Последний Лист - Война Ангелов. Наследник (СИ)

— Тван, ты ей «озверин» что ли уколол?

— Нет, Ваше Высочество, PH-11, в состав входят…

— Избавь меня от подробностей, — отмахнулся Высочество и посмотрел на Еву, он снова был серьезен, внимателен и пока еще доброжелательно настроен.

— П-принц?! — нет, это, конечно, весело, когда тебя спасают принцы, еще бы удостоверится в наличии белого коня и вообще красота. Но где-то в глубине подсознания всколыхнулось нечто, кричащее «Беги!», непонятное, но, тем не менее, пугающее. Проснулось, испугало и тут же исчезло. А ей осталось лишь созерцать свои руки и отсчитывать вдохи-выдохи, пытаясь успокоиться. Принц…

— Это что-то меняет? — Ева медленно перевела взгляд на Его Высочество, он больше не улыбался, а взгляд черных глаз и вовсе стал пугающим. Словно хищный зверь перед прыжком: наблюдение, изучение, нападение.

— Не знаю, — это был самый честный ответ, на который она была сейчас способна, — я не помню.

Кажется, ей поверили, даже подождали, когда она успокоиться окончательно. Заботливый Тван протянул какие-то таблетки и стакан с водой, девушка послушно выпила. В конце концов, если бы это были наркотики или что-то в этом роде, могли накачать и раньше. Да и не похоже, чтобы ей хотели причинить какой-либо вред, по крайней мере, сейчас.

— А что помнишь? — хороший вопрос, что же она действительно помнила? Кровь в расчёт брать не приходилось, это больше было похоже на кошмарный сон, чем на воспоминания. Что же тогда? Тогда…

— Не помню, — ответила она чуть не плача, — там был Алекс.

Принц кивнул, как будто бы знал Алекса, причем лично. Еве очень захотелось спросить его об этом, но она не успела. Он предпочел поговорить с андроидом.

— Тван, сколько еще будет действовать аусадха?

— Действие аусадхи прекратилось вчера, в 20 часов 17 минут. Причиной потери памяти в данном случае является посттравматический синдром.

— Хорошо, оставляю это на тебя.

Посттравматический синдром… Она читала об этом: состояние, которое возникает в результате психотравмирующих ситуаций, например, военными действиями, природными катастрофами, террористическими актами, изнасилованием, пытками… Белые стены, кровь на полу, кровь на руках, кровь… Рука машинально потянулась к щеке, там должен быть шрам, почему его нет?

— Ева?

— А? — слез нет, шрама тоже нет. Бинты были, шрама нет. А почему он должен быть? Почему? Кровь на руках, кровь на полу…

— Ева! — принц убирает ее руку, что так настойчиво ощупывала щеку, но не отпускает ее, а держит в своей, — Что ты постоянно пытаешься найти у себя на щеке?

— Шрам?

— Он там есть?

— Нет…

— Тогда зачем искать то, чего нет? Успокойся, — взгляд перестал быть злым, вернулась прежняя доброжелательность. Такая быстрая перемена. Ева попыталась освободиться от державшей ее руки, мешать он не стал.

— Можно… Можно мне отсюда? Пожалуйста. Я не хочу быть в этой комнате.

— Можно, — даже не задумался, видимо великая миграция из белой комнаты все-таки предусматривалась Высочеством изначально, — Тван покажет, где ты будешь жить. Или ты его еще боишься?

Девушка медленно перевела взгляд на андроида, тот неподвижно замер справа от кровати и послушно ожидал приказа. Нет, теперь, когда она знала, что это робот, бояться было нечего. По крайней мере, точно не Твана.

— Нет, его не боюсь… Ваше Высочество.

«Эволюция ангелов и людей, пси и генетическая память и прочие загадки Вселенной» переизданный вариант гениального труда седьмого воплощения Крито смотрелся жалкой дешевкой на фоне оригинала. Вселенная себя изживала, это было хорошо заметно хотя бы по тому, как стали относиться к наследию великих. Эволюция… Сейчас самое верное выпустить книгу под названием «Деградация ангелов и людей» и в том же духе. А главным героем истории Михаэль Венкс взял бы своего внука, не сына-наркомана, привезенного с Ноа, а именно с внука. Два крыла, фенотип, может и еще чего, а толку, как от кошки в Мертвом Источнике, только Амалию и развлекать. Михаэль с отвращением пролистал несколько страниц присланного на рецензию томика, но ничего, кроме призыва сжечь автора на костре немедленно, в голову не приходило. Нет, радужного отзыва от него, к счастью, никто не требовал, но ведь и ругать нужно правильно. Время еще было, институт требовал ответа только через зайнэм, значит, на пару дней этот ужас можно отложить и заняться собственным детищем.

Труд профессора Венкса звучал похоже — «Семнадцать ангелов в Эпоху Земли», где он проводил разбор известных ему ангелов по приведенной Крито таблице. Вывод из полученных результатов настоятельно требовал не ставить слово «Эволюция» в название труда, а лучше и вовсе не употреблять. Михаэль знал о существовании пяти ангелов на данный момент, больше крыльев не наблюдалось. Первым в списке шел внук Алекс Венкс, у мальчишки было два крыла, опека всесильной бабушки и полное нежелание заняться хоть чем-нибудь полезным. Второй была его мать, Юлия Венкс, гиперактивная неуловимая женщина, принесшая вместо мира во всем мире очередной конфликт. Но она хотя бы старалась. Старалась, старалась и перестаралась, и утянула с собой на дно еще одну крылатую, Лисандру Лэн, которая тоже старалась. На их фоне гетера Мардж Жамэль была самой достойной из ангелов: одно крыло, выполнение непыльной работы по охране богатеньких имперских детишек и оказания им же особых услуг, и полное безразличие ко всему, кроме собственной персоны. Последним известным ученому крылатым был Ален Ричмонд, пират, что привез Алекса домой после Иторской трагедии, псих, помешанный на убийствах. На этом запас ангелов Михаэля заканчивался, и он пытался разобраться с дворянством Империи, ведущие свои родословные от первой императорской семьи. Исследования требовали мирных отношений с Империей, внешняя политика двух сверхдержав требовала немедленного объявления военных действий.

Ученый вздохнул, оттолкнул панель и, поднявшись, направился к бару. Бар был закрыт на ключ, напоминая о возвращении блудного сына в родные пенаты. Теперь, чтобы иметь возможность пропустить рюмашку-другую после долгого рабочего дня, нужно таскать с собой дубликат ключа, который нужно еще раздобыть у дворецкого. Мужчина раздраженно постучал пальцами по гладкой дверце бара и отправился на поиски слуги. Кнопку вызова сломал еще Дмитрий, когда только начала спиваться, восстанавливать почему-то не стали. Вот он, еще один подарочек от ангелов. А ведь он был таким хорошим ребенком, и тоже хотел изучать наследие Ангела Созидания.

Ближайшая кнопка вызова была в музыкальном холле, расположенного рядом с библиотекой, туда профессор и направился. Не искать же слуг по всему дому! Двери оказались спрятаны в стене, такое случалось лишь в большие праздники, когда Амалия приглашала в дом своих друзей. По паркетной плитке бегали солнечные зайчики, сбежавшие из вечного заточения в музыкальной, еще мгновение и блики стали разноцветными — кто-то включил сонондо. И подтверждая догадку, из холла полились первые легкие звуки. Странно, сын был единственным, кто играл на сонондо. Михаэль прислушался: музыка влажным потоком звуков обрушивалась с потолка на слушателя, обдавала ветром, кружила в безумном порыве. Инструмент звучал чуть яростнее, чем рассчитывал его создатель. Нет, Дмитрий не смог бы так сыграть. Этот исполнитель был божественен. Профессору не терпелось узнать, кто же из слуг мог так играть, но боялся спугнуть своим появлением. А мелодия тем временем копила силы для нового шторма, то замирая, то накатывая мелкими волнами. Любопытство победило страх, и Венкс шагнул к отрытым дверям холла. Сонондо стояло в центре, от него в стороны, разбивая комнату на восемь частей, шли разноцветные лучи пси-диаграммы играющего. Чем чище и прекраснее выходил звук, тем сложнее получалась мозаика: что по содержанию, что по цветовой гамме. В этом случае изображение еще и двигалось в такт мелодии. Здесь и впрямь на фоне усыпанного серебряными звездами неба бушевали самые настоящие волны. И когда мелодия замирала, звезды начинали плакать и опадать в растущие с каждой упавшей слезой потоки. И вот волна была готова захлестнуть и музыканта, и слушателя. Мужчина прошел вглубь и, наконец, рассмотрел в этой какофонии цвета и звука исполнителя. Им оказался Алексей Дмитриевич, внук-бездельник. Алекс играл на манер Соль Идена Зрячего, он не смотрел на клавиши, он ощущал их с помощью своего пси. Прямая спина, длинные пальцы ловко перебирают цветные клавши, никакой реакции на появление случайного зрителя.