Екатерина Бальсина - Чупакабра

Маги содрогнулись. Подземелья храма славились своими пыточными далеко за пределами Ингара. А если учесть, что они лишь пешки в хитроумной игре главного жреца, то покинуть сии подземелья живыми им явно не грозит.

Белошерстый побледнел так, что морда и шерсть слились воедино. Я, с комфортом развалившись на чудовищной кровати султана (надо же воспользоваться моментом? А то когда еще выдастся случай полежать на подобном сооружении?), с интересом наблюдал за разворачивающейся передо мной комедией, пристроив морду поверх ларца. Вмешаться или пустить все на самотек? Я-то точно знаю, где спрятан красный камень.

А вот султан, как я погляжу, уже забыл о моей загадочной находке. Надо бы ему напомнить о себе.

Я позволил себе с подвывом зевнуть, завершив звук угрожающим рычанием. Номер удался; подскочили все, даже худой. Клацнув напоследок зубами, я под пристальными взглядами всех присутствующих почесал щеку об угол ларца.

Султан некоторое время непонимающе смотрел на меня, потом по его морде растеклось ехидное удовлетворение.

Рахмад подошел к кровати и взял в руки ларец, осторожно подвинув чупакабру в сторону. Зверь и не сопротивлялся, охотно отодвинувшись.

— Беринид, — сладким голосом произнес султан, наблюдая, как стекленеет взгляд жреца, устремленный на ларец, — не можешь ли ты мне подсказать, что это такое?

— П-понятия не имею, повелитель, — дрогнувшим голосом ответил главный жрец Квашдрихпурты.

— Правда? Какая жалость, — ядовито сказал Рахмад. — Очень интересную вещицу нашел зверь Тиллирета под моей кроватью. А самое интересное, что я не могу ее открыть. Что там, Беринид, как ты думаешь? Яд? Черное заклинание?

Надо признаться, что после того случая со своей болезнью, кстати, насланной на него при помощи магии, султан сделался неимоверно подозрительным ко всему, что могло угрожать его жизни и здоровью. И тот факт, что под его собственной кроватью был найден неизвестный ларец с таинственным содержимым, приводил Рахмада в исступленное бешенство. Спрашивается, зачем вокруг него постоянно находится столько стражи, если кто-то вот так запросто сумел подложить султану такую "свинью"?

Убедившись, что жрец не собирается ничего отвечать, Рахмад подошел к Тиллирету и сунул ларец ему в руки.

— Друг мой, ты не откроешь для меня этот предмет?

А становится все интереснее, отметил я, вытянувшись на кровати во всю длину. Вот забавно, заметил ли кто-нибудь кроме меня, как худой что-то стиснул в кулаке? Похоже, что нет, все внимание остальных приковано к злосчастному ларцу. Ох уж эти человеки! Удивительно, как их род до сих пор еще выжил с такой-то беспечностью.

Постаравшись внешне не изменить позы, я напряг лапы и приготовился к прыжку.

Тиллирет провел рукой над замком и убедился, что опасность при открытии ларца никому не грозит. Вот только открыть его оказалось не так просто.

— Здесь нужен специальный ключ, — вынес свой вердикт маг, — иначе ларец не откроется.

— Ключ? — переспросил султан. — И ты знаешь, где его взять?

— Скорее всего, у того, кто этот ларец закрывал, — тонко усмехнулся Бродяга.

— А ты можешь определить, кто это был? — жадно поинтересовался Рахмад.

— Сейчас попробую, — маг прикрыл глаза и сосредоточился было, но тут раздался грохот, скрежет когтей по мозаике и громкий крик.

Обернувшись на звуки, причем султан каким-то образом оказался за спиной у Тиллирета, все присутствующие увидели лежащего на полу жреца. Одна рука его была намертво зажата между острыми клыками сердито рычащего чупакабры, а из судорожно сжатой ладони выглядывало острие кинжала.

Только я один и заметил, как худой вскинул лапу, едва белошерстый закрыл глаза. Хорошо еще, что я был готов к подобному, и мне не составило труда перехватить занесенную для удара руку до того, как она опустилась. В нос шибанула волна кисло-горького запаха. Э, да это же запах яда!

Разозлившись, я стиснул челюсти несколько сильнее, чем это требовалось. Под зубами что-то жалобно хрустнуло, и худой заорал так, что мне сразу же захотелось заткнуть лапами уши, но я мужественно сдержался, продолжая сжимать зубами руку худого. Покосившись на белошерстого с султаном, я убедился, что те заметили опасность и сейчас осторожно приближаются к нам.

Только когда белошерстый вынул из руки худого смердящее ядом оружие, я позволил себе разжать челюсти.

Тиллирет поднес лезвие кинжала к носу и принюхался. То отчетливо пахло мергоном, одним из сильнейших и быстродействующих ядов.

— Спасибо, Бес, — прочувствованно поблагодарил чупакабру маг, только сейчас полностью осознав, что тот спас его от верной гибели.

— Ключ на поясе, — чуть слышно буркнул зверь, ловко уворачиваясь от протянутой руки Бродяги и отходя в сторону. Жрец подвывал от боли, баюкая искалеченную конечность.

Тиллирет наклонился пониже и разглядел болтающийся на поясе жреца фигурный камень, от которого слабенько разило магией.

— А вот и ключ! — радостно воскликнул маг, демонстративно срывая камень с пояса Беринида. Тот наградил Тиллирета злобным взглядом, но не осмелился на активное противодействие, учитывая окруживших его стражников, лица которых не предвещали заносчивому жрецу ничего хорошего в случае неразумных выходок.

Бродяга приложил камень к изображенному на ларце замку, тот глухо щелкнул, и крышка медленно приподнялась. Султан нетерпеливо потянул ее, желая поскорее увидеть, что же лежит внутри ларца.

Неохотно, словно сопротивляясь чужой руке, крышка ларца откинулась в сторону, и Рахмад с Тиллиретом увидели лежащий внутри кроваво-красный камень.

В ларце мирно покоилось пропавшее Кровавое Око Квашдрихпурты.

Глава 10

Султан осторожно вытащил драгоценный камень из его темницы и невольно залюбовался изумительной огранкой рубина. Искусная рука неизвестного мастера так обработала грани, что, казалось, действительно держишь на ладони живой глаз, и через минуту он подмигнет тебе, заставив испуганно вздрогнуть. Рахмад подставил бесценную вещь под пробившийся в окно солнечный луч и вздрогнул на самом деле.

Камень был мертв. Другой мысли просто не пришло в голову султана. Вместо того чтобы озариться изнутри мягким светом, засиять в солнечных лучах, рубин словно потемнел и как-то съежился на ладони правителя Ингара.

— Что это? — Рахмад беспомощно обернулся на нахмурившегося Тиллирета.

Маг неуверенно протянул руку.

— Позволишь?

Чуть поколебавшись, султан вложил камень в протянутую ладонь Бродяги.