Ник Лаев - В поисках красного

— Разумеется. Ведь несогласные внезапно поумирали или оказались в имперской тюрьме.

Взгляд императора потяжелел: — Не зарывайся Клеменция. Наши хертинги и эрлы — это шакалы, готовые вонзить зубы в ослабевшего льва. Подставлять им собственные бока я не собираюсь.

На губах Матриарха появилась легкая улыбка: — Твои бока не прокусишь, даже если очень захотеть. — Она опустила голову и прошептала. — В конце концов, что делать с корокоттами?

— Ну уж их судьба не должна тебя волновать? Ты же их никогда не любила.

— Не любила, — Матриарх согласно кивнула. — Они так напоминают своих хозяев. Но без связывающей их дикую ярость воли Матрэлов они разорвут все, до чего смогут дотянуться.

Лицо Рейна IV стало холодным. — Их уничтожат прежде чем они нанесут хоть какой-нибудь вред. Я уже распорядился. Эти темные отродья по недоразумению стали священными животными.

— В народе их считают посланниками Младшего. Как и моих единорогов, их запрещено убивать.

— Император деланно рассмеялся. — Не сравнивай своих однорогих коров, с этими чудовищами. Лишь потомкам Младшего нравилось возиться с этими кровожадными монстрами.

Брошенное вскользь оскорбление было намеренным. Матриарх нахмурилась, однако решила не обострять отношения. Тем не менее, совсем смолчать она не могла.

— Молоко этих, как ты говоришь, однорогих коров уже много лет продлевает твою жизнь.

— Извини, — в голосе императора слышалось непритворное раскаяние. — Я знаю это и благодарен тебе, твоим целителям и, — он поднял глаза к потолку и улыбнулся, — замечательным однорогим некоровам, за все, что вы делаете. Но, признай, что корокотты кровожадны и жестоки. Люди их боятся и поклоняются лишь по необходимости. Твоих единорогов любят, буквально молятся на них, несмотря на их пугливость и капризы. Мои грифоны благосклонно относятся ко всем людям и помогут любому, обратившемуся к ним за помощью. Они мудры, это воистину повелители всех животных. — Император воодушевился. Он расхаживал по залу, энергично жестикулировал, говорил горячо и убедительно.

— Осталось только их найти, — Матриарх мягко улыбнулась. — Ваших деймонов не видели уже пару столетии.

— Дела не в этом дорогая. — Казалось, недавние недоразумения и недомолвки между собеседниками благополучно забыты. — Пойми, что отношение народа к Владыкам и их деймонам схожи. Уважение и любовь к нашим милым зверюшкам — это уважение к императорской власти и любовь к твоему Ордену. Корокотты же вызывают только страх и ненависть, то есть те же чувства, что и их Повелители. Они нападают на отдаленные деревни, убивают их жителей и уничтожают скот. Люди шепчутся, что они порождения Четвертого и созданы Темным Орденом для…

— Прекрати говорить чепуху. — Матриарх раздраженно перебила императора. — Ты убеждаешь меня в том, во что сам не веришь. В природе, неприрученных их слишком мало. По крайней мере, я не слышала про диких корокотт. Кроме того, их стая всегда сопровождала Младших Владык в военных походах и стоила целой армии.

— В том то и дело, что таких походов уже давно не было. А между тем, эти гадкие твари съедают за неделю мяса столько, что хватило бы на пропитание в течение года доброй сотни человек. — Император прижал руки к груди. — Дело нужно довести до конца. Если мы уничтожили Матрэлов и Братство, то глупо оставлять в живых их жутких питомцев. Я не требую объявить корокотт вообще вне закона и методично уничтожать по всей Торнии. Пусть бегают себе где-то в отдаленных лесах. Речь идет только о тех животных, что находятся в Железной Твердыни.

Во время всей эмоциональной речи императора Матриарх не отрывала взгляда от его вдохновленного лица. — А ты изменился. Раньше я не замечала в тебе такой кровожадности. Ты готов выжечь каленым железом все, что напоминает тебе о наших младших кузенах.

Ее собеседник недовольно скривился и, отойдя к стене, провел пальцем по висевшему там старому гобелену.

— Как много пыли вокруг. Она повсюду. Даже странно. Здесь убирают каждый день, но пыль накапливается еще быстрее. — Рейн IV замолчал, продолжая водить пальцем по причудливому узору. Затем снова повернулся к Матриарху.

— У меня нет внуков, а мой сын воплощение всех слабостей Голдуенов. Водилик ленив, мстителен и развратен. Называешь жестоким!? Возможно. Но выбор у меня не велик. На кону судьба империи и фиолетовой династии.

— Выбор есть всегда. Главное, что бы он был сделан вовремя и верно.

Император отмахнулся. — Так говорят лишь те, перед кем этот выбор не стоит. — император замолчал и отвернулся.

— Ты же знаешь мне осталось недолго, — голос Рена Голдуена внезапно осип. — Если бы не искусство твоих целителей и молоко единорогов, я бы покинул этот свет уже давно. Я не цепляюсь за свою жизнь. Слишком много накопилось усталости. Хочется покоя. — Он невесело усмехнулся. — Но я не могу даже умереть, потому что мой наследник уже пять лет не может завести ребенка. Он развлекается на стороне, и Торберт постоянно следит, чтобы ни одна из его многочисленных шлюх не забеременела. Конечно, Адала делает вид, будто ни чего не происходит. Но мне так больно видеть эти ее улыбки, они больше напоминают гримасы.

— Может их стоит развести, — предложила Матриарх. — Я тебе много раз говорила, что она здорова и вполне способна к деторождению. Очевидно, Водилик ее просто не хочет. Потомкам Триединых нужно всерьез постараться, что бы заиметь потомство. Но учитывая, что кронпринц посещает свою супругу раз в полгода, шансов у бедной Адалы немного.

— У него кто-то есть в Помойке. Он наведывается туда каждую неделю. Торберт обещал подключить этого проныру Гарено и все узнать, но пока безрезультатно. Ладно, хватит об этом. — Император опустил голову и тихо спросил: — Как Джита?

— Ей плохо. Очень плохо.

— Я могу к ней пойти и объясниться.

— Ни к чему Рейн. — Клеменция покачала головой. — Не думаю, что это поможет. Боюсь Водилику со следующим Матриархом придется несладко. Но, — она пристально посмотрела на императора, — во всем нужно видеть и хорошую сторону. — Быстро подойдя к нему, Матриарх нагнулась и, воровато оглянувшись, прошептала на ухо несколько слов.

Императора сложно было поразить. Но от услышанных двух фраз он замер и затем стремительно побледнел. Трясущейся рукой Рейн IV вытер внезапно выступивший пот и потрясенно посмотрел на Кузину.

— Это точно?

— Да. — Матриарх была взволнована не меньше. — Ты понимаешь теперь ее чувства. Ее отношения к тебе, Торберту, Аделинде, Водилику. Нам придется вместе расхлебывать всю ту кашу, что мы заварили. Но, в любом случае, у нас появился шанс. Призрачная возможность все исправить или, — она подняла глаза на императора, — окончательно все погубить.