Евгений Щепетнов - Охотник

Сейчас же он вспомнил не о том, что рассказывала Мария Федоровна, а про то, что ему говорила бабка Надя — как она заново обрела умение магичить.

В дверь никто не вошел, никто не поинтересовался, что это тут грохнуло, так что можно было спокойно делать то, что он решил. Если увезут в тюрьму — не если, а увезут, точно! — там он точно не сможет. Только здесь и только сейчас!

Еще раз с опаской посмотрел на дверь, задумался — как сделать действие тока сильнее? Со слов Марии Федоровны, опаснее всего, когда ты мокрый. Когда касаешься провода мокрой рукой. Значит, чтобы усилить действие, нужно быть мокрым! Если ударить палкой легонько — эффект будет одним. Если сильно, большой палкой — совсем другое дело! Значит, нужно усилить действие тока. Логично? Логично!

Сергар подобрал костыли и медленно потащился туда, где капала вода — к маленькой двери, за которой находилось то, что ему нужно — туалет!

Ванны тут нет — увы. Он надеялся, что та будет в туалете, но… хотя бы есть раковина с краном, и то спасибо!

Нужно было действовать быстрее, пока кто-нибудь не пришел, и Сергар открыл кран, пустив струю воды. Затем сел на унитаз, дотянулся до струи, бьющей в блестящее пятно в углублении раковины, и начал горстями лить на себя холодную, пахнущую хлоркой жидкость.

Здесь все пахло хлоркой! Все! Сергар некоторое время после своего появления в этом мире едва заставлял себя пить воду, от которой несло отвратительным сладким хлорным духом. Потом привык, но и сейчас еще никак не мог взять в разумение, — зачем так уродовать воду? Неужели она настолько заразна, что ее надо убить мерзкой вонючей жидкостью?

Холодная вода текла по спине, пропитывая больничную одежду, которую надели на Сергара во время беспамятства, стекала на пол, пропитывала штанины, которые сделались холодными и тяжелыми. Зубы тут же заклацали, будто под проливным дождем на плато Мориси, когда их оставили без обоза, без жратвы под открытым небом, под секущими струями ливня. Всю ночь они сидели, сгрудившись кучками, и ждали утра, солнца, мечтая лишь об одном — чтобы все это поскорее закончилось, пусть в бой, пусть они даже сдохнут, но только не этот пронизывающий ледяной дождь!

Сейчас Сергар дошел до той же точки — что угодно, лучше сдохнуть, чем так жить! Инвалидом, лишенным магии…

Оперся на костыли, поднялся с крышки унитаза и, оставляя за собой мокрую дорожку, пошлепал в комнату. Прислушался к тому, что происходило в коридоре — тишина, больница будто вымерла. Из больничной кухни доносился запах пригоревшей каши, и Сергар невольно сглотнул слюну — неплохо было бы поесть! Но это уже потом. Сейчас есть нельзя — как перед боем, когда тебе в живот могут вонзиться две пяди доброй зеланской стали. Лучше быть налегке.

Впрочем, какое там налегке, когда только что сожрал три пирожка, и они еще не успели перевариться?! Или успели? Наверное, да, иначе почему опять захотелось есть? Значит, бабкино снадобье до сих пор работало, подгоняло процессы в организме.

Опустился на пол рядом с розеткой, оперся спиной на непонятную конструкцию, прикрепленную внизу, у подоконника. Похоже, это была система обогрева помещения — судя по тем фильмам, что видел по телевизору. Батареи отопления, так их вроде называли. Только здесь они были не такие, как в квартире Марии Федоровны, а плоские, тонкие, покрашенные краской кремового цвета. Впрочем, его это не особенно интересовало.

Протянув руку к розетке, долго не решался коснуться блестящих контактов — помнил, как врезало в прошлый раз. Сидел минуты две, клацая зубами от холода, пока вдруг не обозлился на себя, такого убогого, нерешительного, такого болвана, не способного ни на что — даже чтобы убить себя! Или подняться над собой нынешним… То, что он может погибнуть от удара током, Мария Федоровна ему говорила, но Сергару в это почему-то не особенно верилось. Он не мог себе представить гибели от какого-то невидимого «тока». Вот от меча — это понятно. От стрелы — да. От удара копьем. От прилетевшего огневика. Но от неведомого «тока»?!

Выругавшись, он решил не отпускать ее как можно дольше и, приготовившись к боли, цапнул за розетку!

Того, что произошло потом, Сергар не ожидал — такой боли, такого удара, парализовавшего мышцы и само сердце! Сергара выгнуло дугой, его начали бить судороги, а рука зажала контакты так, что этот смертельный захват с трудом разжал бы и могучий участковый, появись он в тот момент в комнате. Другая рука Сергара схватилась за батарею отопления и едва не погнула краешек алюминиевой пластины.

Выручило Сергара то, что розетка была хрупким сооружением, сделанным из пластмассы, не рассчитанной на то, чтобы кто-то, способный подтянуться пятьдесят раз подряд, вцепился в нее со всей силы тренированных занятиями и ездой на коляске пальцев.

Он раздавил розетку, как орех. Зажатые в ладони, соединенные вместе провода устроили короткое замыкание, оно выбило предохранители, линия обесточилась.

Сергар упал на пол, бездыханный, с остановившимся сердцем.

Тут бы ему и конец, но боги, которые еще не доиграли свою игру, послали на спасение бестолкового боевого мага своего агента, вернее — агентшу, которую в больнице знали под именами Маша, Машка, Машенька, а на улице Рокоссовского, дом пять, как «Машка, Витькина сеструха, в натуре не трогай, а то огребешь проблем! Он, сцука, в натуре авторитетный пацан! Щас сидит!»

Когда Маша вплыла в палату, распространяя вокруг себя ауру доступной сексуальности, Сергар как раз только что завершил акт самоубийства и теперь лишь слегка подергивался, пованивая подгоревшей кожей. Он успокоился на полу, глядя в потолок остановившимися голубыми глазами, которые в прошлый раз Машеньке так понравились.

«Хороший парень! Симпатичный такой! И хозяйство у него рабочее… после Мишки я уже два месяца ни с кем не была! Эдак и мхом зарастет!»

К чести Маши, она мгновенно отреагировала на полученную ее мозгом информацию, не стала терять время на охи, ахи, глупые вопросы, причитания и слезы — завопив, как карета «Скорой помощи», бросилась к ординаторской.

Через пару минут в палате Сергара уже стоял дефибриллятор, а реаниматолог, на беду свою вернувшийся из туалета, куда ходил покурить, держал в руках два «утюга», стоя на коленях перед лежащим на полу «покойником». Пациента вытащили из лужи, уложили на сухое, сбросив с него мокрую пижаму и, приготовились врезать по сердцу высоковольтным разрядом — не чета по мощности тому, что он получил из бытовой розетки.

Бах!

Тело Сергара дернулось, но сердце не заработало.

Жжжжж… — набрал заряд дефибриллятор.

Бах!

Никакого эффекта.