Маргарет Уэйс - Второе поколение

Больше ничего не произошло.

Холодный призрачный свет вновь вернулся в Башню, заполнив образовавшийся разрыв.

Даламар, Палин и Карамон исчезли.

Братья закинули мешки со снаряжением на спины, пустившись в долгое и опасное путешествие через волшебный Вайретский Лес. Мысли о печальном известии для рыжеволосой, горячей, как лесное пламя, матери заставляли их сердца сжиматься, а плечи — горбиться, как тяжелые гномские доспехи.

Юстариус и Данбар остались сидеть одни в своих каменных креслах. Мрачная тишина окружила их. Через некоторое время каждый произнес магическое слово—и оба тоже исчезли.

Башня Высшего Волшебства досталась теням и бродящим по залам воспоминаниям.

Глава пятая

— Он пришел посреди чернильно-темной ночи, — негромко произнес Даламар. — Черный свет Нуитари освещал ему путь. — Темный эльф взглянул на Палина из-под низко надвинутого капюшона. — Так гласит легенда о возвращении твоего дяди в эту Башню.

Палин промолчал — слова были в его сердце. Они поселились там тайно — и давно, с тех пор как он стал достаточно большим, чтобы научиться мечтать. Юноша со страхом смотрел на огромные ворота, преграждавшие вход, стараясь представить своего дядю стоящим на этом самом месте и приказывающим створкам распахнуться. И когда они открылись... Пристальный взгляд Палина стремился проникнуть дальше, в темноту самой Башни.

Они покинули Вайретскую Башню Высшего Волшебства, находящуюся в сотнях миль к югу отсюда, в полдень. И в полдень же прибыли в Палантас. Их волшебное путешествие по времени заняло столько же, сколько один глубоких вдох.

Солнце стояло в зените, прямо над Палантасской Башней Высшего Волшебства, застыв между двумя багрово-красными минаретами, напоминавшими жадно тянущиеся к золотой монете окровавленные пальцы. И толку здесь от него было не больше, чем от монеты, — даже двух солнц не хватило бы, чтобы согреть это пронизанное холодом Зла место. Огромное черное здание, воздвигнутое из монолитных глыб, поднятых из костей мира, стояло в тени заколдованной Шойкановой Рощи. Массивные дубы охранявшие Башню, обладали страшной мощью, каждый был сравним с сотней тяжеловооруженных рыцарей. Их магическая сила была столь велика, что никто не рисковал даже просто приблизиться к Роще. Человек, не защищенный темной магией, не мог ни войти в Башню, ни уйти из нее живым.

Палин окинул взглядом высокие деревья. Сильные порывы ветра с моря били в лицо и трепали белый капюшон, а дубы стояли неподвижно. Говорили, что даже во время страшных ураганов Катаклизма в Роще не шевельнулся ни один листок, хотя все деревья в округе были вырваны с корнем. Холодная темнота струилась меж дубовых стволов, выпуская щупальца ледяного тумана, которые сползали на мощенную плитами площадку перед воротами и опутывали ступни подошедших к входу странников.

Дрожа от холода и безотчетного страха перед деревьями, Палин посмотрел на отца с возросшим уважением. Движимый любовью к брату, тот осмелился войти в Шойканову Рощу и едва не заплатил за свою любовь жизнью.

«Он тоже думает об этом», — понял юноша, видя, как бледно и мрачно лицо отца, какие крупные капли пота блестят на его лбу.

— Надо убираться отсюда, — сказал Карамон резко, стараясь не смотреть на проклятые деревья. — Пойдем внутрь, иначе...

— Отлично, — сказал Даламар. Хотя лицо его, как обычно, было скрыто в складках капюшона, Палину показалось, что темный эльф улыбается. — Хотя спешить нам некуда. Мы должны дождаться сумерек, пока серебристая Солинари, любимица Паладайна, и черная Нуитари, фаворитка Темной Королевы, и Лунитари, красная луна Гилеана, не окажутся на небе вместе. Рейстлин будет черпать свою силу от черной луны. А кое-кто, если будет нуждаться, от Солинари, в случае, разумеется, если выбор сделан...

Темный эльф даже не посмотрел на Палина, но юноша понял, что Даламар говорит о нем.

— Что значит «черпать силу»?! — сердито взревел Карамон, схватив чародея за мантию. — Палин пока еще не маг! Ты говорил, что все сделаешь сам...

— Я помню свои слова, — перебил Даламар. Он даже не шевельнулся, но Карамон внезапно отдернул руку, задохнувшись от боли. — И я сделаю все... что должен сделать. Но этой ночью могут произойти странные и неожиданные вещи. Нужно хорошо подготовиться. — Эльф холодно посмотрел на силача. — И больше не надоедай мне. Пошли, Палин. Возможно, тебе понадобится моя помощь, чтобы войти в эти ворота.

Даламар протянул руку. Оглянувшись на отца, юноша увидел, что тот не сводит с него глаз. «Не входи... — молил полный муки взгляд Карамона. — Если ты сделаешь это, я тебя потеряю...»

Палин в смущении опустил голову, делая вид, что не понял смысла этого молчаливого крика, между тем ясного, как первые слова, которым отец учил его. Юноша отвернулся и нерешительно принял руку темного эльфа. Черная мантия была мягкой и бархатистой на ощупь. Палин ощутил могучие мускулы и тонкие, изящные кости под ними, кажущиеся хрупкими, но крепкие, прочные и надежные.

Невидимая рука распахнула ворота, когда-то выкованные из серебра и золота, а теперь черные и покосившиеся, непрерывно охраняемые тенями. Даламар шагнул внутрь, потянув за собой Палина.

Жестокая боль пронзила тело юного мага. Схватившись за сердце, Палин с криком согнулся пополам.

Даламар взглядом остановил бросившегося к ним Карамона.

— Ты не можешь ему помочь, — произнес он. — Так Темная Королева наказывает неверных, смеющих ступить на эту священную землю. Держись за меня, Палин. Держись крепко и продолжай двигаться. Как только мы окажемся внутри — боль стихнет.

Сжав зубы, юноша двинулся вперед мелкими шажками, обеими руками ухватившись за Даламара. Если бы не темный эльф впереди, он бы давно сбежал из этого гнезда Тьмы.

Сквозь туман боли он слышал тихий шепот: «Зачем ты вошел? Только смерть ожидает тебя! Ты жаждешь взглянуть ей в лицо? Поверни назад, глупец! Возвращайся! Ничто не стоит этого...»

Палин застонал. Как мог он быть так слеп? Даламар прав... цена слишком высока...

— Смелее, Палин! — Голос Даламара сливался с шепотом окружающей тьмы.

Башня навалилась на юного мага всей огромной тяжестью темноты и магической силы, выдавливая жизнь из слабого человеческого тела, но он продолжал идти, хотя сквозь кровавую пелену, застилавшую глаза, едва видел камни под ногами. «Так ли чувствовал себя дядя, когда впервые пришел сюда?» — спросил себя Палин, корчась от боли. Нет, конечно нет. Рейстлин уже носил черную мантию, когда вступал в Башню. Он пришел, наделенный почти безграничным могуществом, Хозяином Прошлого и Настоящего. Для него ворота открылись... Тени и твари Тьмы почтительно склонились у входа. Так гласила легенда...