Денис Шулепов - Кошмарный принц

Артёмка заплакал.

Вот-вот его засосёт, а мальчик по-прежнему не мог сдвинуться с места, будто пригвоздили в самом деле. В глаза Артёмке летели сор и пыль, которые тут же выплакивались, он отвел глаза от воронки. И увидел, как на соседней улице двинулась с места скамейка. А он, маленький мальчик — фантастика! — продолжал стоять на месте, словно и взаправду приросший. Артёмка посмотрел вверх, потом снова на придвигающуюся к эпицентру скамейку. И снова вверх. Сверху что-то изменилось, от страха Артёмка не сразу определил что, но в следующий миг до него дошло: сверху воронка раздваивалась, напоминая распростёртые руки. Напоминая? Они и были руками! Мамочка!!! Папочка!!! Где ты, папочка! Папа…

Огромный смерч превращался в чудище из ночных кошмаров. И чудище тянуло свои ручищи к нему — к маленькому, крохотному на фоне воронки, мальчику, к Артёмке.

Артёмка зажмурился и для верности закрыл глаза руками. Ему так и хотелось прокричать: «Чур-чур, домики!», но язык просто-напросто прилип к нёбу и оторвать его можно было, приложив не дюжие усилия. А сил у Артёмки не осталось, а, может, и вообще не было. Может, чудище все-таки исчезнет так же внезапно, как появилось? Может, его уже нет? Может…

Ветер.

Ветер продолжал трепать одежду, и, казалось, делал это ещё неистовее и настойчивее, будто собирался разорвать её на лоскутки, оставив ребёнка нагишом. Артёмка подумал, что жить ему осталось чуть, и приготовился к худшему.

Секунды мучительно растянулись, но ничего не происходило.

Хотя, нет. Что-то случилось… начало происходить. В завывании ветра и скрипе деревьев Артёмка различил необычный звук. Бубенцы. Очень мелодичные бубенцы.

Внезапно для мальчика, продолжавшего стоять с зажмуренными глазами, мелодию чудесных бубенцов прервал вопль ярости. Барабанные перепонки Артёмки завибрировали, едва перенося нечеловечий вопль. Артёмка заткнул уши и тоже заорал.

Ветер пропал.

Бубенцы же словно звенели в самом мозгу.

Артёмке засвербело посмотреть. Он открыл глаза.

И снова заорал.

Перед ним стоял монстр. Смерч сжался в высокую — два с половиной метра ростом — человеческую фигуру, но общего с человеком у этой фигуры было лишь очертание, контур, вся же полость фигуры была «заштрихована». При этом Артёмку охватила сумасбродная уверенность, что у монстра есть глаза, с ненавистью глядящие сейчас на что-то или кого-то приближающегося к ним.

Артёмка убрал руки от ушей и услышал волчий рык. «Откуда здесь волк?!» — спросил себя мальчик. И повернул голову назад: он всё ещё не мог сдвинуться с места, какая-то сила продолжала удерживать его. «Словно пятьсот миллионов бубенцов…»

«Это Маленький принц!» — воскликнул про себя обрадованный мальчик, не совсем понимая, чему радуется. Верно, ещё свежа в памяти была сказка о доброте и справедливости, по крайней мере, так о ней отзывался папа, когда читал Артёмке Антуана де Сент-Экзюпери. В рослом мальчике, гордо восседавшем на спине огромного волка, Артёмка увидел своего заступника. Серебристый волк спускался с золотых облаков как будто по невидимым гигантским ступеням… Артёмка улыбнулся Маленькому принцу. А Маленький принц лучезарно улыбнулся в ответ и вместе с ним мультяшно улыбнулся и грозный волк. Артёмке отчаянно захотелось сорваться с места и спрятаться от опасности за серебристой спиной улыбчивого волка от опасности, исходящей от человекообразного смерча-монстра. Но ноги словно пустили мощные корни. Он воззвал о помощи, но зов прогремел лишь в голове: язык-то всё так же приклеен к нёбу. «Как же мне закричать?» — с отчаянием подумал Артёмка.

— Убери от него руки, — тем временем спокойно сказал Маленький принц.

Артёмка, шея которого ныла от напряжения, повернул голову. Подобие правой руки монстра тянулось к плечу мальчика. Артёмка шарахнулся в сторону и упал.

— Это мой трофей! — потусторонним голосом сказал монстр. — И это мой мир! По какому праву ты вторгся на мою территорию?

— С каких пор этот мир ты присвоил себе, Див? — спросил Маленький принц, бесстрашно спрыгнув с волка, когда последний ступил на землю.

— Ты решил, что сильнее меня, Защитник Яви? — ехидно прыснул Див.

— Разве нет? — удивился Маленький принц, с завидным бесстрашием надвигаясь на монстра. — Почему же ты тратишь своё внимание на меня, а не на мальчика? Кстати, каким он видит тебя?

— Вихрем, — ответил сбитый с толку Див.

А Маленький принц улыбнулся и, подойдя к Артёмке, подмигнул ему. В душе Артёмки сразу потеплело. Волшебный волк шёл почти след в след за хозяином и остановился по другое плечо от мальчика.

— Ты ещё слаб после долгой спячки, Див, и этого мальчика я тебе не отдам, чтобы ему ни снилось.

— И что же в нём?!.. — взбешённый поражением прорычал Див, всматриваясь в обычного ребенка.

— Считай, что это прихоть… или принцип, — перебил демона Маленький принц. — И, убираясь отсюда, не забудь вернуть ребенку отца.

После этих слов Маленький принц демонстративно положил руку на плечо Артёмки, на то плечо, за которое хотел схватить мальчика Див.

Яростный вихрь разорвал «человеческую» оболочку монстра, и зелёная куртка, доселе недвижно лежавшая на асфальте, подхватилась порывом, закружилась в вихре… И в куртке оказался отец Артёмки, он кружился, словно делал тройной тулуп, и едва удержался на ногах, когда остановился. Воронка торнадо сгинула. С неба сыпался всякий мусор.

— Папа! — закричал Артёмка. — Папа, папа!!!

И проснулся. Он лежал в зале ожидания вокзала в богом забытом городке. Папа подбежал к сыну и обнял его:

— Что такое, сынок? Тебе приснился кошмар?

Артёмка посмотрел на зелёную отцовскую куртку и обнял отца:

— Папа, не оставляй меня одного, ладно? Маленвкий принц может не спасти меня в следующий раз.

Отец, не поняв о чём сын, конечно, пообещал не оставлять его одного. И никуда не ушёл.

А Артёмка услышал из открытой двери вокзала на улице удаляющийся перезвон бубенцов.

Или почудилосв?

Артёмка верил, что не почудилось.

Глава 47

С непривычным чувством глубокого удовлетворения и внутреннего согласия с собой Виктор Ильич выплыл из сна. Перед глазами стоял текст, напечатанный на видавшей виды «Ятрань» — пишущей машинке, с которой он отродясь не сталкивался на своём веку. Вымышленная машинка с вымышленным текстом на вымышленной бумаге осталась во сне. Виктору Ильичу ничего не стоило прямо сейчас сесть и написать её, так сказать, переместить в явь. Но история совершенно не имела связи с Егоркой (если не брать во внимание явление Дива) и кардинально отличалась от того, что писал он, пребывая в «отключке» за бузиновым столом. Виктор Ильич отбросил в сторону воспоминания о сне.