Галина Гончарова - Полудемон. Месть принцессы

Но я стараюсь не афишировать свое детство. Рассказываю, что из-за ломких костей провел много времени, не выходя из комнаты, что люблю читать…

Религиозность?

Да, разумеется! Верую! Даже два раза верую! Я же жив — разве это не чудо?

Моринары переглядываются и дружно соглашаются. Да, такое чудо под силу только Светлому Святому, никак иначе.

Какие у меня планы?

Не знаю. Жить.

Возможно, сделать карьеру в гвардии, почему нет? Болезнь?

Ну… сейчас она мне не слишком мешает, так что надо наслаждаться жизнью, пока не случилось рецидива.

Невеста?

Нет, пока не обзавелся. Зачем подставлять под удар какую-то девушку? Ей же дядюшкина семья жизни не даст.

Графиня со мной полностью соглашается, а вот виконтесса таки вытребовала у меня обещание потанцевать с ней на балу.

Я согласился. Девочка — а иначе я ее воспринимать не мог — оказалась премиленькая. Знал бы я, чем это обернется!

Бал проходит нормально.

Рудольф блистает обаянием, Абигейль — бриллиантами, ее дочка — так же, зять размеренно напивается — и я его понимаю. Я бы столько и не выпил, наверное. Андрэ был вполне галантен… Только вот мне все время спину сверлил чей-то злобный взгляд.

Я танцую с Лили Моринар два положенных танца — и вежливо удаляюсь из крута танцующих, а девушка остается наслаждаться своей возросшей популярностью. Действительно, для Двора я пока был чем-то новеньким, забавной зверюшкой…

Потом пришлось отбиваться от толстой дамы, которая вознамерилась вручить мне на выгул свою дородную дочурку, потом я выпил вместе с Рене, прогулялся по залу, но от духоты ощутил, что опять теряю контроль над собой. Ну да.

Скопление народа, алкоголь, легкое раздражение — все одно к одному. Пришлось направиться в сад, но там мне покоя не было. Спасибо демонскому обонянию и слуху — я умудрился за пять минут наткнуться на двенадцать парочек. Воистину, двор его величества Рудольфа отличился своим благонравием. Не то чтобы я сильно против, пусть бы размножались, но простите, в саду хочется иногда и соловьев послушать, а не только стоны и вздохи из-под каждого третьего куста.

Пришлось вернуться в замок и направиться куда-нибудь на балкон. И там…

— Отпустите меня!

— Кричи-кричи, лапочка!

— Я сейчас действительно закричу!

— И что? Все прибегут, и я скажу, что ты меня совращала. Кому поверит король — мне или тебе? А?

Голоса показались подозрительно знакомыми. Пришлось скользнуть поближе… и увиденное мне решительно не понравилось.

Герцог Ришард, да-да, тот самый, прижимает в углу Лили Моринар. Девчонка хоть и побледнела как смерть, но держится стойко, отпихивает пьяную морду руками, а наглец активно лезет ей за корсаж. И стоит так удачно, спиной ко мне… Пожалуй, начнем воспитательный процесс с собственной семьи? А то на придворных киваешь, а тут такое…

Но ввязываться в открытую свару… Нет! Не стоит… Что бы?..

Есть!

Гобелен я срываю одним движением. А потом решительно выхожу из-за занавеси и, не размениваясь на пошлость вроде кашля, предупреждения или вызова, просто заворачиваю хаму руку за спину. Одной рукой. А второй набрасываю на мужчину пыльную старую тряпку.

Ришард взвизгивает, словно поросенок под ножом мясника, дергается, но куда там. Поди повернись, если тебе кажется, что у тебя рука в суставе в трех местах треснет. Лили выдыхает, глядя на меня с восторгом. Второй рукой я показываю девчонке, чтобы молчала. А то начнет восклицать что-нибудь, внимание привлечет…

— Кто тут?! — решается заговорить аристократ.

— Молчи. Не то сверну тебе шею…

Голос понизился аж до рыка, так что вышло очень выразительно. Пьяница пищит уж вовсе заполошно. А что, мы, демоны, убедительные.

Я киваю Лили:

— Все в порядке?

Девушка икает, стягивая порванный корсаж. Вот… гад! Ну, по трудам и награда.

Я так же за руку подвожу опьяневшего родственничка к балюстраде балкона.

Ага, отлично. Низенькая, удобная…

Теперь потянуть мерзавца, чтобы наклонился, — и р-раз!

Два движения сливаются в одно. Я отпускаю руку Ришарда и отвешиваю ему крепкий пинок в зад. Запутавшийся в тряпке аристократ без единого звука переваливается через балюстраду и неловко приземляется в розовые кусты внизу. Я подхватываю Лили и увлекаю ее с балкона.

— Сейчас ко мне, я дам тебе плащ. Потом выведу тебя к карете и сообщу Рене.

— Алекс, спасибо! Ой! То есть ваше…

— Ты понимаешь, что этого не было?

— Н-но…

— Или тебе нужны проблемы с Ришардом?

— Н-нет…

— Тогда молчи. Рене я все объясню сам, а уж он придумает, что сказать родителям. Ясно?

Девушка опять икает. Будем надеяться, все обойдется. Я кое-как запихиваю Лили в свои покои и мчусь на поиски Рене. Тот выслушивает с каменным лицом, крепко сжимает мою руку и спешит за каретой. Я же возвращаюсь в свои покои, где уворачиваю девушку в плащ, помогаю накинуть капюшон и вывожу из дворца через черный ход. То есть нас вообще никто не заметил. И ничего удивительного в этом нет. Я же полудемон — и слух у меня куда как лучше человеческого. Так что…

А утром начинаются неприятности.

Ришард сломал позвоночник

— Алекс, твоя работа?

Я смотрю на Томми невинными голубыми глазами.

— Почему моя? Я хороший!

— Потому что ни у кого другого наглости бы не хватило. Это ж надо — сначала накинуть герцогу на голову грязную тряпку, а потом пинком под зад…

— Он сам это рассказал?

— Нет. Но все уже знают.

Я фыркаю.

— Том, я невинен, как слеза младенца…

— Ладно, так я и буду говорить.

— Так и говори.

Мы переглянулись. Все было ясно без слов. Чем меньше Томми знает, тем меньше ему могут навредить. А то, что Рене принес нам в качестве благодарности пару бутылок вина почти столетней выдержки и приглашал бывать у них в любое время… А почему бы нет?

У Ришарда оказались серьезные повреждения. Срочно выписали мага-лекаря, но старик, осмотрев парня, сказал, что ему теперь лежать не меньше полугода — только тогда есть шанс восстановить подвижность. В противном же случае…

Ришард бесится, Руфина рыдает, король и королева опечалены… Один Андрэ ходит как ни в чем не бывало. Я же веду жизнь обычного кавалера при дворе с той только разницей, что задирать меня пока никто не решается.

Я гуляю по дворцу, хожу с друзьями в город, но ужинаю только с дядюшкиной семейкой. Обедаю, как правило, тоже там, если не забываю о времени.

Тут установился холодный нейтралитет. Абигейль явно мечтает меня прибить и закопать — но это взаимно. Андрэ смотрит на всех, кто не принц, как на букашек. Руфина корчит рожицы из разряда «второй сорт», но глазками стреляет уверенно. И то сказать — рядом с ее мужем привлекательным показался бы даже средних размеров тюлень. Я не поддаюсь. Еще чего!