Баркер Клайв - Пятый доминион

- Она просто чудо, Юдит, - сказал Миляга.

Юдит улыбнулась, а вслед за ней улыбнулась и девочка.

- Да, ты прав.

Хуззах потянулась ручками к лицу Миляги, чуть не упав с колен матери.

- Наверное, она видит в тебе своего отца, - сказала Юдит, укладывая ребенка на руки и поднимаясь со стула.

Миляга также выпрямился, наблюдая, как Юдит поднесла Хуззах к куче разбросанных по земле игрушек. Хуззах указала вниз пальчиком и радостно залепетала.

- Ты сильно по нему тоскуешь? - спросил он.

- Тосковала, в Пятом Доминионе, - ответила Юдит, все еще стоя к нему спиной. Она нагнулась и подобрала выбранную Хуззах игрушку. - Но здесь - нет. Особенно с тех пор, как появилась Хуззах. Понимаешь, пока ее не было, я никогда по-настоящему не чувствовала себя реальной. Я была призраком другой Юдит. - Она выпрямилась и обернулась к Миляге. - Ты знаешь, я ведь до сих пор не могу вспомнить свою жизнь. Так, какие-то обрывки иногда всплывают, но ничего существенного. Такое чувство, будто я все время жила во сне. Но она разбудила меня, Миляга. - Юдит поцеловала ребенка в щеку. - Она сделала меня настоящей. До нее я была только копией. Мы с ним вместе были копиями. Он это знал, и я это знала. Но мы создали что-то новое, чего еще никогда не было на свете. - Она вздохнула. - Не могу сказать, чтобы я тосковала, но мне бы хотелось, чтобы он увидел ее. Хотя бы один раз. Просто для того, чтобы он тоже почувствовал, что значит быть настоящим.

Она двинулась было обратно к стулу, но Хуззах снова потянулась к Миляге, издав негромкий протестующий возглас.

- Да ты ей понравился, - сказала Юдит слегка удивленно.

Она снова опустилась на стул и протянула ребенку поднятую с пола игрушку. Это оказался небольшой синий камушек.

- Вот, радость моя, - заворковала она. - Посмотри. Что тут у нас такое? Что тут у нас такое?

Лепеча от удовольствия, Хуззах схватила камушек с проворством, намного превосходящим ее нежный возраст. Лепет превратился в смех, когда она поднесла его к губам, словно желая поцеловать.

- Она любит смеяться, - сказал Миляга.

- Да уж, слава Богу. Ой, ты только послушай меня! Все еще благодарю Бога.

- Старые привычки... - начал Миляга.

- Эта умрет, - твердо сказала Юдит.

Девочка попыталась засунуть камушек себе в рот.

- Нет, моя сахарная, не надо так делать, - сказала Юдит. Потом она подняла глаза на Милягу. - Как ты думаешь, стена Просвета в конце концов рухнет? У меня есть здесь подруга по имени Лотти, так она говорит, что это непременно произойдет, и нам придется терпеть такую вонь, каждый раз когда ветер подует со стороны Пятого Доминиона.

- Может быть, можно построить другую стену?

- А кто это сделает? Никто даже приближаться туда не хочет.

- Даже Богини?

- У них и здесь работы полно. И в Пятом Доминионе тоже. Они хотят освободить воды и там.

- Вот это будет зрелище.

- Да, может быть, я даже вернусь туда, чтобы на это посмотреть...

Во время этого диалога Хуззах перестала смеяться и снова устремила пристальный взгляд на Милягу. Потом она протянула ему ручку, в которой был зажат синий камень.

- По-моему, она хочет тебе его подарить, - сказала Юдит.

Он улыбнулся и сказал девочке:

- Спасибо. Но ты оставь его себе, это твоя игрушка.

Взгляд ее стал более настойчивым, и он почувствовал, что она понимает каждое его слово. Ручка ее упрямо протягивала ему подарок.

- Бери же, - сказала Юдит.

Не столько из-за слов Юдит, сколько из-за неотступной настойчивости во взгляде Хуззах, Миляга подчинился и осторожно взял камень. Он оказался тяжелым и прохладным.

- Ну вот, теперь мы по-настоящему заключили мир, - сказала Юдит.

- А я и не знал, что между нами была война, - ответил Миляга.

- Наверное, это и есть самая худшая война, когда о ней никто не подозревает, - сказала Юдит. - Но теперь все это в прошлом. Навсегда.

Звук струящейся воды у нее за спиной слегка изменился, и она оглянулась на водяную арку. До этого момента выражение ее лица было серьезным, но когда она вновь посмотрела на Милягу, на лице ее сияла улыбка.

- Мне надо идти, - сказала она, вставая.

Девочка вновь засмеялась и принялась хватать ручками воздух.

- Я тебя еще увижу? - спросил он.

Юдит медленно покачала головой, устремив на него едва ли не снисходительный взгляд.

- Зачем? - спросила она. - Мы сказали друг другу все, что должны были сказать. Мы простили друг друга. Теперь все уже позади.

- А мне будет позволено остаться в городе?

- Конечно, - сказала она с удивленным смешком. - Но зачем это тебе?

- Потому что странствия мои закончились.

- Вот как? - спросила она, направляясь в сторону арки. - А я то думала, что остался еще один Доминион.

- Я уже видел его и знаю, что меня там ждет.

После небольшой паузы Юдит сказала:

- Целестина тебе когда-нибудь рассказывала эту сказку? Ну конечно, наверняка рассказывала?

- О Низи Нирване?

- Да. Мне она ее тоже рассказала, в ночь накануне Примирения. Ты понял ее?

- Не совсем.

- Жаль.

- А что такое?

- Да нет, ничего, просто я тоже не поняла и подумала, что, может быть... - Она пожала плечами. - Не знаю, что я подумала.

Она стояла уже у самой арки, и Хуззах устремила взгляд через плечо матери на кого-то, кто стоял за жидкой стеной. Миляге показалось, что виднеющийся за аркой смутный силуэт мало чем напоминает человека.

- Хои-Поллои ведь уже рассказала о наших гостях? - сказала Юдит, заметив удивление Миляги. - Они пришли из океана свататься. - Она улыбнулась. - Некоторые ничего, красивые. Какие будут дети!..

Улыбка ее слегка дрогнула.

- Не грусти, Миляга, - сказала она. - У нас с тобой были хорошие времена.

Потом она повернулась к нему спиной и с ребенком на руках прошла сквозь сверкающую пелену. Он услышал, как Хуззах засмеялась, увидев лицо существа, которое ожидало их с той стороны, и увидел, как оно обняло своими серебристыми руками и мать, и ребенка. Потом занавес вспыхнул ярким сиянием, а когда оно потускнело, семья уже исчезла.

Миляга пробыл в пустой зале несколько минут. Он знал, что Юдит не собирается возвращаться, и даже не был уверен в том, что ему этого хотелось бы, но какая-то сила не пускала я его с места, пока он не восстановил в памяти все, что между ними произошло. И только после этого он вернулся к двери и вышел в вечерний воздух. Дикие джунгли были исполнены нового очарования. Мягкие голубые туманы опускались вниз из-под зеленого полога и клубились над поверхностью прудов. Оживленный дневной щебет уступил место звучным песням вечерних птиц, а вместо деловито гудящих шмелей в воздухе порхали легкокрылые бабочки.