Книга Даджи — Огонь в Горне - Тамора Пирс
Трис легко приходила на ум. Эта полоса была грубыми рыжими волосами, кудри которых были отрезаны, пока Трис не перестанет растить на них молнии, когда выходит из себя. Здесь был запах старых книг и немного лака для дерева — Трис любила работу по дому. Здесь были грозово-серые глаза, смягчавшиеся, пока Трис расчёсывала шерсть Медвежонка, когда она думала, что никто больше не видел, как она любила их неуклюжего пса.
Сэндри добралась до конца полосы Трис слишком быстро. Что ж, она скоро вернётся. Взяв другой маленький челнок, Сэндри отделила рыжую свежим белым барьером.
Теперь она достигла своей собственной полосы. Что ей делать? Одно дело — ткать своих друзей, которых она так хорошо знала. Что она может внести сюда от себя?
Без предупреждения в её сознании раскрылся личный кошмар, питаемый магией. Её родители лежали вместе в кровати. Их кожа была покрыта высыхающими язвами оспы; от них несло мертвечиной.
Вытянув свой разум из этого воспоминания, девочка попала в другое, в комнате без окон, заполненную чёрными бархатными тенями. В её центре находился мерцавший светом шёлковый шнурок: её первая магия. Она сотворила её, потому что в тот момент готова была попробовать что угодно, лишь бы развеять темноту — даже воззвать к магии, которой, как она была уверена, у неё не было.
Вот только она у неё была, не так ли? Шнурок светился, пока она концентрировалась на нём. Он светился, и она выжила взаперти в той крохотной скрытой комнате, пока её не нашёл Нико. «Я искал сокровище», - сказал он однажды, вот только сокровище досталось ей: новая жизнь, и магия, и друзья, которые были больше жизни.
Теперь она достигла конца своей полосы, потратив на её всю нить с челнока, и даже не заметив это. Пришло время отгородиться. Она осторожно добавила белую хлопковую границу, затем взяла челнок с нитью Даджи. Эта часть плетения была лёгкой, после общения с Польям. Даджа была морем. Она была огнём в горне, и посохом с непомеченным навершием. Она была первой подругой Сэндри в Спиральном Круге; она была раскалённым металлом и тёмно-красным цветом, который Торговцы носили в трауре. Она дала Дадже, и краю ткани, белую кайму.
У Сэндри болела спина. Ей надо было размяться. Когда она со стоном встала, её чувствительный нос уловил манящий аромат еды. Кто-то оставил на столе поднос с кувшином сока, тарелкой кускуса с курицей, чашей с острыми нутами, и деревянной тарелкой с пресным хлебом. Она одной рукой зачерпнула кускуса, как это делали люди в Бижане и Сотате, и набила им рот. Она потянулась свободной рукой к кувшину, собираясь налить себе в кубок сока.
— Позволь мне, - произнёс бархатно-мягкий голос, и чья-то рука подняла кувшин. Сэндри взвизгнула, подскочила, и закашлялась. Её дед крепко похлопал её по спине, пока она не отдышалась, затем протянул ей кубок с соком. Она медленно отпила, густо покраснев от стыда, поскольку он видел, что она ела как простолюдинка.
— Я не хотел пугать тебя, - отметил Герцог Ведрис, садясь. - Мне и в голову не приходило, что ты не осознавала моего присутствия здесь.
Сэндри прочистила горло:
— И долго?
— Какое-то время, - признал он. - Я не хотел прерывать тебя. Зрелище было захватывающим — ты знаешь, что ты светилась?
Сэндри покачала головой, всё ещё краснея.
— Ешь, - он кивнул в сторону еды. - Ты выглядишь изголодавшейся.
— Так и есть, - признала она, садясь на стул. Взяв салфетку, она тщательно вытерла покрытую жиром руку. - Разве ты не должен быть на ужине?
— Он закончился час назад, - его глубоко сидевшие карие глаза блеснули весельем. - Твои друзья пошли прогуляться, чтобы не прерывать тебя. Я верно расслышал Посвящённую Ларк? У вас нет магии, пока ты не закончишь? - он положил ей в тарелку еды, его большие привычные к мечу руки грациозно обращались со столовыми приборами.
— Совсем нет, - признала она, беря вилку с положенной манерами изящностью. - Поэтому я пытаюсь сделать этим вечером как можно больше, - она начала есть, быстро, но аккуратно.
Герцог какое-то время ничего не говорил, лишь налил себе сока. Когда она проглотила почти половину того, что он ей положил, Сэндри перевела дух, и откинулась на спинку стула. Её дедушка смотрел через двери, открывавшиеся на балкон. Приносимый ночным бризом дым похоже не беспокоил его.
Ей хотелось спросить кое-что.
— Много ты сможешь сделать для Золотого Кряжа? Или было бы совсем плохо, если бы мы не нашли медь?
Головы он не повернул, но его глаза сместились в сторону.
— Это хорошо, что мы нашли медь, - сама себе ответила Сэндри. Многие люди говорили, что трудно понять, что у её деда на уме, но ей всегда легко удавалось угадать его мысли.
— Моя сокровищница истощилась до опасного уровня, - признался он. Вздохнув, он повернул к ней лицо. - Повреждения от землетрясения и нападения пиратов исчерпали весь мой излишек средств, и оставшиеся у меня фонды необходимо распределить не только Золотому Кряжу, но и по всем северным землям. Теперь, когда здесь вновь добывают медь, у Леди Инулии ещё есть немного времени, чтобы обменять её на еду и припасы, чтобы пережить зиму. Она сумеет это сделать, если они поспешат добыть достаточно меди. До момента, когда зима перекроет перевалы, осталось недолго.
Подняв крышку с одного из блюд, Сэндри обнаружила пудинг, и с готовностью начала его есть.
— Я рада, что мы сумели помочь, Дедушка.
Герцог нежно дёрнул её за косичку.
— Я тоже рад. Ты и твои друзья спасли меня от неприятного выбора — по крайней мере в том, что касается земель Инулии.
Когда столы убрали после ужина, несколько человек принесли в главный зал музыкальные инструменты, и начали играть. После того, как Герцог вернулся, Нико создал иллюзии, чтобы позабавить оставшихся. Ларк жонглировала набором тарелок и столовой посуды, под бурные аплодисменты, а два местных стражника исполнили танец с мечами. Вышли и другие талантливые люди, и в итоге Даджа, Трис, Браяр и их учителя вернулись в свои комнаты очень поздно. Сэндри спала, свернувшись на стуле. Её ткацкий станок лежал на полу, на нём ткань оканчивалась четырьмя дюймами чистых
