Людмила Астахова - Теперь или никогда

Рилиндару только того и нужно было. Ловко прыгнул, удержал равновесие и наставил на рулевого заряженное ружье.

– Ты не Фохс!

– Точно так, милейш-ш-ший.

Характерное шипение подействовало на рыбаков ошеломляюще – они выпучили глаза, раззявили щербатые рты и натурально онемели.

– А-с-шшшш! Кто рыпнется, получит пулю в лоб! Усекли?

– Ат… ат… а ты кто такой? – поинтересовался сидевший на руле бородатый дядька.

Рилиндар осклабился, он очень любил простые вопросы. Отвечать на них – чистое и незамутненное ничем удовольствие, главное, чтобы фантазия не подвела.

– Об этом я с твоим шкипером поговорю.

Один из матросов решил-таки проявить удаль, попытался выхватить у наглого шуриа ружье и тут же оказался за бортом, выброшенный одним пинком рилиндаровой ноги. А чтобы окончательно решить возникшую перед рулевым дилемму, Элир несколько раз макнул барахтающегося моряка обратно в пучину.

– Сам поплывешь вслед за лодочкой или обещаешь вести себя тихо?

Недотопленный мужик булькнул что-то примирительное, и ему было позволено забраться в лодку.

Джона устроилась за спиной сородича, слегка напуганная его вопиющей наглостью, но не забывая при этом бросать на моряков мрачные взгляды и пришептывать себе под нос всякую белиберду на шурианском, для пущего эффекту, так сказать.

Нет, Джэйфф не ошибся и на этот раз. Стоило увидеть, как вытянулось лицо шкипера, когда на палубу его шхуны ступил жуткий шурианский воин с черными косами, да еще в сопровождении женщины.

«Болван! Идиот! Жадный тупица! Я так и знал, что дельце дерьмово попахивает», – было крупными буквами начертано на его простецкой физиономии потомственного простака. Судьба в лице Джэйффа Элира преподнесла синтафскому рыбаку старую истину: «Не умеешь – не берись!» Даже две истины. Вторую: «К нашему берегу одно дерьмо плывет», – любил повторять папаша капитана «Летучей мыши», такой же честный работяга.

Джэйфф в свою очередь обшарил взглядом столпившуюся на палубе команду и мгновенно выявил того, кого искал.

– Подь сюда! – приказал он и недвусмысленно ткнул дулом ружья в юношу, похожего на шкипера, как одна красноперка на другую. – Ну? Не заставляй себя дырявить насквозь.

И когда молодой человек выполнил приказ, сделал знак Джоне, чтобы та вышла вперед.

– Эту женщину доставите в Индару. А чтобы не возникло желания выбросить пассажирку за борт или отвезти к синтафским берегам, сей юный господин прогуляется со мной по чудесному острову Шанта. Верно, как тебя там?

– Рикарм…

– Когда еще такая возможность представится, Рик? – Лукавый аспид подмигнул его ошалевшему от наглости пришельца папане. – И даже не думай, добрый человек. Останешься без первородного сына, чего потом его мамаше говорить будешь?

Откровенно говоря, Джона не верила в успех Джэйффовой эскапады. Слишком уж рискованно. Но, как выяснилось, бывший рилиндар не уступал в наглости ее покойному супругу. Даже интонации одинаковые – спокойный такой голос, с легким намеком на отсутствие у его хозяина склонности к дешевым шуткам.

– Ты че, змей, оборзел вкрай?! – удивился топтавшийся рядом с онемевшим шкипером толстенький квартерон с изрядной приместью ролфийской крови. Ни дать ни взять – раскормленный, но зубастый цепной пес. – Да мы сейчас тебя на клочки порвем! Да мы…

– Тихо! – рыкнул на него отец Рикарма. – Так дело не пойдет, шурий. Я что, полоумный – в твою власть дитенка отдавать?

– Дитенок? – Элир гнусно хихикнул. – Ты хотел сказать «китенок»?

Лобастый парень и вправду чем-то напоминал исполинских морских зверей, бороздящих северные воды.

– Так вот, папаша, Рик останется, а ты отвезешь мою женщину в Эббо, а когда вернешься, то передашь от нее волшебное слово, которое сказано будет ею, уже стоящей на земле конфедератов.

– А коли не привезу слова?

– Превращу твоего дитенка в китенка, и пущай плавает, – неласково сообщил шуриа и злобно клацнул зубами, копируя манеры эрны Кэдвен. – Те трое, что сюда с вами плыли, уже бегают в звериных шкурах по острову.

Даром, что ли, леди Янамари рассказала сородичу про суеверия синтафских мореходов? Мол, на Шанте засели шурианские колдуны-шаманы, которые людей превращают в животных путем мистического обряда.

Джона прислушалась к шхуне. «Летучая мышь» любила странствовать, она еще ни разу не была в Эббо, а потому ей понравилось предложение Элира. Ну и, разумеется, еще потому, что с ней поплывет шуриа – та, которая сможет разговаривать с духом корабля. Редкое везение для синтафской рыбачьей посудины, которой и пообщаться-то не с кем.

«Бедненькая», – пожалела ее Джона.

Корабли тоже иногда всхлипывают, как одинокие женщины. Только этого не слышит никто. Кроме шуриа.

Грэйн

– Смотри, вот Морской Бык показал спину. Еще полсклянки, и выглянет Наездник… – прикрыв глаза козырьком ладони, Грэйн всматривалась в знакомые очертания берегов Ролэнта, попутно развлекая нетерпеливо подпрыгивавшего рядом Идгарда. – Если б мы подходили ночью, то уже заметили бы Очи Локки – створные маяки Эйнсли. Они указывают кораблям безопасный путь в гавань.

– Это они – самые высокие на Архипелаге?

– Нет, – улыбнулась ролфи. – Самый большой маяк в Ролэнси построен на острове Конрэнт и зовется Свечой Морайг. Специально для него придумали новую лампу с такими линзами, что свет ее подобен сиянию восьмидесяти тысяч горящих свечей! Говорят, в ясную погоду Свечу Морайг видно чуть ли не с Шанты… хотя враки это, конечно. А Очи Локки разной высоты, дальний – выше, чтоб огни оказались на одной линии и капитан знал, что идет верным курсом. Залив Мэрддин – опасное место, здесь полно шхер, подводных камней и коварных мелей. Не зная фарватера, так просто в него не войдешь.

– А как же мы пройдем, тетя Грэйн? – забеспокоился Совенок.

– Мы остановимся на траверзе во-он того мыса и подождем, пока пришлют лоцмана. Он проведет «Меллинтан» по заливу…

– До самого Эйнсли? – Идгард щурился, пытаясь разглядеть город, о котором столько раз жадно выспрашивал.

– Нет! – Грэйн рассмеялась. – Такие большие боевые корабли, как «Меллинтан», не входят в устье Лейт. Мы остановимся на внешнем рейде, у фортов острова Глэйсэйт, на главной базе нашего военного флота…

– А что значит – Глэйсэйт? – перебил неугомонный Совенок.

– «Замо́к-остров». – Ролфийка потрепала пушистые волосы диллайнского птенца. – А Эйнсли значит «лесное жилище». Кое-кто обещал мне как следует учить ролфийский! Как же ты будешь теперь разговаривать со Священным Князем? А?

– Но как же мы попадем к нему? – увильнул от ответа Идгард. – Если остановимся на рейде?