Анатолий Махавкин - Леди Зима (СИ)

— Эй, Фаленни, — подозвал он первого матроса и протянул ему ключ замысловатой формы, — Дуй-ка ты в крюйт-камеру и достань несколько ружей. У меня чёртово предчувствие, что они могут пригодиться в ближайшее время.

Матрос спешно удалился, явно обрадовавшись полученному приказу. Оружие всегда обладало способностью успокаивать встревоженных людей, а команда сейчас выглядела очень даже обеспокоенной, если не сказать — напуганной до смерти. Хастол, соединявший извлечённые из ящика предметы, в одну конструкцию, оторвался от своего занятия и тяжело вздохнув, сказал капитану:

— Капитан, боюсь ваше оружие может оказаться не слишком хорошим средством защиты от тех сил, которые притаились внутри облака.

— Посмотрим, — отрезал Джонрако, озираясь.

Туманная пелена окружала шхуну со всех сторон, непроницаемой взгляду стеной и казалось, будто в мире осталось всего три вещи: Чёрт с командой, вода и туман вокруг. Даже ветер исчез и паруса безвольно повисли, однако, когда Собболи выглянул за борт, то обнаружил пенные буруны, отходящие от форштевня. Значит судно всё-таки продолжало двигаться вперёд.

Проклиная всех морских чертей, с их фокусами, капитан собирался послать матроса за лагом, чтобы проверить насколько упала скорость, но не успел. Жуткий, абсолютно нечеловеческий вопль, донёсшийся из тумана, заставил его замереть с приоткрытым ртом. В крике слышалась невероятная злоба и почему-то Джонрако сразу решил, что эта ненависть направлена именно против его корабля.

Вопль повторился, но уже гораздо ближе, после чего уши капитана уловили тихий плеск воды, какой могли бы издавать вёсла плывущей лодки. Хлюпанье приближалось с каждым мгновением, но мореход никак не мог уловить направление странного звука. На лбу Джонрако выступили огромны капли пота и он нервно смахнул их, таращась в непроглядную пелену.

На палубе появился спотыкающийся Фаленни и начал раздавать оружие. Матросы, отталкивая друг друга, пытались заполучить ружья и непрерывно вертели головами, чтобы успеть увидеть неведомую угрозу. Однако третий вопль застал всех врасплох и оказался страшнее предыдущих, потому что раздался вплотную к Чёрту, накрыв всех волной леденящего ужаса. Кое-кто даже бросился на палубу, прикрывая голову руками. Другие, успевшие получить оружие, направили стволы винтовок в туман, пытаясь поймать на мушку таинственного противника.

А затем, в плывущих космах тумана появилось нечто новое. Физиономия, жуткая, как самый страшный ночной кошмар, взглянула на корабль провалами глаз, сочащихся меркой слизью. Гнилые губы оскалились в злобной усмешке беззубых дёсен и полупрозрачная рука протянулась вперёд, нависая над Морским Чёртом. На конце каждого костлявого пальца, темнел острый коготь. Гниющий рот призрака распахнулся, исторгнув уже знакомый цепенящий вопль.

Собболи ощутил неимоверную тяжесть в голове и слабость в дрожащих ногах, но превозмогая признаки ужаса, вскинул руку с оружием и нажал на спуск. Менее десятка матросов смогли найти в себе силы, чтобы последовать примеру капитана. Лучи ударили в мерзкую тварь, нависающую над шхуной, но прошли сквозь неё, не причинив заметного ущерба.

— Чтоб ты сдох, урод! — выругался Джонрако и выстрелил ещё раз.

В то же мгновение, костлявая лапа достигла палубы и сомкнулась на теле одного из вооружённых моряков. Вопль боли и отчаяния заставил капитана громко скрежетать зубами, но сейчас он был абсолютно бессилен. Призрачные когти глубоко погрузились в тело несчастного, вынуждая его вопить от невыносимой боли. Потом крик оборвался и безжизненное тело рухнуло на палубу.

Морда твари налилась багровым светом, приобретая плотность, прежде недоступную призраку. Вновь раздался истошный вопль, но теперь в нём ощущались нотки торжества. Вторя дикому крику, из тумана донёсся другой, такой же и ушей обезумевшей команды коснулся знакомый плеск. Смрад, внутри туманного облака, стал совершено непереносим. От жуткой вони желудок капитана просился наружу, в то время, как сердце бывалого морехода норовило юркнуть в подошвы сапог.

Туманные космы уплотнились в страшную морду ещё одной твари, которая дико завывая, устремилась к борту корабля. Костлявая лапа протянулась вперёд, чтобы забрать ещё одну человеческую жизнь. В то же мгновение глубины зловонного облака заполнил целый хор отвратительных голосов, поющих песню ненависти и голода. Кричали десятки оголодавших чудовищ, добравшихся до вкусной добычи.

Матросы, ещё стоявшие на ногах, роняли оружие из ослабевших рук и падали на колени. Никто уже не надеялся на спасение. Некоторые пытались скрыться в трюме, но воздух, превратившийся в настоящее желе, вынуждал их барахтаться на месте. Казалось, никому не избежать прикосновения острых когтей и мучительной смерти.

Лишь два человека продолжали держать себя в руках: капитан корабля, который, закусив губу, продолжал стрелять из пистолета, надеясь найти-таки уязвимое место у грозного врага и пассажир, лихорадочно собирающий непонятную конструкцию, напоминающую морского ежа. Ещё один матрос закричал от ужаса, когда лапа твари коснулась его тела и в этот момент «морской ёж» начал издавать протяжный звон, странно резонирующий с плеском волн за бортом.

Вопли хищных тварей тотчас умолкли; чудовища словно прислушивались к новому звуку. Потом когти, сомкнувшиеся было на теле матроса, разжались и призрачная лапа начала растворяться в туманной пелене. Морды жутких существ отразили тупое недоумение и твари, одна за другой, отступили в глубины непроницаемой мглы.

Приспособление Хастола продолжало издавать тонкий протяжный звон.

Зловоние начало сходить на нет. Подул, сначала лёгкий, а после — всё более сильный ветерок, наполнивший паруса утраченной силой. Впереди показался слабый просвет, в который пытались пробиться солнечные лучи.

Туман истлевал на глазах, подобно савану древнего мертвеца и осмелевший ветер трепал гнилые лохмотья, зарывая их среди гребней волн. Исчезло зловоние страшного облака и люди ощутили на коде прикосновение ласковых солнечных лучей. Ещё никогда матросы, которые начали подниматься на ноги, не были так рады этим посланцам светила, однако все в тревоге оборачивались: не притаились ли где злобные твари из тумана.

Но всё казалось спокойно и лишь за кормой оседал тающим сугробом грязный холм зловещей мглы. Внезапно из его глубин донёсся пронзительный вопль, заставивший всех вздрогнуть. Однако, в этот раз, ярость призраков оказалась направлена на других.

В глубинах тумана глухо ударил тревожный колокол и сияющий луч плазменного орудия вонзился в море, подняв столб густого пара. Под испуганные возгласы ещё один луч вырвался из недр тумана и пропал в небе. Крики тварей приобрели торжествующие обертоны, а голоса людей, оставшихся в недрах зловонной мглы, начали стихать.