Илья Носырев - Карта мира

И вот однажды днем он сидел сонный и искал способ справиться со своими страхами. И придумал вот какую штуку: если не бояться чудовищ не получается, то надо заставить их бояться себя. А для этого нужно самому превратиться в страшнейшее на свете чудовище. И вот он пришел вечером в свою мрачную спальню, дождался, пока мама поцелует его в лоб, погасит свечу и уйдет — а затем сбросил одеяло и представил себя монстром, да вообразил такое страшилище, что не было в мире никого, кто не испугался бы до смерти. И он увидел, что чудовища, собравшиеся вокруг его постели, в страхе бросились врассыпную. И тогда он улыбнулся, лег на бок и впервые в жизни спокойно уснул, твердо зная, что больше никогда они не придут его пугать.

И утром он вышел в сад играть с другими детьми — но увидел, что они разбегаются от него в страхе. И пришел он к своим родителям — и увидел, что и они отшатнулись. И тогда он понял, что до конца жизни люди будут видеть его ужаснейшим монстром, хоть в зеркале он и отражался таким же ребенком, как и всегда.

Гости вовсю чавкали, опустив в тарелки, кажется, и уши свои, точно поросята в корыто.

— Это, конечно, автобиография? — улыбнулся Иегуда.

— О, только ее первая глава! — заверил его маркиз. — Дальше все было интересней и интересней. — Знаете, что такое серотонин?

— Гормон радости, вещество, отвечающее за хорошее настроение.

— Вот-вот. Врожденный недостаток серотонина убивает в человеке радость жизни — и радость эту нужно все время откуда-то черпать — из острых ощущений, например из чувства выполненного долга. Вот так я и начал борьбу с собственными крестьянами — чтобы поднять жизненный тонус и избавиться от некоторых комплексов. И знаете: поразительных достиг результатов! Уже через год, после того как сжег две деревни в своих угодьях и отправил их обитателей жить в лес, ко мне пришло ощущение осмысленности бытия. Я даже здоровый образ жизни стал вести: утречком на морозец голышом — обтираться, затем — легкий завтрак, на коня и в бой! Ставил себе задачу каждый день истреблять по одному таракану — и, представляете, выполнял план! И даже перевыполнял, бывало… Эх, времена были — мужички нарождались практически ежедневно, можно было не печься о том, что деревня обезлюдеет.

— Но это же просто негуманно, — осторожно заметил Рональд.

— Это с какой стороны посмотреть. Есть такая поговорка: волк — санитар леса. Волк убивает только слабых, больных зайчиков — и тем самым он улучшает заячью породу, избавляя ее от дурных и слабых генов. А драконы — санитары сказок: кого они убивают? Правильно, всяких там неудачников, оказавшихся невовремя не в том месте, трусов и слабаков, полезших спасать красавицу, не имея на то достаточно силенок. И тем самым драконы способствуют выведению арийской породы Иванов Царевичей, Василис Премудрых и их голубоглазых и бледнолицых детей, этих победителей, чемпионов — разве не так? Вот я и есть такой дракон — кто меня победит, действительно достоин продолжить свой род. Правда, пока таких я еще не встречал.

— В высшей степени остроумная концепция, — кивнул Иегуда.

— Еще бы! — самодовольно улыбнулся маркиз. — И заметьте, она родилась в ходе обычной оздоровительной программы, которую я сам себе прописал. Самолечение пошло мне на пользу. Сперва я научился не замечать своего плохого настроения, Затем — своего безумия. А еще позже — и разницы между миром мертвых и миром живых. Я путешествовал в глубины своего безумия, а потом возвращался обратно. Я чувствовал себя как никогда хорошо: я ведь обрел какую-то свободу и вместе с тем — уверенность в жизни. Я знал, что теперь не умру просто так: ведь я уже побывал там — и вернулся.

И знаете, мне стало легче. Да-да, легче. Не говорю, что лучше или здоровее — просто легче. Но ведь я заслужил это, не правда ли? О Боже, как мне хорошо теперь! — и маркиз откинулся на спинку кресла.

— Несколько невнятно, но смысл угадывается, — оценил Иегуда историю маркиза.

— Это только завязка всей истории, чтобы было интересно. Едва ли, конечно, вам доведется увидеть ее кульминацию и тем более развязку, но даже теми несколькими главами, что вы прочтете, вы вполне насладитесь.

Маркиз улыбнулся, затем поглядел на остальных своих гостей, взял вилочку и постучал ею по бокалу.

— Ну что, друзья мои, пожрали? — строго спросил он.

Гости замычали в смысле: «Нет еще, не видишь, стол пока не пуст?»

Однако маркиз уже сделал знак слугам, и те стали убирать со стола. Гости, те, что посмелей, не хотели уступать еду без боя — тянули обратно окорока, пытались заехать маркизовым слугам в физиономию, вступаясь за честь недоеденных салатиков. Рональд живо представил, как, умыкнув кость с куском мяса, кто-нибудь из здешних дворян зарывает ее в землю на черный день, как пес.

Наконец после долгой битвы гости поднялись из-за стола и направились во двор замка, куда позвал их маркиз. Рональд и Иегуда последовали их примеру.

— А теперь я поведу вас в мой сияющий сад! — воскликнул маркиз.

У ворот пиршественной залы стоял попрошайка. Маркиз положил ему в протянутую руку ломтик колбасы, прихваченный со стола.

— Мы, барин, колбасу не ядим, — хитро и с опаской посматривая на колбасу, сказал крестьянин. — Она для нас все равно что чертово яблоко…

— Это они картофель «чертовым яблоком» называют, — пояснил маркиз, вздохнув. — Никак не могу заставить его сажать. Самое обидное, что раньше, до Конца Физики, их предки ели картошку, разумеется. А теперь вот нос воротят — помнят откуда-то, что лет тысячу назад в Европе заморский овощ действительно считали чертовым яблоком…

— Чрез то наши предки и пострадали, что чертово яблоко кушали — рассудительно заметил крестьянин. — Чрез то и конец света и наступил.

— А колбасу-то отчего не есть? — с досадой спросил маркиз. — От нее-то конца света не было!

— Твоя правда, барин, колбасу можно, — неожиданно согласился крестьянин (видимо, все-таки очень хотел кушать), брезгливо принял ломтик и принялся его жевать с постным лицом.

— Вострая она… ядучая… — раздумчиво сказал он.

— Эх, дурак, — тоскливо произнес маркиз. — Будете картошку-то есть?

— Никак не будем, — отвечал крестьянин, — потому предки нам заповедовали: не ешьте. И мы, стало быть, не будем.

— А если я вас, тварей, на дыбе растяну, будете жрать? — поинтересовался маркиз. В глазах его горело любопытство.

— Ништо, — отвечал мужик. — И на дыбу, и на костер пойдем, а жрать не будем. Ты, барин, чего захотел: чтобы мы светлый Рай променяли на чертово яблоко! Ищи дураков, а нас и смертью не устрашить на такое черное дело!

Он истово перекрестился, а глаза его подернулись влагой.