Наталья Ткаченко - Принцесса. Как стать королевой (СИ)

— И не надо, — беззаботно отозвалась я.

Не стала объяснять, что наши с Наром отношения ничего общего с их романтикой не имеют, и вышла за дверь:

— Здравствуй.

— Здравствуй, — кивнул Нар. Рубашка в этот раз была тёмно-синяя, а в остальном его внешний вид ничуть не изменился: то же сочетание изысканности и простоты в одежде, и тот же спокойный взгляд и идеальная осанка. — Я знаю, что ты оказалась здесь случайно, но я очень рад этому случаю.

— Я тоже, — улыбнулась я.

— Ты голодна, — заметил он. — А ещё устала и расстроена. Но сначала я тебя покормлю, а потом утешу, если это всё ещё будет необходимо, — он повёл меня за собой. — Мама чудесно готовит, хотя редко — ей не хватает терпения делать это каждый день. Но сегодня тебе повезло.

Насколько мне повезло, я поняла очень быстро и решила по полной воспользоваться своим везением. Нар только чуть улыбался уголком рта и пододвигал мне блюда со всякими вкусностями. Всё-таки он отлично меня знает: вкусная еда для меня — лучшее утешение! Несмотря на полный кайф, я вспомнила про Ладимира и виновато-виновато позвала его.

— Слава, милая, — чуть ли ни обиделся он. — Конечно, ты можешь оставаться там, сколько хочешь! Очень хорошо, что ты сказала, где ты. Теперь я не буду беспокоиться.

— Спасибо!

Я почувствовала его улыбку и улыбнулась сама, прощаясь. Нет, про мою вылазку ничего говорить ему не буду! Меньше знает — крепче спит.

— Ты говорила с Ладимиром? — уточнил Нар, когда я открыла глаза.

— Да.

— Он очень тебя любит и хорошо о тебе заботится.

Я ничего не ответила — что тут скажешь? Когда я допила молоко, Нар взял меня за руку и поднял:

— Я бы так не смог. Хорошо, что он у тебя есть, ты его заслуживаешь.

Вместо ответа я улыбнулась и чуть поцеловала Нара в щёку — пусть не думает, что я им не дорожу! Он усмехнулся:

— Идём, — он повёл меня через залу наверх по лестнице. — В оранжерее сейчас много гостей — у мамы утреннее чаепитие. Для неё светская жизнь будет продолжаться, даже если небо рухнет на землю, — он кивнул: — Конечно, мы ещё туда вернемся, когда там никого не будет. А пока я могу предложить тебе только свою комнату… что я и делаю, — он распахнул дверь.

Его жилище оказалось удивительно просторным — только огромная кровать без полога в правом углу, стол и стул у окна, обычный шкаф справа у входа, и наполовину пустой книжный — у противоположной стены.

— Я не люблю, когда в комнате много вещей, — пояснил Нар, опускаясь на кровать и хлопая по ней ладонью, приглашая меня сесть рядом. — В потёмках они начинают казаться не тем, что они есть на самом деле. Не становись босиком на пол, забирайся с ногами в кровать, — я испуганно подтянула ноги, он усмехнулся: — Не бойся, никто из-под кровати не вылезет и не цапнет тебя за пятку, просто пол холодный. Я не постелил ковёр, чтобы всегда слышать, когда кто-то ко мне подходит.

— Нар… — я попыталась подыскать слова и выпалила: — Я тоже боюсь темноты и… когда ко мне подкрадываются сзади!

Он чуть усмехнулся и пояснил:

— Мне по ночам снятся кошмары, и, просыпаясь, я не могу сразу успокоиться. А ещё у меня бывают не слишком приятные гости из моих снов… поэтому я и устроил здесь всё так.

— Мне здесь нравится! — я забралась глубже и с удовольствием вытянулась на просторной кровати. Нар посмотрел на меня с усмешкой:

— У тебя очень быстро меняется настроение. Только полчаса назад ты была едва ли не во власти отчаяния, когда смотрела на счастье моего брата и сестры твоего любимого человека… Нет, — он поморщился, — только не впадай в него снова!

— Тогда не говори об этом! — буркнула я.

— Слава, — Нар наклонился надо мной. — Если упиваться своей болью, она никогда не отпустит.

— Я не упиваюсь, — возразила я.

— Нет, — неожиданно согласился Нар. — Но ты упорно не желаешь разделить эту боль и любовь. Почему ты не можешь продолжать его любить, но при этом не терзать себя? И прекрати, твоей вины в его смерти нет. Я спрошу у Адима про блок.

— Не надо! — я подскочила так резко, что со свойственной мне неуклюжестью заехала лбом Нару в подбородок. — Ой, прости! — я протянула руку и осторожно прикоснулась к его лицу. Нар неожиданно чуть усмехнулся:

— Обожаю то, как ты чувствуешь — меня сейчас с головой накрыло волной сожаления и нежности.

— Ну, я же сделала тебе больно!

— Это пустяк, — пожал плечами Нар. — Ничто по сравнению с твоей болью. И поверь, без неё тебе будет гораздо легче жить, и людям рядом с тобой… Нет, дело даже не во мне. Подумай о Ладе и Алиле: тебе кажется, что они слишком легко пережили смерть брата, но это не так. Просто за долгие годы мы научились смиряться с потерями. А тоска в твоих глазах — постоянное напоминание. И вместо того, чтобы винить себя теперь ещё и в этом, лучше избавься от неё.

Безжалостно. Но… он прав.

— Я жалею тебя, Слава, — вздохнул Нар. — Просто без твоих терзаний легче будет жить и тебе, и окружающим.

Ладно. Я попытаюсь.

— Хорошо, — кивнул Нар, обнимая меня и укладываясь вместе со мной на покрывало. Я уткнулась носом в его рубашку и закрыла глаза. Он вроде говорил, что духи не любит, а от самого так приятно пахнет… Не знаю, сколько времени мы так пролежали, но… я всегда была страшной соней.

Проснулась я оттого, что Нар дрожал, приподнялась и поняла, что он всё ещё спит, но очень чем-то напуган.

— Нар, — я осторожно коснулась его плеча, он резко перевернулся на спину, махнул рукой и что-то произнёс. Я попыталась мягко его потрясти — уже поняла, что ему снится кошмар, но он только застонал, так жалко, что у меня заболело сердце. — Нар, милый, проснись! — я снова встряхнула его, уже сильнее, но это не подействовало. И тут я краем глаза заметила движение на полу и повернула голову.

В сумерках трудно было разобрать, что это, но нечто, похожее на коврик метр на полтора, и толщиной сантиметров десять, абсолютно бесшумно ползло к нам. Я закричала, испугавшись до холодного пота — что-то невыразимо жуткое было в этой твари. Откуда только взялись силы — я потянула Нара на другой конец кровати, к стене. Там не было видно пол у кровати, и несколько жутких мгновений я сидела, уставившись туда, но вот чёрный краешек показался над краем постели и стал медленно перетекать на неё. Я бы уже убежала, но не знала, можно ли тащить куда-то Нара в таком состоянии. Поэтому я собрала остатки воли и стала отчаянно желать гостю:

— Исчезни! Сдохни! Растворись!

«Коврик» замер в задумчивости, попятился назад, и тут Нар резко сел, взмахнул рукой, тварь вспыхнула ярко-красным ослепляющим огнём и исчезла. Нар быстро оглядел комнату, повернулся ко мне, испуганно и виновато посмотрел на меня, обнял и зашептал: