Тереза Эджертон - Ожерелье королевы

— Я и сейчас не хотел бы на тебя давить. Но мне бы очень хотелось, чтобы ты это обдумала. — Он поймал ее ладонь и поднес к губам. — Ты мой лучший друг, Лили, и мне бы хотелось уделять тебе должное внимание, но это очень… трудно, когда мы живем так далеко друг от друга.

Ее это явно тронуло.

— Это очень мило с твоей стороны, Вилл. Я вовсе не против того, чтобы навестить тебя в Хоксбридже, но ты не подумал, что месяц или два моего общества могут тебя… утомить. Ты так легко начинаешь скучать.

Вилл покачал головой и недоумевающе на нее посмотрел.

— Соскучиться с тобой? Ты практически единственный человек, чье общество меня никогда не утомляет.

Казалось, настал момент действовать, он наклонился к ней, обнял и поцеловал в губы. Он ощутил, как она затрепетала в его руках, она откликнулась. На мгновение голова его закружилась от наслаждения, он уже решил было, что на этот раз все будет по-другому.

Но она отстранилась, вздрогнула и отвернулась.

— Вилрован, — сказала она, тяжело дыша, — ты ведь задуешь свечи перед тем, как ложиться?

— Конечно, — он разочарованно вздохнул. Это почти — но не совсем — остудило его пыл. — Боги не простят мне, если я оскорблю твою стыдливость, дорогая.

11

Поздно утром Вилл и Лили завтракали, держась подчеркнуто вежливо. Они были избавлены от общества лорда Брейкберна и Аллоры, которые оба вставали рано, поэтому чай, отбивные, тосты и шоколад они поглощали в тишине.

Вилл предавался невеселым размышлениям в окружении расписных фарфоровых чашек. Нет ничего более нелепого, чем ухаживать за своей собственной женой. У него осталось неприятное ощущение, что вчера он свалял дурака. «Спасибо, Вилл, это было очень мило», — объявила Лили перед тем, как уснуть. Это причинило ему боль тогда и жгло до сих пор, в холодном свете утра.

Он пристально рассматривал ее через стол и задавался вопросом (не в первый раз): не скрывается ли за кротким поведением Лили досада, которую она ему не показывала? Ведь девушка, на которой он когда-то женился, была такой смелой — и она была чертовски откровенной. Он внутренне съежился, вспоминая их первую, нет — вторую встречу.

— Что это вы делаете в моей спальне, господин Блэкхарт? — сказала Лили. Эта тоненькая девочка в ночной рубашке показалась Виллу преисполненной завидного самообладания для шестнадцатилетней девственницы, лицом к лицу столкнувшейся с незваным гостем в неприкосновенных пределах своей спальни.

Овдовевший лорд Брейкберн снял на лето дом в Хоксбридже. К сожалению, этот дом был расположен слишком близко к университету, и ему часто приходилось быть свидетелем оживленных стычек между бесшабашными студентами, сторожами и иногда — с офицерами городской стражи. Но это был все-таки первый случай, чтобы беспорядки с улицы захлестнули верхние этажи дома.

— Прошу… прошу прощения, — с трудом пробормотал Вилл. — По всей вероятности, я перепутал дом. Я представляю, что вы можете подумать, но, мадемуазель… к сожалению, не могу вспомнить вашего имени, хотя вы, похоже, меня знаете. Мы были представлены друг другу?

— Да, нас знакомили, хотя я не удивлена, что вы забыли об этом, — ядовито ответила она. — И конечно же, вы ошиблись домом. Мне бы и в голову не пришло, что вы влезли в мое окно намеренно.

Виллу очень захотелось провалиться сквозь деревянные доски пола.

— Пляски демонов! — воскликнул он, — Мадемуазель Брейкберн? Я и не узнал вас в ночной р… то есть при таких обстоятельствах.

Была ли тому причиной белая ночная рубашка, или то, что они столкнулись на ее собственной территории, но она была совсем не такая, как в прошлый раз. Значительно привлекательнее, чем два месяца назад на балу: там ее так туго затянули в корсет, что она еле дышала и двигалась неловко, ей не шли тогда ни фасон платья, ни его цвет.

— Я бы с радостью ушел так, как пришел, — сказал Вилл. — Но, как видите, отсюда очень высоко прыгать. У меня всегда вверх получается лучше, чем вниз…

И в этот момент в дверь громко постучали и прозвучал голос ее отца, он требовал, чтобы его впустили. По всей видимости, кто-то из прислуги заметил, как Вилл перелезал через стену, и предупредил хозяина.

Вилл метнулся к открытому шкафу, но Лили рукой остановила его.

— Если вы не возражаете, мне бы не хотелось, чтобы у меня в шкафу нашли мужчину! — Она отперла дверь спальни и широко ее распахнула, впуская отца и с ним двоих слуг.

— Господин Блэкхарт как раз уходит, папа. Это все недоразумение, — спокойно сказала она. — Он имел в виду кого-то другого, когда взбирался ко мне в окно.

Вилл счел неуместными упоминать, что он, собственно, влез в окно, спасаясь от городской стражи, проведя вечер в бесчинствах и драках со своими сомнительными приятелями. Он только поклонился и удалился, пока лорд Брейкберн не успел собраться с мыслями достаточно, чтобы произнести хоть слово.

Но лорд Брейкберн отыгрался полтора месяца спустя, когда вызвал Вилрована к себе в загородное поместье.

— Я считал вас… если и не совсем джентльменом после нашей последней встречи, но все-таки не настолько низким, чтобы позорить мою дочь, рассказывая направо и налево об инциденте, который вряд ли говорит в вашу пользу.

— Прошу прощения, — сказал Вилл, для которого это заявление было полной неожиданностью. — Но я никому ничего не сказал. По вашим собственным словам, в этой истории я играю совершенно незавидную роль.

Казалось, Брейкберн смягчился.

— Возможно, я был к вам несправедлив. Наверное, кто-то из соседей увидел, как вы влезали в окно спальни моей дочери. В любом случае, этот случай вызвал скандал. Моя дочь бьется в истерике, ее репутация погублена, и очень возможно, что она умрет от позора, если вы не согласитесь стереть это пятно с ее чести.

Он еще долго говорил, но примерно все то же самое, пока Вилл, в ужасе от того положения, в которое попала (по его представлению) юная госпожа Брейкберн, и в еще большем ужасе оттого, что он сам, своим безответственным поведением навлек на нее все эти несчастья, наконец не сдался и не согласился на ней жениться. Он и не знал, что дочь лорда Брейкберна совсем не бьется в истерических припадках и не умирает от бесчестья, что ей в свою очередь было сказано, что она ставит под удар «блестящую научную карьеру» молодого человека, что родственники Вилла угрожают лишить его наследства, если она не даст ему возможности загладить свой проступок. Аллоры не было рядом, чтобы дать ей хороший совет, так что справиться с Лили не составило труда. Так же, как и с Виллом — он был слишком пристыжен, чтобы посоветоваться со своим отцом, который был от него так далек и так мало заботился о своем сыне, или со своей грозной бабушкой. И уж ни в малейшей степени он не был таким искушенным и опытным в житейских делах, каким хотел казаться .