят… — Он полюбовался ее растерянным видом, ничуть не изображая сочувствия. — В этот раз тебе повезло, но Раванге придется хорошо тебя охранять, чтобы подобного не случилось вновь. Или чего-нибудь почище.