Галина Ли - Своя дорога

Или с кем-то поссорился, или появилась новая опасность, раз добровольно пошел на такие издержки.

Изменения коснулись не только внешнего вида усадьбы. Стоило ступить за порог господского дома, как обнаружилось, что последние веяния моды добрались и до этого медвежьего края: стены выкрасили в голубой цвет, потолок украсили гипсовой лепниной и позолоченными вензельками. Вместо массивных старинных скамей и стульев — легкомысленные креслица с гнутыми ножками. Даже картины на стенах, и те посвежели в новых рамах, украшенных все той же позолотой. А уж зеркал то, зеркал вокруг…

Уж не впал ли мой родственничек в старческий маразм? Куда делась хваленая бережливость, передаваемая от потомка к потомку? Даже я не лишен этого ценного качества. С чего такие затраты? Ладно, крепость, дело нужное, но тут-то… Помнится, он страшно гордился своими сундуками.

Старый слуга, который когда-то прикрывал от дядиного гнева мои детские шалости, проводил нас в столовую, к ожидающему господину Атье.

Правильно, не у дверей же встречать дворянину, хоть и мелкому, какого-то купчишку.

После взаимных приветствий беседа зажурчала на удивление ровно и дружелюбно. Агаи сообразил выбрать для торговли знакомую сферу. Он представился скупщиком редких и лекарственных растений, поставщиком трав магам и лекарям. А сей предмет он знал хорошо, так что все выглядело довольно правдоподобно. «Господа» беседовали, а я внимал разговору и заодно разглядывал дядю, то есть вел себя как настоящий телохранитель.

Родственник выглядел также бодро, как в день расставания. Разве что облысел немного, но это, как уверяют некоторые знахари, истинный признак мужской силы. Его круглые карие глазки, спрятанные под выпуклыми надбровными дугами, азартно блестели. Я был уверен на все сто, что он пытается посчитать возможную выгоду от нового знакомства, мысленно обкосив и сметав в стога половину лугов в хозяйстве, а может, уже пересчитывал золотые за проданные мешки с «цветочками». Вон даже нос покраснел и покрылся капельками пота.

Несолидный нос у дяди. Маленький, как у женщины, да к тому же вздернутый, выставляет на обозрение толстые волосы, торчащие из ноздрей.

Зато подбородок значительный, массивный, широкий, с глубокой ложбинкой посредине. Тоже предмет гордости.

Дядя все время пенял, что мне этот фамильный признак не достался. Еще бы о носе пожалел. И вообще, не смотрится дядя рядом с Агаи. Все время кажется, словно они шутки ради местами поменялись: у парня вид представителя древнейшего аристократического рода, а у моего родственничка — как у обычного торгаша. Кем он, по сути, и является.

Стоило этой мысли посетить меня, как я понял: ностальгия, и желание посмотреть на дядю прошли. И этот дом, что сейчас, в голубых тонах и золоте, что раньше, в мореном дубе и красном шелке, только носит название родовой усадьбы, а на деле он для меня — пустое место. Собственная квартирка в столице в сто раз милее.

Пора было уходить, и я хотел уже цеплять своего «господина» за рукав, как дверь снова отворилась, и все тот же слуга торжественно объявил:

— Госпожа Несса Лирой и госпожа Глория Рухх.

В комнату вплыли две дамы. Одна, совсем молоденькая, в просторном батистовом платье, явно на сносях. Вторая…

Я поклонился раньше, чем успел подумать о последствиях. Поклонился, как привык: вежливо и небрежно, слегка недобрав поклона, немного не доведя руку, тряхнув пальцами так, словно к ним пристала липкая гадость, оставляя у дамы обиду на изысканное хамство, потому что формально придраться, было не к чему. Я всегда ей так кланялся.

Холодные синие глаза вспыхнули яростью, дама совершенно правильно поняла поклон и ответила улыбкой. Презрительной, высокомерной, как отвечала мне прежде, но потом спохватилась: недостойно так реагировать на поведение простолюдина, его положено просто не замечать. Как мебель.

Я тут же обругал себя мысленно — простому телохранителю не полагается знать тонкости приветствий! Только привлек ненужное внимание.

Теперь эта стерва гадает, кто я такой. Вон уже как скулы зарумянились, напряглась вся, пол-лица веером закрыла.

Не вовремя я забылся, просто слишком неожиданная встреча.

Прекрасная Глория, высокородная шлюха, кочевавшая по королевским постелям еще до моего рождения, по прежнему неотразима. Она не претендует на звание первой любовницы короля, она прочно удерживает статус — самой необходимой женщины его величества. Самой ценной.

Что ей фаворитки, которые дольше месяца не могут удержаться рядом с Фиритом, если она уходит из его постели только для того, чтобы вскоре снова вернуться?

Так что забыла «вечная» в этом захолустье?

Дамы небрежно пофланировали к окну. Следить за Глорией стало неудобно: солнце слепило глаза. Голову даю на отсечение, она специально так сделала! Ничего, пять минут терпения и светило скроется за горизонтом. Я ведь тоже могу в сторону отойти.

— У Вас очень красивая дочь, — раздался искренний голос моего любезного попутчика.

Что?! Какая дочь?!!

Не у одного меня произнесенный комплимент вызвал возмущение, дядя тоже побагровел, но сдержался.

— Позвольте представить Вам мою супругу, Нессу. Мы ждем первенца и наследника.

Да? А как же я? Ничего себе новость…

Я не смог удержаться.

— Позвольте поздравить. В вашем колчане еще много стрел, и лук посылает их с удивительной точностью.

Дядя комплимент оценил, пропустив то, что охраннику полагается молчать, и самодовольно улыбнулся:

— По правде говоря, колчан наполнили недавно. Я долго болел и не мог иметь наследников. Но теперь все позади, и даю слово чести, мы на одном не остановимся!

Мой формальный отец улыбнулся еще шире и хозяйски огладил молодку по торчащему вперед животу. Та очаровательно покраснела.

Вот так Дюс, ты только что узнал, что больше не являешься наследником. Интересно, а остальным он как это объяснит? Да, дела…

Словно прочитав мои мысли, «батюшка» засуетился.

— Вообще-то у меня есть старший сын от первой жены, но этот юноша пошел по плохой дорожке. Увы, я надолго погрузился в печаль, вызванную смертью супруги, и не обращал должного внимания на мальчика, а когда спохватился — оказалось слишком поздно. На него не стало управы. Мне пришлось отправить его подальше от дома.

— Совершенно верно, — пропела синеглазая дрянь, — Этот юноша недостоин титула. Он с головой погряз в темных делишках. Даже его величество не способен вернуть его обществу. Боюсь, в один прекрасный день Дюсанг выйдет из дома и больше не вернется. Великий Ирия все видит и однажды ему надоест прощать.