Константин Калбанов - Вепрь-3

— Отчего же, у западников таких пуль нет?

— Почем мне знать-то, воевода. Может таил старик тот секрет от всех. Я его тогда из реки вынул, вот и не стал от меня таиться, да и какое дело до пуль какому-то скомороху.

— А для винтовальных мушкетов?

— То уж я. Заметил, что при стрельбе из винтовального карабина, та пуля куда хуже бьет, чем из гладкого ствола. Долго понять не мог, как там да чего, но потом сообразил стрельнуть в мягкий тюфяк, чтобы пуля не смялась, да поглядел на нее. Оказывается нарезы там слизывает, а тогда уж получается что дым вокруг пули идет и нет той точности. Решил попробовать сделать пулю длинной, а оно возьми и получись. Почитай, что и случайно вышло.

— Не многовато ли случайностей вокруг тебя?

— Дак и подле Градимира в том лесу, я тоже случайно оказался. Откуда нам знать какими дорогами нас поведет Отец небесный.

— А что скажешь насчет скорострельных мортир?

— Дак сказывал уж, сыну твоему, не ведаю об чем речь. Гранаты мушкетами мы метали, а что там гульдам со страху показалось, то уж их пытать надо. У страха глаза велики.

— А сколько у тебя людей, Добролюб? — Вкрадчиво вопросил старик.

— В ватаге было два десятка. Да только от них ить вреда княжеству никакого, только польза получилась. А когда нас Градимир на подворье обложил, второго десятка там не было. Вот так и вышло, что только часть ватаги на службу попала.

Только так. Наглухо запереться и все отрицать, глупее не придумаешь. А вот выдать часть правды с удобоваримым объяснением, это уж совсем иное. Да и выдал он почти все, только про минометы и картечницы умолчал. Нельзя выдавать на гора все и сразу. Оно конечно княжеству от того может выйти большая польза, вот только это не его проблема, а потом мог ведь и вред получиться. Все же в промышленном отношении славенские княжества и Брячиславия в частности сильно уступали западникам, так что вырвись эта новинка наружу и вреда могло получиться куда больше. Элементарные пули уже могли бедой обернуться, ведь западники как только поймут что к чему, куда проще используют эту задумку, у них-то такой дикой чехарды с калибрами нет.

— Ох не прост ты, скоморох, — в который уж раз заявил воевода. — Тут ить какое дело, все-то ты правильно излагаешь, но отчего-то кроме тебя до этого никто не додумался, хотя все и на поверхности лежит, а ты раз два и приходи кума любоваться. Ладно, чего только не бывает. Ну да, давай вернемся к твоему житию. Отсидеться втихую у тебя не выйдет, если гульды пока не прознали, кто такой Вепрь, то уж скоро все узнают, а тогда и тебе и задумкам твоим конец один. Доберутся до тебя, а там глядишь и до дочурки твоей. Эвон у меня от одного едва получилось сына оборонить. А сколько у тебя доброжелателей? По всему выходит, что уезжать тебе надо, да так далеко, чтобы никто достать не мог.

Ох божечки, опять заботу начинают проявлять, знать жди беды. Что же ты на этот раз придумал, воевода? Ты ить завсегда мягко стелешь, да жестко спать. Что же сейчас все и разъяснится.

— Великий князь в мудрости своей, решил основать колонию в Новом Свете. Места те опасные, дикими народами населенные, да только та беда известная и опознать именно тебя, там будет некому.

— А просто отпустить не хочешь, воевода?

— А я тебя и не держу. Только совет даю.

Может послать всех и воспользоваться тем моментом, что его никто не держит? Как же, не держит. Воевода княжеству верой и правдой служит, как и предки его, как и сыновья, а потому того, от кого беды могут прийти на Родину, так просто не отпустит. По сути, он уже указал, куда именно можно отправиться Виктору. Стоп. А чего ерепениться, ведь и без того собирался поступить именно так. Вот только сейчас оно не ко времени. Опять же, если хотя бы до весны оттянуть время, то можно куда основательнее подготовиться и людишек подобрать. А-а, пропадай моя телега!

— Мысль отправиться за океан мне по душе, вот только нет желания ехать не подготовившись. Ить не один я, есть и люди кои со мной по доброй воле, есть и холопы. А главное, и сам я после ранения не оправился и дочурка пока еще грудничок слабый. Так что в этом году, нам ходу в дальний путь нет. С другой стороны твоя правда, гульды всегда могут прознать, кто такой Вепрь и где его можно найти, а может уже и знают, больно приметное у меня обличие.

— К чему ты клонишь, Добролюб?

— К тому воевода, что на время мне и людям моим схорониться надо, в каком укромном уголке, а уж следующей весной мы будем готовы двинуться в путь. Помощь мне твоя надобна, но не за так, а к взаимной выгоде. Ты вспомнил о мануфактуре, значит помнишь и о том, что я тебе сказывал про станки. Так вот, я сумел изготовить те станки, не успел начать дело, но станки есть и они готовы к работе.

— Ты еще сказывал, будто не ведаешь еще, что станешь ладить на той мануфактуре.

— Времени прошло достаточно, так что теперь знаю. Изделия те принесут большую прибыль и пользы от них будет в избытке. Посели меня в каком тихом месте, приставь ко мне людишек смышленых, чтобы науку перенять смогли, а на следующий год я оставлю тебе мастеров, кои смогут на тех станках работать. Выделишь из своей казны серебро, мы в Рудном закажем станки, кои ты сможешь поставить вместо моих, а как я уеду, получишь свою мануфактуру.

— Много серебра-то потребно.

— Много воевода. Но если положишь еще больше и закажешь несколько станков, то все это окупится меньше чем за год и прибыль потечет прямо в твою казну.

— Искушаешь?

— Предлагаю выгодное нам обоим дело.

Воевода бросил взгляд на отца. Оно конечно, он сам мог принять решение, но коли уж так сложилось, что разговор при нем, то хотелось бы получить одобрение. Радмир, только легонько кивнул в знак одобрения. Вот и ладно.

— Что же, подберем тебе тихий уголок.

— Только не совсем тихий, а такой, чтобы ветра были частыми, у меня ить от ветряков все работает.

— А чем тебе река не блажит. Понятно, что на постоялом дворе речки не было, но ить можно и иное место подобрать.

— Река она помощница только до ледостава, а ветер всегда дует, а значит и станки работать станут круглый год, только в безветрие и встанут, но сколько тех дней в году случится. Так что не спроста я на ветер надежу возложил. Да, чуть не позабыл, строение мануфактуры той, тоже за твой счет пойдет.

— Эка.

— Дак тебе все останется, воевода, чай не порушу, все как есть оставлю.

— Чего еще возжелаешь?

— Более ничего.

— Вот тебе мое слово. Строить станешь за свое серебро, чай достаточно награбил в свое время. Коли польза от твоей мануфактуры и впрямь будет, то я тебе твои затраты восполню.

— Как скажешь воевода.