Андрей Завадский - Оружие возмездия

— Свенельд, — военачальник обернулся к застывшему за его спиной адъютанту, сменившему верного Бальга, геройски павшего под стрелами ненавистных эльфов. — Найди вестовых, пусть передадут мой приказ командирам отрядов — отступаем к Фрошу. Там нужно устроить укрепленный лагерь, пусть отрядят на это побольше людей. Если найдут здешних крестьян, тоже пускай гонят их на работы.

— Опасаетесь нападения эльфов, милорд?

— Ночью они могут незаметно подобраться вплотную к нашему лагерю, и, пока воины опомнятся, вырежут добрую половину армии, — согласно кивнул граф. — Нет, я предпочитаю ночь переждать за стенами, пусть и хлипкими. Эльфы еще сильны, очень сильны. Эта победа — просто удача, невероятная, редкая, но удача. Когда они соберутся с силами, то наверняка вернутся сюда, а потому мы будем ждать их здесь. Другой удобной дороги на юг нет, а провести многотысячную армию лесами не сумеют даже Перворожденные. Так что, полагаю, нам еще предстоит не раз сойтись с ними в бою. Пока же пусть воины отдыхают, только сперва нужно похоронить наших товарищей, как подобает. И еще, — добавил граф. — Найди командира наших разведчиков и прикажи ему выслать на север дозоры. Я не хочу, чтобы эльфы застали нас врасплох.

— Будет исполнено, милорд, — рыцарь поклонился, отдал честь и рысью бросился туда, где стояли в ожидании командира несколько вестовых.

Тард, опытный воин, был абсолютно прав, утверждая, что сил у эльфов еще достанет, чтобы уничтожить горстку преградивших им путь людей. И в иное время, вне всякого сомнения, Перворожденные, едва оправившись от поражения, конечно же, вновь атаковали бы людей. Но сейчас умы тех, кто командовал армией И’Лиара, занимала проблема намного более серьезная, чем кучка израненных, вымотанных боем фолгеркцев где-то поблизости.

Войско эльфов, точнее, то, что осталось от него после дневного разгрома, к заходу солнца уже вновь собралось. Многочисленные отряды, которым удалось ускользнуть от преследования, отбившись от наскоков людей, собрались в нескольких лигах севернее поля битвы, у высокого поросшего ольховником холма. Простые воины отдыхали, нисколько не опасаясь возможной атаки людей, которые не были настолько глупы, чтобы ночью сунуться в густой лес. Кто-то правил оружие и доспехи, поврежденные в бою, кто-то занимался ранами своих товарищей, пуская в ход все познания эльфов в целительстве, а маги тем временем творили свою волшбу.

По приказу чародеев, несколько десятков воинов расчистили в зарослях поляну почти идеально круглой формы, где сейчас и обосновались маги. Двое из них сейчас стояли по обе стороны от колышущегося в центре поляны серого марева, воздев руки к небесам, точно они держали невесомый туман, растянув его как полотнище. Два чародея сотворили проход, в котором скрывались, один за другим, полторы сотни отборных воинов, сто латников в полных доспехах и вдвое меньшее число лучников, облитых серебром тонких кольчуг. И в самой гуще этого грозного отряда шли двое, сразу выделявшиеся из всей массы сиявших доспехами воинов. Высокий и стройный воин, не молодой и не старый, был укрыт такими же латами, что и его спутники, и вооружен таким же, или, быть может, чуть лучшим клинком, но его осанка, его полный силы властный взгляд сразу выдавали в нем вождя. И по левую руку от него шел эльф, в котором любой сразу узнал бы мага. Густая вязь татуировки покрывала выбритую до блеска голову, кисти рук и запястья мага, не имевшего при себе ничего, напоминавшего бы оружие, кроме деревянного посоха. Но в этом эльфе чувствовалась сила, не уступавшая мощи, исходившей от его спутника-воина, хотя эта сила и была иной природы.

Цель этого отряда, в который были собраны лучшие из лучших, самые опытные воины из всего войска, лежала далеко на севере, в сердце И’Лиара. Там среди девственных лесов высился на древних руинах одинокий бастион, возведенный в древние времена руками тех, чье имя уже было забыто за минувшие века. И именно туда немногим ранее устремились могучие драконы, уже нацелившиеся на заслонившее путь эльфов войско людей.

Маги, сопровождавшие армию Перворожденных, оказались бессильны остановить крылатых змеев, да они и не пытались это сделать, прекрасно понимая тщетность своих усилий. Вместо этого они послали весть своим братьям, что сейчас в числе небольшого отряда Перворожденных находились в тех самых руинах, с некоторых пор превратившихся в самую неприступную крепость во всей державе эльфов. И маги, приложившие немало усилий, чтобы их послание добралось до тех, кому было предназначено, неприятно удивились, в ответ услышав молчание. Затем удивление медленно превратилось в испуг, сменившийся, в свою очередь, лихорадочной деятельностью. Не нужно было долго думать, чтобы понять, что там, на севере, случилось нечто неожиданное и опасное, а потому следовало действовать быстро и решительно. И полторы сотни отборных воинов, сейчас спокойно шагавшие в магический портал, должны были восстановить нарушенный порядок.

Войско стальной змеей втягивалось в колышущееся, дрожащее марево, и хотя многие эльфы впервые за всю свою долгую жизнь пользовались таким необычным способом передвижения, никто не роптал. Вот сделав шаг, исчезли в туманном облаке последние три бойца, и маги, поддерживавшие заклинание, тут же рухнули на землю, лишившись сознания. Чары отняли у них почти все силы, и сейчас эльфы даже не могли пошевелиться. Оставалось надеяться, что их усилия не пропадут даром.

Два дракона, тяжело вздымая перепончатые крылья, приближались к бастиону. Тогарус невольно засмотрелся на это зрелище, в душе еще не вполне веря, что отныне он способен повелевать этими грозными созданиями. Маг мгновение назад стал самым могущественным человеком под этими небесами, тем, кто способен подчинить весь мир, легко расправившись с недовольными и непокорными. Сам он не до конца еще ощутил прелесть внезапно доставшейся ему власти, хотя готовился к этому многие годы, терпеливо ожидая удобного момента. Теперь, казалось, все препятствия были преодолены, но чародей, изощренный в интригах, забыл о тех, кого ранее он попросту мог не заметить, не собираясь обращать на них больше внимания и впредь.

Ратхар понял, что лучшего времени для единственной и наверняка смертельной попытки остановить обезумевшего мага у него может не быть. Тогарус, повернувшись спиной к раненому, повергнутому воину, стоял, широко расставив ноги и пристально наблюдая за приближением дракона. Вороненый клинок его покоился в ножнах, создавая впечатление некоторой беззащитности мага, хотя даже далекий от всякого чародейства наемник понимал, сколь это впечатление обманчиво. Но как бы то ни было, Ратхар предпочитал смерть в бою мучительной и далеко не столь почтенной гибели от ран, и потому, собрав в кулак все силы, рванулся вперед.