Роман Афанасьев - Принцесса и чудовище

Оглядев столы, занятые шумными компаниями, Сигмон направился в темный уголок рядом с лестницей, к крохотному столику, придвинутому к стене. Здесь было темно, от дверей тянуло сквозняком, но Сигмон давно не обращал внимания на такие мелочи. Тому, кому частенько приходилось спать на сырой земле, и такое место — дом.

Едва только он опустился на стул — к чести заведения, такой же ладный, как и те, что стояли в центре зала, рядом мгновенно появился худой как щепка парень в чистом, но изрядно потрепанном фартуке. Привычной скороговоркой он выпалил сегодняшнее меню и застыл в ожидании, равнодушно разглядывая столешницу. Сигмон заказал острую похлебку, чей запах до сих пор щекотал его ноздри, поджарку из телятины и бутылку вина. Когда парнишка скрылся в кухне, Сигмон с запоздалым беспокойством похлопал себя по карманам. Уехать пришлось так срочно, что он даже не вспомнил о деньгах на дорогу. К счастью, в кошеле на поясе обнаружилась горсть медных монет, которых вполне хватало, чтобы оплатить ужин. Конечно, можно было попробовать выбить из таверны бесплатное угощение для королевского гонца, но Сигмону совершенно не хотелось размахивать медальоном Сеговара Третьего в кабаке, выпрашивая подачку, словно продажный стражник.

Дожидаясь ужина, Сигмон принялся разглядывать посетителей таверны. Тут было на что посмотреть — за столами были и горожане, и стражники, так и не снявшие доспехи после дневной смены, уставшие купцы, явно собирающиеся пораньше лечь спать, чтобы с рассветом выйти в дорогу, засыпающие на ходу путешественники, торопливо жевавшие ужин перед отходом ко сну. Здесь было тихо — по меркам обычного кабака, а пара шумных компаний в центре зала не в счет. Шума от них было не так уж много, да и безобразничать они явно не собирались. Подозрительных личностей Сигмон не заметил, хотя привычно приценился к молчаливой компании в дальнем углу. Место тихое и спокойное, в чем, вероятно, заслуга поста городской стражи, что в паре шагов от таверны, у ворот. Все тихо. И спокойно.

Только сейчас Сигмон понял, как напряжен. Он расслабился, откинулся на спинку стула и вздохнул. Напряжение последних суток упало с плеч, как тяжкий груз. Сигмон с удовольствием вытянул ноги под столом, размял шею… Да, пара часиков сна пришлись бы кстати. Можно прямо тут. За столом.

Граф с сожалением покачал головой. Быть может, другой гонец на его месте так и поступил бы — подремал часик-другой, а потом, не спеша, двинулся в дорогу. Но для Сигмона Ла Тойя, что служит тайному советнику короля, — это непозволительная роскошь. Там, где-то впереди, есть люди, которым грозит опасность. Гости короля. Невеста Его Величества. Наверняка уродливая северянка почтенных лет, которой откупились от Ривастана. Пусть так. Но Сигмон не мог просто взять и выкинуть из головы задание Птаха. Он нужен этим людям. Они там, в темноте, в маленьком и холодном городке, а тьма над их головами сгущается…

Сигмон выругался и стукнул кулаком по столу. Почему, почему он решил, что гостям грозит беда? Какого демона он несется во весь опор, словно слышит чей-то зов? Разве дело только в приказе Де Грилла?

С замиранием сердца Сигмон прислушался к себе. Знакомое ощущение близкой опасности давило на плечи, пригибало к земле, заставляя нервно оглядываться по сторонам. Глубоко внутри недовольно ворочался зверь, почуявший неладное. Надвигалась буря. Теперь Сигмон был в этом уверен.

Он приподнялся, но в этот момент у столика появился парнишка с подносом. Бухнув на стол глиняные тарелки с едой, он довольно аккуратно поставил рядом бутылку из темного стекла — вещь дорогую и не слишком популярную, судя по всему, в этих краях. Сигмон запустил руку в кошель, нашарил мелочь и высыпал ее в руки паренька. Тот деловито отсчитал нужную сумму, остаток вежливо, но решительно положил на стол и был таков. Сигмон в замешательстве уставился на еду.

Ужин не помешал бы. И жажда никуда не делалась — она только усилилась от запаха острой похлебки. Но граф чувствовал, что ему стоит поторопиться.

Зарычав, Сигмон схватил тарелку с похлебкой и припал к ее краю, словно дикий зверь. Влив в себя всю похлебку разом, как дурное вино, он опустился на стул и быстро набил рот жареным мясом. Давясь жилистыми кусками, он поднялся, схватил бутылку с вином и пошел к выходу — дожевывая на ходу. На него косились из-за соседних столиков, но Сигмон не обращал внимания на удивленные взгляды. Плевать. Через минуту его тут не будет.

У выхода случилась заминка — трое довольно пьяных горожан никак не могли решить, кому выходить первым, а тут еще двери распахнулись, и в зал попытались войти двое посетителей в мокрых плащах путешественников. У дверей возникла небольшая давка, но Сигмон ловко проскользнул между двумя пьянчугами и первым добрался до двери.

Удар был неожиданным и сильным — от толчка в спину Сигмон качнулся вперед и, только услышав звон сломавшегося лезвия, понял, что это был нож. Разворачиваясь, Сигмон взмахнул рукой, и неудавшийся убийца покатился по полу, сбивая стулья. Его дружки шагнули вперед, прижимая графа к двум крепким путешественникам, и Сигмон увидел тусклый блеск метала. Не раздумывая, он двинул назад локтем, увернулся от первого удара и хорошей оплеухой сбил на пол еще одного пьянчугу. Один из новоприбывших ухватил Сигмона сзади за шею, попытался придушить, но граф ударил его локтем в живот, перехватил согнувшегося пополам неудачника и отгородился им от остальных, как щитом.

— Что? — проронил он, выплевывая жилистый кусок мяса. — Прекратить!

Он не собирался превращать кабацкую ссору в побоище — только этого еще не хватало. И даже не подумал достать клинок, хотя зверь внутри его ярился, требуя крови. Ла Тойя давно научился держать его на крепкой цепи и немало гордился этим. И сейчас не собирался уступать ему.

— Осади! — гаркнул он. — В кандалы захотели? Я вам устрою…

И осекся. Пьянчуга, оставшийся стоять на ногах, вовсе не был пьяным — только притворялся им. В глазах его горел жадный огонек. Крепкий парень, приятелем которого Сигмон прикрывался от возможной атаки, сейчас больше походил на солдата, чем на усталого путника. А с пола уже поднимался тот, чей клинок сломался о звериную шкуру, прикрывавшую тело графа Ла Тойя, и в его руках вновь блестел клинок. Они все были заодно. И, даже получив отпор, не испугались, не взъярились, как обычные кабацкие забияки. И не собирались отступать.

Сигмон попятился, выкручивая руку пленника, не давая ему разогнуться. За спиной призывно гулял сквозняк, намекая, что графа ждет распахнутая дверь. Сколько их там? Ждет ли кто-то на улице? Что им надо?

— Назад! — отчеканил Ла Тойя, заметив, что с пола поднимается второй убийца, держась за разбитую скулу. — Всем стоять!