Евгений Малинин - Маг

– Да, – согласился я, вспомнив сцену на площади, – старичок явно склонен к садизму…

– К чему?… – не поняла Ольва.

– К садизму. Мы так называем чье-нибудь желание причинять мучения другому живому существу.

Ольва закусила губу и наклонила голову.

– Мы вот тоже думаем послушать проповедь, – беззаботным голосом прибавил я.

Она испуганно посмотрела на нас и, Покачав головой, прошептала:

– Не ходите. Маленьким детям можно на проповедь не ходить. И вообще, вы же путники, вы не жители города, зачем вам это…

– Интересно, что это за Единый такой. Что он такого обещает людям, чтобы его почитать и даже отказываться от многоличья?…

Но она, казалось, меня не слышала. Снова покачав головой, она повторила:

– Не ходите!… – а затем быстро вышла из комнаты. Мы доели свой ужин и опустевший поднос оставили рядом с кроватью. Я снова накинул плащ, так хорошо скрывавший шпагу и мою явно нездешнюю одежду, и решив, что Данила, пожалуй, прав, не желая расставаться, положил ему ладонь на голову.

– Ну что, Данилушка, пойдем послушаем местного проповедника.

Я задул лампу, и мы вышли из комнаты.

Спустившись в обеденный зал, мы увидели, что вся мебель из него была вынесена. Только у стойки стоял длинный стол, а за ним лавка. Зал был заполнен людьми, в основном мужчинами, которые негромко переговаривались между собой в ожидании начала проповеди. Перед столом стояли трое гвардейцев, разглядывая собравшуюся толпу безразличными, какими-то рыбьими глазами. Мы с Данилой прислонились к стене возле дверки, ведущей наверх, и молча наблюдали за собравшимися. Нельзя сказать, что народ был очень возбужден, но и особого спокойствия не чувствовалось. В атмосфере этого достойного собрания витал дух противоречия и страха. Каждое слишком громко сказанное слово, вынырнувшее над общим ровным гулом, сопровождалось испуганным взглядом, который сказавший бросал вокруг, облизывая округлившимися глазами ближние и дальние лица.

Так прошло несколько минут. Наконец открылась дверь за стойкой, и в зал в сопровождении еще одного гвардейца и хозяина таверны вошел уже знакомый нам апостол Пип. Судя по сальному отблеску на его тонких губах и впалых щеках, он только что плотно закусил чем-то жирным. Быстро подойдя к скамье, он влез на нее, а с нее на стол и обвел зал враз посуровевшим взглядом. Сразу стало тихо. Толпа, до того слабо шевелящаяся под шепчущим колпаком разговора, вдруг замерла и распалась на отдельных, одиноких людей. Я понял, что в этом зале мгновенно каждый стал только за себя.

Апостол Пип удовлетворенно хмыкнул и пустил по своим тонким губам слабое подобие улыбки.

– Я вижу, что жители Лоста не слишком интересуются Словом Единого. В этом зале вполне могло бы собраться на несколько десятков человек больше, – начал он свою проповедь неожиданным пассажем.

Ну что ж, завтра мы разберемся, кто из горожан считает себя достаточно просвещенным в заповедях Единого, а собравшиеся здесь могут считать, что им повезло – сегодняшняя проповедь, я надеюсь, откроет ваши глаза и просветит ваши умы.

– Велик Единый… Священен Единый-Сущий… – вдруг вздохом пронеслось по залу.

– Слушайте ж, дети Единого, слово его к вам. – Апостол Пип резко сменил не только свою интонацию. Казалось, заговорил другой человек, столько доброты, даже нежности, зазвучало в его голосе.

– Тот, кто в своей неизбывной мудрости создал всех живущих в этом мире, кто научил их смотреть и слушать, говорить и ходить, кто дал им воздух, чтобы дышать, и пищу, чтобы вкушать, кто любит и жалеет свои творения, обращается к вам через своего избранного и говорит вам его устами. Слушайте со вниманием, как подобает любящим создателя своего.

А дальше пошло повествование, выдержанное, как ни странно, в традициях, весьма близких земным. Из проповеди апостола Пипа следовало, что мудрый и могучий Единый создал этот небольшой мирок, населил его людьми, наполнил водой, растениями, животными и оградил от вредного влияния непроходимыми пустынями, горами, болотами. Именно в этом мире Единый решил создать идеальных, ему подобных людей. И все было бы хорошо, но ярый враг Единого – Измененный, поставивший себе целью, естественно, сорвать замысел всеблагого бога, начал по-всякому искушать жителей избранного мира.

Добрых полчаса апостол Пип расписывал, на какие ухищрения пускался Враг, чтобы сбить избранников с панталыку. Но население этой изолированной территории доблестно отбивало все поползновения мерзкого Измененного. И тут то ли Измененный действительно придумал гениальный план, что само по себе невероятно, то ли Единый куда-то отлучился и выпустил на время своих избранников из поля зрения, хотя до этого ну очень тщательно их опекал, только Враг придумал и подкинул неразумному населению способность менять свой облик, превращаясь в различных зверей, птиц и рыб.

В этой части своего рассказа проповедник поднялся до небывалых вершин ораторского искусства. Когда он описывал горе Единого, узревшего по возвращении, во что превратились его подопечные, многие из окружающих нас мужиков захлюпали носами, а немногочисленные женщины так просто рыдали в голос.

И тогда Единый послал к своим избранникам своего же уполномоченного, которого поименовал «Единый-Сущий». Этот полномочный представитель был как бы самим Единым, но к тому же еще и Сущим; то бишь явленным в телесной оболочке. Своего уполномоченного Единый наделил ну просто огромными полномочиями в части кнута и пряника – от поглаживания по головке послушных, отказавшихся пользоваться вражьими подарками, до насильственного лишения неслухов возможности перевоплощения с частичным покалечиванием упорствующих в непослушании.

Короче, на сегодняшний день все население этой небольшой страны было поставлено перед выбором: либо добровольно отказаться от практики пользования какими-либо другими ликами, кроме человеческого, либо подвергнуться гонениям со стороны Единого-Сущего, способного вытворить с любым из жителей самые безобразные вещи. Отсюда вытекала, естественно, необходимость прекратить подчинение прежним властям страны, во главе которых стоял Многоликий. Именно он, как я понял, обладал наиболее развитыми способностями к перевоплощению, а посему был объявлен Единым-Сущим пособником Измененного и его полномочным представителем.

Однако неразумные жители, вместо того чтобы враз и навсегда прекратить всяческие богонеугодные превращения, почему-то повсеместно игнорировали волю Единого, недвусмысленно продиктованную Единым-Сущим, и продолжали не только перекидываться во всевозможных животных, но и слушаться и уважать Многоликого, который, кстати, ничего плохого им не делал, а преследовал и уничтожал только бандитов, воров и прочих злодеев. И как оказалось, жители несчастного маленького Лоста были из числа наиболее злостных последователей и почитателей сатанинских игрищ с перекидыванием, а также и самого Многоликого. Так вот чтобы привести их в конце концов в чувство, Единый-Сущий и направил апостолов Пипа, Кату, Фоку, Сава и Сайва в сопровождении банды гвардейцев в это гнездо греха.