Екатерина Бальсина - Чупакабра

Чуть поколебавшись, султан вложил камень в протянутую ладонь Бродяги.

Маг накрыл камень другой ладонью и замер, словно прислушиваясь к чему-то слышимому только им одним. И чем дольше он слушал, тем мрачнее становилось его лицо. Наконец Тиллирет вышел из концентрации и перевел хмурый взгляд на султана.

— Не знаю, что здесь произошло на самом деле, но камень, безусловно, осквернен.

Вот елки зеленые! То есть выходит, что мы напрасно приложили столько усилий? Или нам и такой красный камень сойдет?

Я уже сбил все простыни на кровати султана в одну большую кучу, нервно елозя по ее поверхности. Ну да, выполнив свои обязанности по защите хозяина, я снова бесцеремонно забрался на эту жуткую конструкцию и теперь выглядывал в просвет между занавесками, наблюдая за происходящим. Нет, пожалуй, все же удобная вещь такая вот кровать. Для засады просто то, что надо. Тебя здесь никто не замечает, а вот ты видишь всех сразу. Вот только султан так и норовит сесть на мой хвост. Эй! Эй-эй, смотри, куда садишься!

Однако находящийся в шоке после заявления белошерстого султан даже не обратил внимания ни на мои оскаленные зубы, ни на то, что я лишь в последний момент успел отдернуть хвост. Или это была маленькая месть с его стороны за полученные в морду подушки?

Рахмад тяжело плюхнулся на кровать.

— А ты можешь что-нибудь сделать с этим?

Тиллирет отрицательно покачал головой, как тут его посетила гениальная идея.

— Я — нет. А вот глава нашей гильдии магов, Мурдин, тот справится с подобной напастью одной левой. Это самый сильный маг четырех государств. Вот только есть одна загвоздка.

— Какая? — убито поинтересовался султан.

— Мурдин не может покинуть гильдию магов, слишком много обязанностей удерживает его там. Но я могу отвезти рубин к нему, а потом, когда все будет исправлено, верну его тебе, — радуясь собственной сообразительности, предложил маг.

Рахмад обречено закрыл глаза и горько вздохнул.

— Другого выхода нет. Я только прошу тебя, друг мой, обязательно верни нам Рубин Квашдрихпурты. Ведь это величайшая ценность песчаного государства.

Тиллирет согласно закивал головой, подумав про себя, что, когда придет время, он с радостью предоставит Мурдину сомнительную честь объясняться с Рахмадом. Хватит с Бродяги уже всех этих интриг и приключений. В конце концов, он уже лет пять как ушел на покой, так вот пусть и оставят все старого мага в покое.

Ай да белошерстый! Сумел-таки повернуть дело так, что султан сам отдал нам красный камень. И мне даже не пришлось прибегать к своему плану. Кстати, вспомнить бы еще, что именно я там напридумывал.

Вот только черноклокий меня сильно беспокоит. С тех пор, как мы приехали в Ингар, он большей частью молчит, и до сих пор еще не выкинул ни одной глупости. И это тот самый тип, который от нечего делать бодался с козлом! Подозрительно все это. Чует мой хвост, не к добру подобное затишье.

Вот и сейчас он стоит себе тихонько в углу, даже не шевелится, только зыркает любопытными глазенками по сторонам. Пожалуй, с сегодняшнего дня я начну за ним всерьез присматривать. Ох, мамочки, дядьки, и угораздило же меня связаться с этими двумя! И если белошерстый еще ничего временами, то вот черноклокий хуже бешеного зайца — вроде бы и безобидный, а из поля зрения лучше не выпускать, а то еще кинется ненароком да покусает.

Вечером султан поведал друзьям, зачем верховный жрец храма Квашдрихпурты затеял всю эту непонятную историю с пропажей Кровавого Ока. Сам Беринид с утра "отдыхал" в пыточных султана, и по дворцу шустро расползался слушок, что Рахмад лично приложил руку к допросу зарвавшегося жреца. Судя по тому, с каким довольным выражением лица, словно кот, стянувший приличный кусок колбасы с хозяйского стола, султан восседал на подушках, это вполне могло оказаться правдой.

Так вот, на допросе Беринид признался, что уже давно пытался очернить имя правителя Ингара в глазах народа с тем, чтобы, улучив возможность, свергнуть его и принять бразды правления самому. Именно благодаря проискам жреца Рахмад столь загадочно подхватил коварную болезнь пятнадцать лет назад, и глава храма уже всерьез надеялся устранить молодого конкурента, но вовремя (или не вовремя, кому как) подвернувшийся Тиллирет поломал все планы Беринида. В последние годы по песчаному государству людьми жреца активно распространялись всевозможные слухи, порочащие султана. А пропажа Рубина Квашдрихпурты, по замыслам Беринида, должна была стать последней каплей для возникновения бунта против Рахмада. Еще бы, исчезновение великой реликвии взбудоражило бы всех, ведь одной из обязанностей султана является обеспечение безопасности Кровавого Ока.

И опять-таки вовремя (или не вовремя) подвернулся Тиллирет, якобы приехавший поймать похитителей Рубина. Коварный ум жреца тут же сообразил, как именно надо разыграть партию. Рубин в тот же час был тайком вынесен из храма и помещен в опочивальню правителя Ингара, маги почти беспрепятственно допущены в храм, и Беринид уже радостно потирал ручонки в ожидании своего триумфа. Но, как это часто бывает, не учел парочки факторов. Первым был чупакабра, раскусивший хитроумные планы жреца (причем совершенно неожиданно для всех, в том числе и для самого себя, но об этом, как здраво рассудил успевший серьезно побеседовать с Бесом Тиллирет, знать кому-либо было совершенно необязательно). А вторым оказался банальный склероз. Жрец собирался подкинуть ключ магам, но, увлекшись своими интригами, совсем забыл об этом, за что, собственно, и поплатился.

Свой рассказ Рахмад завершил многочисленными заверениями в своей бесконечной признательности снова спасшему его Тиллирету, обещаниями вечной дружбы и попытками навязать магу что-нибудь в подарок. Бродяга от подарков вежливо отказался, обещания и заверения терпеливо выслушал и попросил соизволения отбыть домой следующим же утром. На что султан незамедлительно согласился, пообещав выделить отряд отборных солдат, которые проводят магов до границы, откуда те уже смогут переместиться порталом. Еще раз заверив друг друга в вечной дружбе, Тиллирет и Рахмад наконец расстались, чрезвычайно довольные как собой, так и своим собеседником.

И снова я трясся на спине горбатого зверя под палящим солнцем пустыни. Пекло вокруг стояло такое, что не помогал даже полосатый тент, растянутый над моей головой по распоряжению белошерстого. Раскаленный воздух с трудом продирался сквозь обожженное горло, причиняя неописуемые мучения. Странно, мне казалось, что в предыдущий раз было намного легче.