Магнолия императора - Лю Ляньцзы
– Поздравляю! Абрикосы приносят удачу, а еще благородных женихов. Думаю, это знак того, что вскоре ты удостоишься милости императора.
– Правда? – Мэйчжуан сразу же повеселела. – Я уверена, что хозяйка абрикоса скоро поправится, а то уж слишком долго она болеет. Сейчас погода стала намного теплее, и я верю, что это поможет выздороветь.
– Вы еще посмотрите, что там написано «весенний ветер», а это еще означает «удачно сдать экзамен», – сказала Чунь, откусывая от печенья с каштанами. – Если ты вдруг надумаешь сдавать экзамены и станешь лучшей, то не забудь угостить нас «печеньем ученого» [68].
Линжун рассмеялась и обняла Чунь:
– Ты только о еде и думаешь! Я знаю, что «весенний ветер» означает успех в учебе, но давай лучше будем думать, что скоро и для нашей сестрицы наступит весна и она познает любовь.
Услышав столь пошлые намеки, я тут же прикрыла рот Линжун рукой.
– Что за грубые слова? Чему ты учишь нашу Чунь? – возмутилась я, а потом повернулась к Мэйчжуан: – Не обращайте на это внимания. Я ведь просто вытащила наугад. Считайте это проверкой моей удачливости.
– Я видела много наглецов, но таких бессовестных еще не встречала. – Мэйчжуан посмотрела на меня с недовольным прищуром. – Ладно, раз ты хозяйка, я дам тебе еще один шанс, но больше никаких отговорок.
Я сказала «спасибо» и прежде, чем вытащить другую палочку, хорошенько потрясла тубус.
– Вот теперь все должно быть правильно. – Я пригляделась к рисунку.
Это оказались цветы яблони. Под рисунком были написаны слова «Яблоня тоже может говорить», а потом короткая строчка из стихотворения: «Весенний ветер приносит ароматы цветущей весны» [69].
– Все правильно написано. Только сегодня мы обнаружили, что в саду Танли яблони выпустили первые бутоны, – я сама попыталась придумать объяснение выпавшей палочке.
– Опять ты вывернулась, – с обидой сказала Мэйчжуан, а потом хитро улыбнулась. – А ты знаешь, что цветы яблони называют «цветами, которые умеют говорить», намекая на красивых девушек? Мне кажется, что ты и есть такой цветок.
Линжун подняла чарку с вином и поднесла к моим губам:
– Выпей и прими мои поздравления.
Я запрокинула голову и залпом выпила вино. Мне сразу стало намного веселее.
– А вы знаете, что дальше в этом стихотворении есть такая строка: «Я боюсь, что цветы заснут глубокой ночью, поэтому повесил рядом с ними красные фонари»? – Я рассмеялась и позвала Лючжу и Хуаньби: – Возьмите два больших красных фонаря и повесьте их во дворе рядом с яблонями. Не хочу, чтобы цветы на яблонях уснули.
Служанки без лишних вопросов отправились выполнять мой странный приказ.
– Ты совсем сошла с ума, – сказала Мэйчжуан, нежно погладив меня по щеке. Потом она посмотрела на Линжун: – Теперь твоя очередь играть.
Линжун не стала отказываться. Она вытянула одну из палочек и посмотрела на рисунок. Но тут произошло то, чего мы никак не ожидали. Она тихонько охнула и выпустила палочку из рук. Та с негромким стуком упала на пол.
– Плохая игра! – воскликнула покрасневшая Линжун. – Не просто так в нее играют в гареме. Это делают для того, чтобы наговаривать на других!
Мы не могли понять, почему она так отреагировала. Чунь подняла палочку и показала нам. Как оказалось, Линжун выпал олеандр. Под рисунком было написано: «Слабая ветка может сломаться. Она как выражение нежности со своей редкой листвой. Ветер омывает ее, словно ливень» [70].
Мэйчжуан прикрыла рот носовым платком, но даже это не помогло скрыть ее улыбку, когда она сказала:
– Для других это не имело бы смысла. Но есть что-то в этой фразе «она как выражение нежности». Может, сестренка Линжун тоже хотела бы выразить свою нежность кое-кому?
Перед глазами снова возникла сцена, свидетельницей которой я стала в ночь перед отъездом во дворец. В моих ушах раздался чуть слышный плач Линжун. Внутри у меня все похолодело, но я смогла удержать на лице улыбку.
– Она хочет подарить свою нежность императору. Кому же еще? – Я была полностью невозмутима. – Мы все жены императора, и в наших сердцах нет места для других мужчин.
Хотя я смотрела на Мэйчжуан, краем глаза я следила за реакцией Линжун. Услышав мои слова, она пришла в себя после минутной растерянности и, взглянув на нас, виновато улыбнулась.
– Линжун еще слишком молода, чтобы понимать, что ты имеешь в виду под «нежностью». – Я замолкла, потому что сказала уже достаточно.
– Раз Линжун уронила палочку, ее надо наказать, – не унималась Мэйчжуан. – В наказание она должна выпить три чарки.
Но Линжун тут же стала извиняться и отказываться:
– У меня уже после одной чарки начинает кружиться голова. Я не смогу выпить целых три.
Пока они препирались, я заметила, что свет от красной свечи, стоявшей на столе, стал слишком тусклым. Я достала серебряную шпильку, чтобы убрать сажу с фитиля, но тут вдруг огонек с громким хлопком превратился в огненный цветок.
Мои подруги испуганно вздрогнули, но потом с восторгом уставились на яркое пламя свечи.
– Какой сегодня удивительный день! – Мэйчжуан не смогла сдержать эмоций. – Столько хороших предзнаменований, и все происходят в твоем дворце!
Лицо Линжун осветила радостная улыбка.
– Это значит, что наша сестрица совсем скоро поправится! Я бы хотела поздравить тебя и спеть для тебя песню. Позволишь?
– Это очень мило с твоей стороны. Я никогда не слышала, как ты поешь. Я с удовольствием послушаю.
Линжун поднялась, поправила юбку и запела, аккуратно выводя знакомую нам мелодию «В ожидании хороших вестей» [71]:
«В то время, когда цветут цветы и горы дышат весной, зеленью покрывается все вокруг. Когда дождь раскрашивает озерную гладь кругами, когда утром тихо и мирно.
Легкая лодка рассекает волны, и с пением и музыкой вдаль уносятся мирские заботы. Вглядитесь в разорванные облака, чтобы понять истинную сущность всего живого».
Когда Линжун закончила петь, комната на пару минут погрузилась в полную тишину.
Чунь смотрела на старшую подругу с восторгом:
– Сестрица Ань, у тебя такой приятный голос. Я даже забыла про то, что хотела съесть орехи в меду.
– Линжун, а ты молодец! – Я тоже была восхищена ее пением. – Оказывается, ты хранишь такой важный секрет! Я даже подумать не могла, что ты так красиво поешь. Именно про тебя сказано, что «такие песни должен слушать только император, а простым людям очень повезет, если они их услышат».
Мэйчжуан от волнения чуть не подскочила со своего места:
– Если бы император услышал ее пение, то никакой бы наложницы Мяоинь и не было бы! Только ты заслуживаешь этого звания!
Линжун покраснела от смущения. Она не ожидала, что мы
