Джеффри Лорд - Кровавые луны Альбы

Когда враг будет обездвижен и беспомощен, в ход пойдут абордажные лестницы и перекидные трапы с шипами — «вороны». Поток бойцов устремится на те галеры, что еще не объяты пламенем. Воздух наполнится гарью и копотью, крики раненых смешаются с треском лопающегося дерева, падающих мачт и звоном мечей…

Это будет сражение, подобное тысячам и тысячам других… Сейчас Блейд не испытывал уже ни возбуждения, ни сожаления при мысли об этом. Когда-то, бесконечно давно, ему доставляла удовольствие любая битва — как сейчас Ярлу и его капитанам… Ярость и жажда боя горячили кровь, пьянили крепче вина…

Время превратило его в машину смерти, равнодушную, холодную и совершенную. Время научило его убивать, лишь когда это жизненно необходимо. Не из жалости или снисхождения, нет! Просто из соображений разумного эгоизма, не поощрявшего счеты и лишних усилий. Но мудрость подобной позиции пришла к нему лишь с годами, и он не мог осуждать тех, кто чувствует иначе.

Навстречу им с другой стороны острова потянулись суда Фьодара, словно подводя пунктирную черту его размышлениям. Теперь у Блейда появлялся отличный шанс на практике проверить действенность нового оружия.

Всего галер было тринадцать — видно, отборный флот, защищавший подходы к цитадели. Их яркая боевая раскраска, черная с желтым, намалеванные у ватерлинии глаза и разверстые пасти деревянных чудищ на носах призваны были внушать ужас. Выстроившись полукругом, они неумолимо надвигались на флотилию Ярла.

Блейд махнул воинам у катапульт. Гребцы подняли весла. Корабли Канитры замерли, точно стая акул, готовых к броску на добычу.

Первый выстрел странник сделал сам. Он знал, как это важно — не промахнуться, с первого удара ошеломить противника, а главное, показать своим, насколько эффективно их тайное оружие. Потому он целился особенно тщательно, избрав мишенью ближнюю галеру, на носу которой был изображен морской змей — должно быть, флагманскую. И когда спустил наконец рычаг, удерживавший тетиву, и глиняный снаряд со свистом устремился вперед, невольно принялся молиться всем ведомым ему богам, чтобы тот угодил в цель.

И небеса услышали его молитвы!

Горшок разорвался точно посреди палубы, горящее масло расплескалось во все стороны, обрызгав матросов, с дикими криками бросившихся прочь. Мгновенно занялась холстина спущенного паруса, затем пламя перекинулось на дощатый настил… Когда пираты опомнились, вся палуба уже была в огне. А навстречу кораблям летели все новые и новые снаряды. Жуткие вопли, стоны, дым и столбы пламени поднялись над морем.

Не все выстрелы оказались столь же удачны; многие горшки с зажигательным зельем летели мимо и падали в воду. Другие, даже ударившись о борт или палубу, разбивались, не возгораясь, или давали столь слабое пламя, что его без труда удавалось затушить… Но это уже не имело никакого значения.

Внезапность нападения обеспечивала флоту Канитры решающий перевес, лишало противника воли к сопротивлению. Пираты Фьодара были в панике, они казались ошарашенными, сбитыми с толку. Гребцы не могли уберечь свои весла, воины не слышали команд… Большинство даже не пыталось отразить атаку; немногие же — те, кто успел оправиться от потрясения — были не в силах противостоять натиску людей Ярла. Началась кровавая беспощадная резня.

Не прошло и часа, как треть галер была потоплена; догорающие остовы других дымились далеко позади. 471 Блейд мог лишь надеяться, что основной части их флота победа далась столь же легко…

Они вошли в небольшую бухту, откуда прямая дорога вела в замок Фьодара. Блейд оглядел берег и причалы.

Он вспоминал карты, составленные по донесениям лазутчиков. Они с Ярлом изучили их столь тщательно, что, казалось, он может узнать каждый кустик и камешек на острове. И то, что он видел теперь, укрепляло в нем уверенность в победе. Шпионы не солгали; остров Тайт был именно таким, каким и представлялся ему.

Цитадель Фьодара считалась неприступной. Этот замок оседлал скалу, нависавшую над бухтой, и вела к нему лишь одна дорога, по которой, встав в ряд, едва ли могли бы пройти четверо. Несколько десятков человек с легкостью сумели бы защитить тропу и цитадель от сотен и тысяч нападающих…

Но!

Да, неизбежно и несомненно, здесь было «но». И именно на это обратил внимание странник, когда Ярл впервые доказывал ему невозможность взять приступом крепость Фьодара.

Цитадель выстроили из дерева.

Леса на Тайте было достаточно. Отличный корабельный лес, мечта любого строителя судов… Камень же тут добывался из скальных пород, весьма твердых и неподатливых. Владетели Тайта были настолько уверены в себе, считая остров неприступным, а силы свои неодолимыми, что не позаботились о более прочном убежище.

Дробить скалы казалось слишком тяжелым и нелепым занятием. Везти камень с материка — накладно. А дерево было здесь, под рукой…

Узнав об этом, Блейд сказал лишь одну фразу:

— Нам не придется брать замок приступом: Фьодар сам придет к нам.

Все было кончено еще до полудня.

Возглавляемый Блейдом отряд из отборных бойцов высадился на берег. Они не стали карабкаться по тропе вверх; они ждали внизу.

И как только все было готово, странник дал сигнал кораблям.

Галеры тем временем заняли позицию, наиболее удобную для обстрела — с той стороны, гас скалы вздымались не очень высоко. Катапульты были развернуты строго под нужным углом, канаты натянуты… И, дождавшись команды, они открыли огонь.

Эта атака не вызвала в крепости такого же полного смятения, как на галерах; без сомнения, сверху Фьодар наблюдал за исходом морского боя и успел принять меры. Первые снаряды его люди успешно гасили, прежде чем огонь успевал распространиться дальше. Блейд на миг ощутил прилив отчаяния. Неужели он просчитался?..

Но катапульты стреляли без перерыва, огненные снаряды градом сыпались на головы осажденных, с каждым разом все точнее накрывая цель.

Вскоре пожары стали вспыхивать слишком часто, повсюду, в разных концах… Загорелись конюшни, и испуганные лошади, вырвавшись на свободу, внесли панику в ряды защитников.

Блейд не мог видеть, что происходит там, наверху, но судя по диким крикам, доносившимся из крепости, полыхающим вовсю башням и стенам, которые никто уже и не пытался тушить, паника в цитадели достигла предела.

Густой жирный дым поднялся над скалами, затянув небо, скрывая солнце. Ночь, вечная ночь наступила для Фьодара…

Но обороняющиеся, как видно, решили, что еще не все потеряно: внезапно горящие ворота цитадели распахнулись, и обезумевшая толпа хлынула вниз. Пять сотен яростных бойцов, опаленных пламенем, предпочитавших смерть от железа мучительной гибели в огне…