Артур Баневич - Где нет княжон невинных

— Дай закончить. Кроме того, есть еще Пискляк. Как ты себе все это представляешь? — Аргумент был солидный, поэтому она умолкла. — И не бойся. Кто-то явно нарушает законы применения магии, но его сила невелика.

— Что это значит?

— Попроще? Что пояс не ударит неожиданно. — Не выпуская ее из объятий, он согнул колени, прижался лицом к тому месту, где сходились ее ляжки. Ему казалось, что она вздохнула. Уверен он не был. Он уже вошел в главную несущую частоту, теперь подстраивал сознание, углублялся в детали. Это требовало сосредоточенности. — Ты… не шевелись.

Было тихо, и она не шевелилась. В конюшне перепуганный конь бил копытами, панически ржал. Орал Збрхл, угрожая летучим засранцам.

Дебрен поднялся, продолжая по-прежнему держать руки на бедрах девушки. Старался не смотреть ей в глаза. Но не мог.

— Что? — спросила она спокойно, холодно. — Говори.

— Пожалуй, это… Сигнал похож на тот, которым на веретена передают навигационные указания. То есть информационный. Странно, но похоже, кто-то пытается… ну, установить контакт. — Он набрался смелости. — Слушай… я хотел бы вскрыть этот канал.

— Как?

Он чувствовал ее страх, но чувствовал и то, что она сдерживается.

— В этом-то и проблема. Один я мало что смогу. Не знаю почему, но твой пояс действует как усилитель. Он насыщен магией, так что скорее всего это эффект случайного резонанса.

— Успокойся. — Она была с виду спокойна, однако говорила слишком настойчиво. — Это опасно. Дьявол знает, кто и что передает таким образом. Это не наше дело. Если он чего-то от нас хочет, пусть посылает курьера. Или голубя. А не заставляет задницу звуками вибрировать. Заставлять женщину трясти некоторыми местами без ее явного согласия в некоторых странах считается большим преступлением, чем излучать проникающие частоты. А уж хамством — везде.

— Не шути, княжна. Все может оказаться очень серьезно. Какой-нибудь сопляк такого не сделает.

— Значит, тем более опасно. С сопляком ты наверняка бы управился. Но если это дело рук опытного чародея… Я боюсь, — честно сказала она.

— Я буду рядом с тобой.

— Так именно за тебя я и боюсь, дурашка. Я в этой железяке торчу и ничего сделать не могу. Но тебе не надо стоять рядом — проявится магия.

— Это информация. Информация бывает неприятной, но убийственной — редко. Сердце у меня здоровое, ничего со мной не случится.

— В «Розовом кролике» один толстяк то же самое Дюннэ в голову вколачивал. Требуя двух крупных и пылких девок. Она позволила себя убедить. И знаешь что?

— Догадываюсь. Но мы не по кроличьей моде будем соединяться. — Она замерла. — Не гляди так, я же говорю, что нет… Ты знаешь, что такое медиум? — Она слабо кивнула. — Ты и твой пояс являетесь как бы таким составным медиумом. Я буду управлять приемом, поведу тебя. Короче говоря, вдвоем мы с этим управимся.

— А… ага… — Возможно, ему показалось, а может, она и правда скрыла разочарование. — Понимаю. Но по-прежнему считаю, что мы не должны… А если это действительно сообщение? Чужое? Читать чужие письма неприлично.

— Может, и так, — согласился он. — Но кое-что я расшифровал сам, потому что оно четко вписано в главную частоту. Ты можешь сказать, почему волна образует две руны? И образует сочетание «ДД»? У тебя это ни с чем не ассоциируется. — Она заморгала. — А если — Дебрену Думайскому?

— Ну… вообще-то… Не знаю…

— Довольно. Каждая бусинка передачи такого сигнала стоит больших денег, поэтому решай. Будем принимать или спрячем головы под табурет, полагая, что нас это спасет?

Она засопела, глаза разгорелись знакомым огнем. Такой он ее еще не целовал. Но очень хотел. А сейчас, пожалуй, даже мог. Только дело в том, что это было бы не слишком умно. Подумает еще, что он с ней прощается.

— Что я должна делать? — спросила она с вызовом.

— Не знаю. Сигнал покажет. Может, ты что-нибудь услышишь, может, увидишь… не знаю. Знаю, что необходимо создать по возможности безопасную резонирующую систему. Пояс, я, наконец — ты. Я буду тебя страховать. В случае чего прерву сеанс.

— А если не сможешь? Дебрен, а может, все-таки…

— Смогу. А если не смогу, то нам обоим достанется. — Несколько мгновений она смотрела ему в глаза, пораженная такой постановкой вопроса. Потом неожиданно улыбнулась. Едва заметно, одними уголками губ, которые казались Дебрену все еще набухшими от поцелуев. Потом кивнула. — Да? Ты согласна? Боевая девка! И последнее. Не пойми меня превратно, но я должен крепко ухватиться.

— Хватайся. — Она улыбнулась шире.

— За края пояса, — неуверенно договорил он. — Э-э-э… непосредственно то есть…

— Как, кажется, говорят при дворах: с полным нашим удовольствием. — Она сверкнула зубами и повернулась к нему спиной, не смущаясь, высоко задрала подол.

Она была не права. То есть должна была быть, но не была. Дебрен почувствовал укоры совести, потому что края пластин, хоть вроде бы заглаженные, на ощупь оказались шероховатыми. Выходит, она не солгала князю, и тот действительно почувствовал как бы сыпь в месте стыка кожи с металлом. Резкие движения ногой или наклоны должны были причинять боль. Возможно, слабую, но неизбежную. Так что особого удовольствия он испытывать не мог, вернее, не должен был, касаясь ее в таком месте, грубо вторгаясь пальцами в зону потертостей и мозолей. Несомненно, он тоже причинял ей боль. И был последней дрянью, получая от этого какое-то извращенное, непонятное удовольствие.

Однако ж получал. Он стоял, прижавшись к ее спине, вдыхая запах влажной кожи, ощущая щеками холодную ласку золотых волос.

— Что теперь? — спросила она уже совершенно серьезно.

— Я буду понемногу усиливать поступление. Посмотрим, что из этого получится. Не бойся. Да, Ленда… Возможно, мне придется усилить нажим. То есть сильнее к тебе… ну, прижаться. Не обращай на это внимания. А теперь прикрой глаза и попытайся расслабиться. Понемногу. Спокойно. Я с тобой.

Он был к ней ближе, чем когда-либо. Правда, всего лишь одно-два мгновения, прежде чем на стыке тел и душ не установилось равновесие, но ведь одно-два мгновения — это очень много.

«Мой. Тепло. Хорошо. Как хорошо. Мой. Безопасно…»

Черт. Пробой. Даже не столько мысли, сколько их аура, расплывчатое эхо. Но он вошел в ее мозг. Пренебрег осторожностью. «Ошибка, мэтр. Ошибка, недостойная мэтра».

Ошибка… преднамеренная?

«Довольно, возьми себя в руки. Существуют дела важные и несущественные».

Сигнал нарастал, лился все более широкой полосой. Когда он стабилизировался, Ленда тихо вздохнула и медленно, неуверенно двинулась вперед. Неуверенность движения была вызвана не болью в ногах. Девушка пребывала в трансе. Дебрен не пытался ничего ей навязывать, просто пошел следом, как тень. Недалеко. Мойня была маленькая. Прежде чем он сориентировался, Ленда уже наклонялась к ступенчатым сиденьям, протягивала дрожащую руку.