Василий Сахаров - Тень императора.

В общем, мы справились, и на исходе третьего дня я могу сказать, что работа близка к завершению. Остался только маркиз Эней Райнер, которого я хочу навестить до наступления темноты, и шабаш. Завтра император получит список обратно, а в моем распоряжении, помимо Вирана и Нунца, окажется еще семь отставных гвардейцев. Было бы девять, если бы появились Дин Осколье и Атли Рокай, но их нет. Два черносвитника несколько дней назад покинули родовое поместье семьи Рокаев и, словно в воду канули. Захотят, проявятся, хотя я ждал их раньше, а пока следовало решить, что я доложу императору. Хотя чего решать? Доложу правду, а она выглядит не очень красиво.

Канцлер вступил в сговор с великим герцогом Канимом и, пользуясь служебным положением, вымогал у имперских купцов, аристократов и промышленников деньги. Продолжалось это не меньше года. И за такой немалый срок из богатейших людей государства выкачали золота на сумму от ста двадцати до ста пятидесяти миллионов иллиров, не считая отобранных земель и товаров. При этом в казну поступила только половина изъятого золота, а остальное было поделено между Канимами, канцлером и его верными сторонниками. Самый ярый имперский патриот не нуждался в деньгах и всегда жил достаточно скромно, но на развитие своей организации, которая целиком так и не вышла из подполья, и на поддержку товарищей, он средства не зажимал. И что следовало отметить особо, прямых доказательств его участия в особо неблаговидных поступках нет. Невозможно привлечь канцлера к ответственности по закону, а исполнителей лидер "Имперского союза" никогда не жалел. Следовательно, если раскручивать дело против графа Руге на официальном уровне, крайними окажутся посланцы канцлера, семь-восемь человек. Этих людей объявят мошенниками, а затем уберут или спрячут. Концы в воду.

Впрочем, официального разбирательства не будет при любом раскладе. Это, скажем так, внутрисемейная разборка. И получив приказ императора, канцлер и великий герцог Ферро приостановили деятельность по экспроприации экспроприаторов. Что успели урвать, поделили и притихли. А теперь они смотрят на Марка, ждут его шагов, и от этого будет зависеть, что они предпримут.

Гораздо важнее другой аспект деятельности графа Руге, давление на отставных гвардейцев. Конечно, многие из них, как и я, весьма богаты. Но зачем давить на них, если есть другие, более легкие жертвы? А ответ на поверхности. Таким образом, канцлер пытался ослабить возможную оппозицию и задавить даже намек на сопротивление его воли.

Как пример, моя история. Я стал слишком самостоятельным и независимым. Своя армия и флот, тайная стража и оборотни, чародеи и мастера, исследователи и ученые. Граф Ройхо посмел иметь свое мнение и за это меня хотели разорить, пригнуть к земле, заставить склонить голову и сделать покорным. Мотивация канцлера и великого герцога ясна. Ослабляя конкурентов и подавляя независимость гвардейцев, они становились сильнее. И, что характерно, прикрываясь волей императора, пополняли государственную казну и поддерживали своих сторонников, то есть делали благое дело.

"Все-таки жаль, что Марк против убийства канцлера, - промелькнула у меня мысль. - Если его убрать, все стало бы гораздо проще. Однако император помнит не только плохое, но и хорошее не забывает. Канцлер его воспитал и это многое объясняет. А значит, от прямого противостояния придется отказаться. Но, наверное, это к лучшему. Меньше крови прольется и когда Марк возьмет власть в свои руки, "имперцы" и граф Руге перестанут представлять угрозу. По крайней мере, мне и государю этого очень бы хотелось"...

Неожиданно, прерывая мои размышления, карета резко дернулась, заржали лошади и раздались нервные окрики дружинников.

"Нападение!" - я приготовил "Черную петлю".

Однако сражаться было не с кем, и опасность мне не грозила, хотя телохранители приготовились к бою. Дружинники нацелили арбалеты на двух дворян, которые перекрыли узкий проезд. И я, узнав их, отдал команду:

- Отбой! Опустить оружие!

Дворяне, Дин Осколье и Атли Рокай, с усмешкой поглядывая на кеметцев, прошли мимо всадников и приблизились. Несколько мгновений они молчали, и я тоже не торопился начинать разговор. Они изучали меня, а я смотрел на сослуживцев и вспоминал прошлое.

Осколье и Рокай превосходные бойцы Черной свиты. Молодые, резкие и бесстрашные. Статные красавцы, любимцы женщин, дуэлянты и верные друзья. Такими я их запомнил. А теперь передо мной стояли уже не юноши, а мужчины. Плечи стали шире, руки огрубели, а взгляд жесткий и колючий. У Рокая седая прядь на виске, а Осколье слегка, еле заметно, прихрамывал.

- Да уж, друзья, гляжу, потрепала вас жизнь, - сказал я, начиная разговор.

- А тебя, наоборот, - мне ответил Осколье, - приподняла и приблизила к государю.

В разговор вступил Рокай:

- Ты нас звал и вот мы в столице.

Я кивнул:

- Это так. Однако я ждал, что вы появитесь на квартире, которую для вас сняли.

- Мы решили сами выбрать место и время встречи.

- Долго меня поджидали?

- Час. Как только ты вошел в дом Мадирэ, осмотрелись и заняли позицию. Тут спокойно, шпионов канцлера нет, они позади твоей кавалькады, а своим людям ты доверяешь.

- Значит, вы все-таки опасаетесь графа Руге?

- Есть немного.

- Прошу, в карету. Поговорим без лишних глаз и ушей.

Друзья обменялись взглядами и согласились.

Вскоре мы снова начали движение и Осколье сказал:

- Нам известно, чем ты занимался после отставки, и мы догадываемся, чем занимаешься сейчас.

- Ну и чем же, по вашему мнению, я занимаюсь?

- Ты помогаешь императору осадить канцлера. Если бы не это, мы бы не встретились. Говори сразу, чего ты хочешь от нас?

- Сначала пара вопросов.

- Валяй.

- Как давно вы за мной следите?

- Три дня.

"А мои агенты их не заметили", - отметил я и продолжил:

- Почему граф Руге на вас взъелся?

- Когда еще служили в гвардии, кое-что увидели, что не должны были, и ушли в отставку. На всякий случай, чтобы не привлекать внимания и не мозолить графу Руге глаза. Ушли спокойно, без нареканий и упреков, а Гедмин Сид нам даже руки пожал и сказал, что мы всегда можем вернуться. Какое-то время было тихо, а недавно на нас стали давить.

- Угрожали и денег требовали?

- Да.

- Много?

- С меня сто тысяч, почти все, что в наследство от покойного батюшки получил, - Осколье поморщился.

- А с меня триста тысяч и весь пай моей семьи в промышленной компании Марика Стурхолля, - добавил Рокай.

- И что вы?

- Была мысль поговорить с канцлером по душам и напомнить, что мы все еще "имперцы", хотя от дел отошли, или оказать вымогателям сопротивление, но решили немного выждать. А потом получили от тебя письмо.