Юлия Григорьева - По воле богов (СИ)

   Князь вдруг побледнел, мотнул головой, затем еще раз и потер глаза. С тихим стоном он откинулся назад, и молодое сильное тело выгнулось от сотрясавших его конвульсий.

   - Энц, что с моим любимым?

   Он умирает, брат?!

   Энцолор нагнулся над молодым князем Монтери, осторожно раздвинул ему губы, заглянул в глаза и улыбнулся.

   - Готов,

   Не надо слез, Эльмина.

   - К чему? Он жив? Арман!

   Вместо ответа Энц помог юноше снова сесть. Арман открыл глаза, и Эльмина ахнула, глядя в рубиновые огоньки в глазах возлюбленного. Юноша глубоко втянул носом, удивленно оглянулся.

   - Я столько запахов не чуял никогда.

   - Целуйтесь же, очистите уста.

   Остатки крови поглотите,

   прикосновеньем губ себя свяжите.

   Энцолор смотрел с мягкой улыбкой на сестру и ее возлюбленного, несмело потянувшихся друг к другу. Арман приоткрыл губы, и Эль увидела, как заострились его клыки, став заметно больше остальных зубов. Больше она ничего не думала. Губы Армана, ставшие сейчас чуть холодней прежнего, захватили ее в плен, выпивая остатки собственной крови с ее губ и отдавая ей последние капли собственной крови девушки.

   - Кровавая Луна, тебя в свидетели я призываю.

   Свершен обряд по правилам твоим.

   Спустись с небес и подтверди союз сиянием своим.

   Произнес Энцолор, и луна в небе вдруг стала алой. Она словно выросла, стала ближе. Красноватое сияние разлилось по поляне, окутало юношу и девушку, сжалось так, что казалось алым панцирем вокруг них, и проникло в тела.

   - Свершилось! Отныне муж и вы и жена.

   Признала вас Кровавая Луна.

   Теперь оставлю вас наедине.

   Свидетели дальнейшего излишни.

   К утру отступят чары, что даровала кровь вампиров,

   и все вернется на свои места.

   Так пойте ж страсти песнь, влюбленные уста.

   Прощайте и сладчайшей ночи.

   Когда он покинул поляну, юные супруги даже не заметили, поглощенные только друг другом. Арман осторожно погладил плечи возлюбленной, и ее рубашка скользнула вниз, обнажая еще никем не тронутое тело. Эль доверчиво посмотрела ему в глаза, смущенно улыбнулась, и молодой муж бережно уложил ее на спину, завладел губами, и время исчезло. Исчезла вселенная, растаял под покровом целый мир. И лишь двое влюбленных, зажигающие друг в друге страсть остались на маленькой полянке, озаренной серебристым лунным светом. Их стоны сплетались и возносились к той, что соединила две любящие души и защитила от случайных глаз.

   - Нет нас по одному, лишь только МЫ теперь.

   Арман и трепетная Эль.

   - Эль и Арман,

   Любимый муж, ты вечный мой дурман.

   - Люблю тебя, жена моя.

   - Мой муж, и я люблю тебя.

   * * *

   Рассвет застал юных супругов все еще в объятьях друг друга. Разгоряченные и задыхающиеся они упали на мягкую траву, целуя припухшие от бесконечных ласк губы. Арман прижал к себе Эль, и девушка удобно устроила голову на его плече. Чуть прохладный ветер приятно овивал их своим свежим дыханием.

   На личико вампирши неожиданно набежала тень. Она приподнялась на локте и заглянула в счастливые глаза своего супруга.

   - Любимый, не ругай меня,

   но я должна тебя покинуть

   и вскорости вернуться во дворец.

   Туда прибудет поутру отец.

   Поведать о коварстве мне придется,

   того, кому он сердцем доверял.

   Кузен в намереньях уже его предал.

   - Кузен?

   - Мой средний брат.

   Он мне не брат, как оказалось.

   И долго тайна та от всех скрывалась.

   Но вот открылось все,

   и Элион, пылая жаждой мести и обидой,

   задумал он убить того,

   кто с малых лет ему отцом считался.

   Неблагодарным оказался

   кузен мой Элион.

   - И он еще в тебя влюблен!

   Нет, Эль, я не пущу тебя!

   - Мой милый муж, поверь в меня!

   Мне ничего не угрожает.

   - Мою жену предатель тот желает.

   Нет, Эль, и не проси.

   Мне страшно оставлять тебя наедине со зверем.

   Иду с тобой! И кто кого еще проверим.

   Эль испуганно схватила его за руки, умоляюще глядя в глаза.

   - Нет, ты с ним не вступишь в схватку.

   Он в десять раз тебя сильней!

   Я поступлю, поверь, умней.

   Его однажды обманула, сбежав от строгого надзора.

   И снова обману.

   Отцу все без утайки расскажу.

   Пусть он предателя карает,

   а нас супругами признает.

   Ведь мы супруги пред Луной,

   уже мы признаны кровавой госпожой.

   Признает это и отец.

   Мученьям нашим наступает радостный конец.

   - Но Эль, любимая, послушай...

   - Арман, клянись моей душой, что ты не тронешь Элиона.

   Пусть первый лорд с ним разберется,

   он справедливости добьется.

   Что ежели ты сгинешь в этой схватке?

   Жить без тебя не буду!

   Кто Эль без своего любимого супруга?

   Клянись своей сжигающей любовью,

   клянись моей холодной кровью,

   клянись мне тем, что дорого тебе, молю!

   Арман хмуро посмотрел на нее и все-таки кивнул.

   - Коль хочешь этого, клянусь.

   - Как хорошо, тебе я верю.

   И ничего уж не боюсь.

   Теперь домой спешить мне надо.

   - Я провожу, еще побуду рядом.

   О, боги, как душа болит от ощущения беды.

   - Нет-нет, все будет хорошо,

   мне должен верить ты!

   Князь прижал к себе свою хрупкую жену, зарылся лицом ей в волосы и так застыл, пытаясь успокоиться и прогнать ощущение тревоги. Но отогнать неприятное чувство надвигающейся беды никак не удавалось. Он приподнялся, обнял лицо Эль ладонями и с тоской, от сознания новой вынужденной разлуки, блуждал жадным взглядом по ее лицу. Девушка прерывисто вздохнула и обняла обнаженное мужское тело так крепко, как могла. Но быстро ослабила объятья, сообразив, что из синих глаз уже исчезли рубиновые огоньки и зубы вновь ровные. Все изменения, как и обещал брат, исчезли с рассветом.

   Но время шло, и вампирша беспокойно взглянула в глаза своего супруга. Арман вздохнул и позволил ей одеться. Платье лежало в суме, которую прихватила сама Эль. Вскоре они уже шагали по улицам еще спящей столицы. Стук каблучков гулко отражались от стен домов, выдавая влюбленных, и юноша подхватил Эль на руки. Она обвила его шею руками и уютно устроила голову на плече, время от времени обмениваясь с Арманом поцелуями. Так они и добрались до дворца лорда Одариана. Князь поставил супругу на ноги, но продолжил обнимать.