Стивен Эриксон - Сады Луны

Он покачнулся от сильного хлопка по плечу. Коготь направил своего коня поближе и наклонился к Парану.

— Растерялся, капитан? Не бойся, тут все растеряны. Некоторые это понимают, другие — нет. Займись тем, что видишь перед носом, а про остальное пока забудь. Всё придёт в своё время. Отыщи любого морпеха и спроси, как найти «Мостожогов». Это лёгкая часть.

Паран кивнул.

Коготь подумал, а затем наклонился поближе.

— Я тут подумал, капитан. Это так, догадка, учти, но я думаю, что ты здесь наделаешь дел. Нет, не трудись отвечать. Только, если попадёшь в беду, передай весточку Току Младшему, это я. Я в курьерском корпусе, верховой сопровождения, Вторая. Хорошо?

Паран снова кивнул.

— Спасибо, — произнёс он ровно в тот момент, когда у них за спинами раздался громкий треск, а потом — хор разгневанных голосов. Ни тот ни другой не обернулся.

— Что ты сказал, капитан?

Паран улыбнулся.

— Лучше поезжай. Прибереги свою легенду — на случай, если со мной что-то случится. Я себе найду проводника, как положено.

— Само собой, капитан. — Ток Младший помахал рукой, а затем повернул коня в какой-то проулок. Через секунду Паран потерял его из виду. Он глубоко вздохнул, а затем начал озираться в поисках подходящего солдата.

Паран знал, что юность, проведённая в благородных домах на родине, научила его хитрости и притворству, которых требовала от него адъюнкт Лорн. Но за последние два года он всё яснее понимал, во что превратился. Пылкий, искренний юнец, который говорил с адъюнктом Императрицы в тот далёкий день на Итко-Канском побережье, теперь терзал его изнутри. Он упал прямо в руки Лорн, как кусок глины. И она принялась лепить из него то, что умела лучше всего.

Теперь Парана пугало в первую очередь другое: он привык к тому, что его используют. Он уже столько раз притворялся кем-то другим, что часто видел тысячу лиц, слышал тысячу голосов, которые боролись с его собственными лицом и голосом. Когда он думал о себе, о том молодом благородном юноше, который так искренне верил в честь и принципы, он видел что-то холодное, твёрдое и тёмное. Это существо скрывалось в самых глубоких тенях его сознания и наблюдало. Никаких размышлений, никаких выводов, только ледяное, отстранённое наблюдение.

Паран уже не надеялся, что этот молодой человек снова увидит дневной свет. Он будет просто всё глубже и глубже уходить в темноту, а потом растворится в ней без следа.

И Паран уже сам не знал, не всё ли ему равно.

Он вошёл в казарму, в которой когда-то располагалась Благородная стража Крепи. Одна старая женщина в солдатской форме валялась на койке, так что её замотанные тряпками ступни высовывались за край кровати. Матрас сняли и швырнули в угол, женщина лежала на голых досках, закинув руки за голову.

Паран ненадолго задержал на ней взгляд, а потом осмотрел комнату. Если не считать этой женщины-ветерана, здесь никого не было. Он снова поглядел на неё.

— Ты капрал, не так ли?

Женщина не пошевелилась.

— Ага, и что?

— Я так понимаю, — сухо заметил он, — что о субординации тут вообще всё забыли.

Её глаза открылись и лениво окинули офицера.

— Наверное, — сказала она и снова смежила веки. — Ты кого-то ищешь или что?

— Я ищу Девятый взвод, капрал.

— Зачем? У них опять неприятности?

Паран улыбнулся про себя.

— И ты — обычный «мостожог», капрал?

— Все «обычные» погибли.

— Кто твой командир? — спросил Паран.

— Мураш, но его тут нет.

— Это я вижу. — Капитан подождал, а потом вздохнул. — Ладно, где этот Мураш?

— Поищи в таверне Нобба на этой же улице. Когда я его видела в последний раз, он проигрывал последнюю рубашку Валу. Мураш любит в карты играть, только не умеет. — Она начала ковыряться в зубах.

Паран удивлённо поднял брови.

— Твой командир играет в карты со своими людьми?

— Мураш — сержант, — объяснила женщина. — Наш капитан погиб. Да и всё равно Вал не в нашем взводе.

— Ага, и в каком же он взводе?

Женщина ухмыльнулась и проглотила то, что выковыряла пальцем из зубов.

— В Девятом.

— Как тебя зовут, капрал?

— Хватка, а тебя?

— Капитан Паран.

Хватка подхватилась и села, широко раскрыв глаза.

— Ого! Так ты и есть новый капитан, который ещё и меча из ножен не доставал?

Паран усмехнулся.

— Верно.

— Ты хоть знаешь, какие против тебя сейчас ставки? Шансы не очень-то.

— Что ты имеешь в виду?

Она широко улыбнулась.

— Я себе так схватываю, — ответила она, снова укладываясь на спину и закрывая глаза, — что первая кровь, которую ты увидишь, будет твоей собственной, капитан Паран. Возвращайся в Квон-Тали, там безопасно. Давай, беги, Императрице нужно ножки вылизать.

— Они уже достаточно чистые, — сказал Паран. Он никак не мог решить, что делать в этой ситуации. С одной стороны, хотелось вытащить меч и разрубить Хватку пополам. С другой — расхохотаться, и в этом желании звенела нотка истерики.

У него за спиной хлопнула входная дверь и тяжёлые шаги застучали по половицам. В комнату ворвался краснолицый сержант с огромными подкрученными усами. Подошёл к койке, не обращая внимания на Парана, и сердито уставился на Хватку.

— Хватка, чтоб тебе пусто было, ты сказала, что Валу сегодня не везёт, а теперь этот кривоногий подонок меня обчистил!

— Валу и вправду не везёт, — сказала Хватка. — Только тебе не везёт ещё больше. Об этом же ты меня не спрашивал? Мураш, познакомься с капитаном Параном, новым офицером Девятого.

Сержант развернулся на каблуках и оглядел Парана.

— Худов дух, — пробормотал он и снова перевёл взгляд на Хватку.

— Я ищу Скворца, сержант, — мягко сказал Паран.

Что-то в тоне капитана заставило Мураша обернуться.

Он открыл рот, но снова закрыл, когда встретил твёрдый взгляд Парана.

— Какой-то мальчишка принёс послание. Скворец отчалил. Люди его сидят у Нобба.

— Спасибо, сержант, — холодно поблагодарил Паран и вышел из комнаты.

Мураш глубоко вздохнул и посмотрел на Хватку.

— Два дня, — заявила она, — а потом его кто-то кончит. Старый Камнерож на это двадцать монет поставил.

Мураш помрачнел.

— Что-то мне подсказывает: поставил зря.

Паран вошёл в таверну Нобба и остановился в дверях. В зале было полно солдат, их голоса сливались в глухой гул. Только некоторые тут носили пламенный значок «Мостожогов», остальные были из Второй армии.