Олег Борисов - Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена

— Точно не найдут? — все еще не мог успокоиться баткарл. — Они же местные, все тропы знают.

— Значит, сторожа спать не станут, — усмехнулся Хаваскатт. — Надеюсь, страх заставит их каждый шорох отмечать, а не остатки браги цедить…

Удивленно посмотрев, как командир накрывается углом одеяла, тиорен открыл было рот, но потом передумал говорить и засеменил прочь. Устраиваясь на ночлег, баткарл прислонил к спине щит, положив по другую сторону обнаженный меч. Только после этих приготовлений он смог уснуть.

Встав неподвижно рядом с ярко разгорающимся костром, Хейдер внимательно смотрел на разъяренные лица мужиков, окруживших его. Из мешанины криков вылетало злыми кусками:

— Убийца!.. А потом сбежит, как и дружки его!.. Нарожали ублюдков нам на шею, продыху нет!.. Удавить проклятого!..

Не дожидаясь, пока толпа распалит себя окончательно, бастард резко вскинул правую руку вверх. Увидев, как от неожиданного жеста шарахнулись назад крестьяне, усмехнулся и громко спросил:

— Кто домару править будет?[40]

— Да кто ты такой, чтобы суда требовать?! — заорали из задних рядов.

— Я видел, как ты с детьми через поле удирал, пока я и твой сосед ополченцев рубили. Закрой рот, трус, не вырос ты еще с мужчинами говорить.

Хейдер стоял спокойно, положив левую руку на крестовину меча и с усмешкой наблюдая вокруг. Его размеренная речь, резкие слова произвели впечатление на толпу. Только что мечтавшие о расправе люди закрутили головами и стали пихать друг друга в бока:

— Это кто бежал? Когда? Когда детей от ополченцев увозили?.. Ты видел?.. Где?..

Растолкав впередистоящих, к огню вышел молодой парень с легким вьющимся пушком на щеках. Бросив в снег окровавленную рубаху, он насупил брови и надрывно зачастил, с трудом стараясь не сорваться на крик:

— Будет тебе домара, бродяга! Прямо здесь и сейчас!.. Думаешь, уважаемых людей не найдем, кто все справит по воле богов?! Найдем… И за племянника моего ответишь, которого убили твои воры тайно, исподтишка!..

Бастард обнажил меч, медленно показал его шагнувшим назад людям и спросил:

— Этим убили? Я спрашиваю, этим мечом ваших родных убили?.. Не думаю… А у меня другого оружия нет.

Застывший на месте парень лишь рассмеялся, хлопая ладонями себя по бедрам, приседая и выкрикивая слова, не пытаясь сдержать истеричные нотки:

— Ты кому воду мутишь, а?! Ты кому… Железку он свою показывает… Чищеную… А ведь тебе люди говорят, что твои воры убили, послушали тебя и убили!..

С лязгом вогнав меч в ножны, Хейдер шагнул вперед и замер перед замолчавшим противником:

— Это кого они слушали? Меня?! Меня, нанятого вам помогать и от лорда защищать?! Я вам, умникам, уже неделю говорю — с кем вы связались?! Кого вы пригласили к себе! С кем вы вместе грабить пошли соседей, кровь проливать?! Со мною?!

Вцепившись в латаный полушубок, бастард затряс обмякшее от страха тело, брызгая слюной в побелевшее лицо:

— Это ведь ты тогда браги ужрался и орал, сил не жалея: «Отомстим!» Ты и тебе подобные меня в сугроб втоптали, когда я на дороге встал и просил одуматься! Тогда тебе сладко было, тогда ты наемникам зад лизал, лишь бы чужой скот прибрать и в амбарах пошарить!.. А как Кэйрри плату стребовала за пролитую кровь, так крайнего искать начали?! — Отшвырнув парня прочь, Хейдер закричал, перекрыв недовольный ропот толпы: — Кого судить собираетесь?! А?! Того, кто с вами малолетних девочек не насиловал и эггендомов по стропилам не вешал?! Так, что ли?! И кому домару править позволите? Кто, кто из вас в чужой крови не искупался, кто безоружных не убивал?! Нет таких?! Не-э-эт, каждый приложился. Каждый в это дерьмо влез по маковку, хлебнул полной ложкой… Если не грабил, так убивал, если не убивал, так заживо сжигал…

Нагнувшись к своим вещам, разъяренный мужчина вытряхнул содержимое худого походного мешка на упавшего парня. В снег полетела краюха, берестяная кружка и куски холстины для перевязки.

— Ну, где награбленное мною за эти дни?! Где золото и посуда серебряная, что тащили кому не лень? Где все это?! Что-то я не вижу ни богатств, ни сокровищ!.. Только слышу сейчас, что вам еще надо кому-нибудь кровь пустить, не наигрались в мстителей… Как бараны тут толпой собрались, все на одного, а спину болотам открыли!.. Разъезды конные пять дней у нас на хвосте висят, стрелы каждый день из-за кустов ловим — а вы на меня раззявились, лишь бы толпой помычать, не думая о будущем!..

Не обращая внимания на редкие выкрики, Хейдер продолжал давить, переламывая ненависть к себе, сбивая кровожадный настрой застывших вокруг него людей:

— Кто эту глупость сказал, что король простит и помилует каждого? Где вы это видели?.. Лорд будет суд вершить, латники его и лучники! Вот ваши враги!.. Вот с кем надо драться, кого в болотах топить, раз до королевской милости дожить хотите!.. Вам надо следы путать, пока семьи в лесах укрылись! Вам надо засады устраивать и в трясины заманивать пехоту, а вы лишь глотку дерете… Поздно спохватились, поздно! Хотели бы с наемниками поквитаться, еще днем бы их на колья подняли! А теперь надо не шкуру удравшего зайца искать, теперь надо о своей шкуре озаботиться!.. Вы же взрослые люди, как можете о будущем не думать?! Как можно!..

Переведя дух, разгоряченный мужчина шагнул обратно к костру и негромко спросил:

— Если есть среди вас старейшины йортов, я готов принять ваш суд. Правьте домару, как велят боги Слаттера. Но помните, что я невиновен в предъявленных обвинениях. И кара за убийство невинного падет на ваши головы. Ибо благословили меня Гудары, а они одаренных своей милостью видят и при свете солнца, и в кромешной тьме…

Сбросив полушубок, Хейдер стянул рубаху и продемонстрировал украшенное клеймом обнаженное плечо застывшей толпе:

— Много ли по вашим дорогам ходит людей, которые каторгу Салки покинули? Где они, эти любимцы Гударов?.. Почему-то лишь я один вернулся из глубин гор… Лишь я… И за мою смерть спросят с каждого, кто стоит сейчас у костра. Спросят и взыщут… Кровью за кровь… Смертью за смерть…

Толпа испуганно подалась назад. Заворчала недовольно, но уже без ярости, что клокотала буквально пару мгновений назад… Подалась и стала рассыпаться на крошечные ручейки, превращаясь в испуганных и недовольных людей, исчезающих в ночи.

Глядя на то, как стыдливо пятятся и уходят последние из крикунов, бастард лишь покачал головою:

— Фриддэф, почему ты лишил их разума? Им надо готовиться к схватке, защищать свою жизнь против обученного противника… А они обидами меряются да друг перед другом доказывают, кто орет громче… Словно дети малые… Глупые взбунтовавшиеся дети…