Людмила Лазарева - Наследница Богов

Пройдя несколько поворотов, обнаружили, что факел догорает, при свете Светкиной зажигалки сделали новую обмотку, облили маслом и подожгли.

Подняв глаза, Светка похолодела: прямо на нее двигалась гигантская серо-сизая фигура в плаще. В первые доли секунды она восприняла видение, как Тень-спасительницу и мысленно поздоровалась. Но, не услышав ответного приветствия, ужаснулась: эта фигура шла, не замедляя шага, неутомимо размахивая руками (или рукавами?) так, словно впереди вовсе не существовало препятствий. Оно словно бы не видело живых существ, застывших в нескольких шагах от него либо живыми для Него были иные формы жизни.

Стрелы Эльфа пролетели сквозь него, даже не задержавшись, меч гнома, прошел насквозь, будто пронзая воздух.

— Это Грот призраков, — упавшим голосом прошептал Бороман. Глаза его горели испугом и любопытством. — В народе толкуют, не пускают призраки живых в эти места. А уж, коль попал, живым никак не выпустят. — Он изучающе посмотрел на меч и, крякнув с досадой, с силой послал его в ножны.

За первым призраком появились второй, третий, грот наполнялся лунным мерцанием их нереальных тел. Они окружили пришельцев плотным кольцом, от них веяло чистым холодом и слегка попахивало смрадом. Кружась вокруг путешественников в непонятном танце, они завораживали. У Светки закружилась голова, и она почувствовала, что еще немного — и она попросту потеряет сознание. Почему-то не хотелось противодействовать этому процессу. К тому же, на первый взгляд, ничего дурного, кроме будущего отдохновения, призрачный танец не предвещал…

Эльф усмехнулся и проговорил первому призраку, которого невесть каким образом умудрился выделить из толпы безликих, несколько непонятных певучих фраз, из которых Светка разобрала лишь что-то вроде: "Вошли в твой дом с подношением". "С каким подношением? Что он там бормочет?" — лениво подумала она, прикрыв глаза и слегка запрокинув голову назад. Гном рядом с ней сделал то же самое и будто дремал.

Но мистическая музыка и сопровождавший ее танец мгновенно прекратились, до предела сузившееся кольцо разомкнулось, и перед светлейшим предстал мерцающий призрак. Эльф с готовностью потянулся к заплечной сумке и достал оттуда флакон и жидкостью, с полупоклоном протянув его хозяину Грота. Тот принял подарок, мгновенно истаявший в его протянутой руке, и все призрачное воинство исчезло вместе с ним.

— Они пропустили нас, — устало сообщил спутникам Эльф, присев на корточки и стараясь ни к чему не прикасаться. — А могли просто высосать жизнь. До капли.

— Я так и знал, — с привычной жизнерадостностью, правда, немного вяло и заторможено провозгласил Бороман. — Чего бы им на нас сердиться? Мы не сделали им ничего дурного!

— Мы нарушили владения, — пояснил Эльф, прикрыв глаза и, казалось, побледнев еще больше.

Светка постепенно приходила в себя после странного полузабытья, объявшего ее во время диковинного призрачного танца. Она оглядела опустевшее помещение и помотала головой, развеивая остатки невменяемости.

— Что ты дал ему?

— Немного эликсира. Поможет материализоваться в реальности. На время. Хотя, на самом деле, просто вернет назад, в период его бытия.

Им пришлось остаться еще ненадолго, чтобы светлейший смог вернуть себе силы, немного отдохнув. Он присел на корточки у стены, подняв голову и глядя верх, как в прошлую ночь, под деревом. Длинные пушистые волосы его раскинулись по плечам, приоткрыв изящные уши и тонкую белую шею. Полузакрытые глаза его медленно двигались, губы шептали что-то мелодичное. Прислушавшись, Светлана уловила лишь повторяющийся набор непонятных букв: "Анта янна ан метима эт носсэ". (подарить дар для последнего из рода).

Неутомимый гном между тем изрядно подзакусил сушеным мясом и свежими овощами, балагуря о превратностях судьбы и жалея лишь об одном — не поверят, как расскажет о том, что живым его выпустили из Грота Призраков. Ни за что не поверят!

— Так и не рассказывай никому, — посоветовала Светлана, — Нет рассказа, нет проблем!

— Нельзя, — серьезно ответил он, — Список геройств должно скрупулезно пополнять.

Она посмотрела на него с любопытством — кажется, гном не шутил, а говорил совершенно серьезно, от души жалея будущих недоверчивых слушателей. Эльф, прекратив бормотание, едва заметно улыбнулся, не открывая глаз: казалось, ему забавно слушать и наблюдать за Боромановыми слабостями. Он улыбался не широко, по-голливудски демонстрируя набор белоснежных зубов, а тепло и любяще, словно слушал речь несмышленого ребенка и поощрял того на безопасные шалости.

— А, между прочим, где наш светлячок-путеводец? — совершенно опомнившись, вращаясь на каблуках вокруг и оглядываясь по сторонам, спросил гном, утерев рукавом бороду с усами в каплях вина. Подарка Ариадны нигде не наблюдалось. Коридоры разбегались в разные стороны, грозя новыми неприятностями и, возможно, многонедельными блужданиями в темноте — масла могло хватить всего на несколько часов. Перспектива путникам грозила печальная, вполне возможно завершал ее летальный исход — по меньшей мере, от голода и физического истощения. Несмотря на усталость необходимо было двигаться вперед, пока оставались силы. Так и сделали, подозвав совершенно растерянных и обессилевших от страха и ранений собак, бок о бок жавшихся к дальней стене.

Они едва вышли из грота, как псы остановились и, замерев в каких-то неестественных, паралитических позах жалобно и тихо завыли, уперев взгляды далеко вперед, в одну точку. Как ни старались путники рассмотреть опасность, впереди ничего не было видно — ни движения, ни теней. Ничего! Однако животные все больше впадали в ступор, не замечая ничего вокруг, кроме надвигающейся опасности. И тут Светкин браслет стал явственно покалывать запястье, загоревшись кроваво-красным цветом. Только в эту минуту девушка поняла, что собаки не симулируют испуг, а почувствовали нечто, до сей поры никем из их компании не ощутимое. Что-то незримо приближалось к ним, а они даже понять не могли, какова она, надвигающаяся опасность.

Светлана вгляделась во тьму, подсвечивая то невидимое колеблющимся кругом факельного света, указала глазами гному — ведь должен же он, как обитатель подземных глубин, ориентироваться в кромешной темноте, а тут еще и подсветка имеется!

Бороман вместо ответа вжал голову в плечи и развел руками — ничего. "Там кроме улиток больше ничего не видно"…

— Стройного ряда улиток, — поправил его первородный, напряженно вглядываясь вдаль.

И тут в Светкиной голове внезапно что-то словно перещелкнулось, в глазах будто засияло что-то, и изображение приблизилось так, что она смогла рассмотреть выстроившихся в линию покрытых панцирем моллюсков, и впрямь занявших собой весь коридор впереди. Они ползли медленно, но неотвратимо, и создавалось ощущение полной безысходности. Улитки как будто бы запланировали заранее психическую, а затем и физическую атаку. Атаку?! Битва с улитками! Чушь собачья. Прямо рассказ наркомана, который устроился работать в зоопарк, открыл дверцу черепашьего вольера и выпустил черепах, объяснив начальству: "Только открыл, а они каак брызнут — и в разные стороны! Не догнал". Господи, чего они здесь надышались, что улитки стали ползать едва ли не с человеческими скоростями?!