Ирина Булгакова - Черный завет

Последний такой поход доставил Донате неудовольствие. В узком темном коридоре ее подкараулил тот самый здоровый мужчина, который сейчас мерзко улыбался за столиком напротив, вызывая друзей на очередной спор. В том, что он снова касался ее, Доната не сомневалась. Достаточно было взглянуть на широкоскулое, довольное от предвкушения очевидной пакости, лицо.

– Скучаешь одна? Могу развеселить, – в тесном коридоре двоим можно было разминуться с трудом. Здоровяк дохнул на нее запахом пива, смешанного с запахом жареного лука. Широко улыбнулся и непременно хлопнул бы ее пониже спины, если бы она, ожидавшая нечто подобное, волчком не крутанулась и не оказалась бы от него по левую руку. Метательные ножи при резком движении кольнули в бедро и придали уверенности в своих силах.

– Верткая, – с уважением сказал здоровяк. – Все равно не отвертишься. Со мной сегодня будешь. Что ты думаешь, тот парень, что тебя привел, вернется? Знаем мы таких парней. И дура ты, если думаешь по-другому. Но не боись, девка, без ночлега не останешься. Сиди, пока я с друзьями разберусь. Люблю я вертких…

Он хохотнул напоследок и пошел к друзьям, заставив ее трижды перевести дух от злости, прежде чем вернуться за стол.

– Удивляюсь я, глядя на некоторых девок, – низко поставленный голос заставил Донату поднять голову. За ее столик, не спрашивая согласия, усаживался молодой мужчина. – Чего ты торчишь тут одна, на глупости напрашиваешься?

Доната совсем было собралась послать его, не указав направления, но смерив пристальным взглядом, передумала. Из двух зол выбирают то, что меньше кусается. Этот мужчина, с темными волосами пониже плеч, с орлиным профилем и жестким взглядом черных глаз показался ей менее опасным, чем огромный мужик с похотливыми глазами, сидящий за столиком напротив.

– Ты ведь не одна на ярмарку приехала? – продолжал отчитывать мужчина, словно она была его сбежавшей из дома и наконец счастливо обретенной сестрой.

И во время монолога успел мигнуть прислужнику. Тот отреагировал мгновенно. На столе как по волшебному мановению возникли: сковорода с мясом, кувшин с пивом, зелень, хлеб. И копченая рыба к пиву, источавшая такой аромат, что у Донаты, не считавшей себя голодной, слюнки потекли.

– Наверняка не одна, – мужчина отхлебнул из кружки пенящееся пиво и уставился на Донату. – Кто ж тебя такую здесь одну оставил? Дай подумать, – он задумчиво постучал длинными пальцами по столу. – Отец, брат, словом, родственники ни за что бы так не поступили. Тем более, не оставили бы тебя в таком заведении, – он сделал акцент на слове «таком». – Что остается? И угадывать нечего. Приехала ты сюда с парнем. Если б ты знала, сколько здесь таких, – далось ему это «таких», – после каждой ярмарки остается! Наверное, из дома сбежала с ним, жениться обещал. Молодые, доверчивые. Дальше что собираешься делать? Когда поймешь, что никто за тобой не придет? Знаешь, некоторые видят особый шик в том, чтобы убогую обидеть.

Доната поднесла было пиво к губам, но поперхнулась и поспешно поставила кружку на стол.

– Что ты на меня так смотришь? – он помолчал, разглядывая ее. – Красивая, плохо, что немая. Или наоборот, даже хорошо.

– Кто немая? – не выдержала Доната.

– Смотрите, кто заговорил! А что ж молчала? По-твоему, с тем краснорожим ублюдком за соседним столом больше чести разговаривать, чем со мной? – тонкие черные брови поползли вверх, но остановились на полпути. – Колючая ты, – он одобрительно усмехнулся. – Что делать будешь, когда кавалер не придет?

– Придет.

– Придет, – передразнил ее мужчина. – Придет, конечно, да только не к тебе.

Вставать и уходить было некуда. Доната осталась сидеть, но остановившийся взгляд вперила мужчине в переносицу. Как раз над орлиным носом. Пусть знает, что не станет она, как та девица-душа, которую он так красочно обрисовал, краснеть, и захлебываясь слюной доказывать, что ее «кавалер» самый верный и преданный на свете, и на сеновале, считая звезды клялся ей в любви целых два раза.

Мужчина тоже повел себя соответствующим образом. Он спокойно принялся за еду, не обращая больше на Донату внимания. Только раз отвлекся и бросил на нее короткий взгляд, словно проверяя, тут ли она еще? Потом глянул еще раз. И, наконец, не выдержал.

– Ножики на поясе для красоты носишь? Или пользоваться умеешь?

– Умею.

Он хмыкнул, отодвинул в сторону тарелку и долго, не мигая, смотрел ей прямо в глаза.

– Может, и что другое умеешь? – спросил он, и она не уловила в словах похабного намека.

– Может, и умею.

Мужчина широко улыбнулся, и остро очерченные скулы сгладились от той улыбки.

– Уникальная девушка. Приехать из провинции и иметь такой характер, – он покачал головой. – Звать тебя как?

– Доната, – она не видела смысла скрывать имя.

– Постой. Донатэ – так будет, если вспомнить древний веррийский. Дословно: ты получишь. Да, именно так. Но я бы приблизил к современному и добавил: ты свое получишь. Или даже еще круче: тебе воздастся. Интересно. И кому же это ты несешь возмездие во имя… Во имя кого, кстати?

– Как это?

– Ну, вот. Все испортила. С твоим гонором и чудным, – он сделал ударение на «у», – не по провинциальному характером, следует говорить «я не понимаю тебя». Или «повтори, что ты сказал». А ты – «как это». Еще спроси «чё», и все. Конец твоему образу. Лицо у тебя не деревенское. Тонкий нос, яркие зеленые глаза, чуть выпирающие скулы, прекрасно очерченные губы, покатый лоб, – он вдруг прервал себя коротким вздохом. – И имя звонкое. Что делать собираешься в Гранде, Донатэ?

– Ты не назвался.

Мгновенье, если не больше, он удивленно на нее смотрел. Потом вытер губы льняной салфеткой, поднялся и чуть склонил голову.

– Граф Бертран Дарский, – потом сел и добавил. – Устроит? Ты называй меня Берт. Мне будет приятно.

Доната тоже чуть склонила голову, но подниматься не стала.

– Угощайся, Донатэ. Без стесненья, пожалуйста. Знаешь поговорку: один садишься обедать, смотри не подавись, а то некому будет по спине постучать. Вот и я хочу, чтобы мне было кому по спине постучать.

Он махом руки подозвал прислужника и тот, не дожидаясь указаний, и невзирая на ее настойчивые попытки отказаться, наполнил ее тарелку.

– Будем знакомы, – он поднял кружку и она его поддержала, сделав несколько глотков. – Что в провинции слышно по поводу будущей войны?

– Какой войны?

– Так я и думал. Страна стоит на пороге военных действий, а крестьяне пока еще почешутся! Война у вас скоро начнется, Донатэ. Горе, слезы, жертвы… Скажи, тебе нужна война?

– Нет. Мне не нужна война, – удивилась Доната.