Анна Мистунина - Проклятый

— Дай нам два дня, и прибудут еще столько же. Мы не хотим открытой схватки. Наш план прост — задержать здесь императорские войска, дразнить их, по возможности не вступая в бой. Тем временем с пятью тысячами мы проскачем по окольным дорогам Империи и захватим столицу, как это было уже однажды сделано. Император не ждет нападения, его войска рыщут по нашим землям. Нас некому будет остановить.

Повисла изумленная тишина. Только громкое дыхание воинов Круглого Озера нарушало ее. Чанрет обводил собравшихся глазами.

— Все вожди поддержали меня, — добавил он.

— А Дингхор? — спросил кто-то.

— Дингхор… Да.

— Но с чего ты решил, что столица беззащитна? Разве у императора мало солдат?

— Я знаю, что жрецы решили покончить с нами. Так сказал один из них в драке у Восточного Бора, прежде чем его убили. Думаю, к тем войскам, что уже здесь, идут новые. Императору нечего опасаться ни с севера, ни с юга, он пошлет сюда всех.

— Ты не можешь знать точно! — возразил Никут.

— Не могу, — согласился Чанрет. — Но Гарион из Тосса наверняка уже собрал для нас сведения. Я прошу тебя, Калхар, отправиться к нему. Мы не выступим, пока ты не вернешься.

— Я готов, — откликнулся Калхар.

— Не один, — добавил Чанрет. — Кто присоединится к нему, братья?

Прежде, чем кто-то успел вызваться, Кар протолкался вперед.

— Позволь мне, Чанрет.

— Опомнись, Карий, — ворчливо сказал Никут. — И себя погубишь, и Калхара.

— Позволь мне, — молодой статный воин Ордитар шагнул ближе, отодвинув Кара. — Мы обернемся за семь дней.

Чанрет колебался. Взгляд его переходил от Кара к Ордитару, Никуту, и обратно.

— Чанрет… — начал Кар.

Не договорил. Встретился с другом взглядами. «Дингхор не пустил меня. Я решил быть с тобой, не с ним. Не поступай со мной, как он!»

Чанрет понял. Медленно кивнул.

— Поедет Карий. Будь осторожен, Кар.

«Я — не Дингхор, — добавил новый вождь взглядом. — Ты еще увидишь».

— Глупости… — проворчал Никут, но взглянул на Чанрета и закашлялся. — Сдается мне, ты теперь тут решаешь. И куда Дингхор смотрел?

Махнув рукой, кузнец повернулся и пошел прочь. Аггары пропускали его, чтобы тут же еще теснее столпиться вокруг Вождя вождей.

— Я не забуду, братья, как вы поддержали меня, — тепло сказал он. — Отдохните, пока есть время. Сегодня нам нечего страшиться.

Один за другим воины стали расходиться. С каждым Чанрет прощался лично. Наконец возле хижины остался только Кар.

— Спасибо тебе, — неловко сказал он.

Чанрет приблизился и обнял его.

— Я не принесу тебя в жертву своим страхам, как Дингхор. Но будь осторожен.

— Обещаю, Чанрет. Скажи… Чего ты хочешь на самом деле? Захватить столицу… Стать императором?

«Эриан, — против воли стукнуло внутри. — Мой принц…» «Он мой враг!» — тут же возразил себе Кар.

Чанрет рассмеялся.

— Нет, Кар. Не хочу. И не хочу смерти твоему императору. Мы аггары, мы не берем больше, чем сможем унести. Я хочу свободы для наших племен, хочу, чтобы эти земли стали нашими навсегда, и я заставлю твоего императора дать нам это. А если при этом мне придется убить кое-кого в храме, ты ведь не огорчишься?

Кар вздрогнул.

— Ты не убьешь Верховного жреца, — с нажимом сказал он. — Чанрет, ты его не убьешь! Слышишь? Он мой!

— Обещаю, что позволю тебе нанести удар, — кивнул Чанрет. — Но и ты обещай, что вернешься из Тосса живым.

— Обещаю.

— Тогда иди, Кар. Выедете на рассвете, а пока ты должен поспать.

Но Кар не пошел сразу к своему, чудом уцелевшему среди разрушений, шатру. Сердце колотилось до боли в груди, кулаки сжимались — разве тут уснешь! Почти пять лет ждал он мести, того дня, когда своей собственной рукой вонзит нож в горло Верховного жреца. Ждал, то надеясь, то отчаиваясь, даже в лучшие минуты с аггарами не забывал своей мечты. И вот этот день приблизился. Кар уже почти слышал предсмертный хрип ненавистного врага, почти чувствовал на руках его кровь. От волнения трудно было дышать. Кар не знал, куда и зачем идет по темным улицам селения. Встречал друзей — мало кому спалось в эту ночь, слышал голоса, но не понимал ни слова. Прошлое воскресало перед глазами: любовь и ненависть, страх и стыд…

Очнулся он, только увидев костры войска Лидрока. Развернувшись, пошел назад. Взбудораженное событиями селение наконец засыпало, а короткая летняя ночь уже кончалась, восток окрасился розоватым светом. Возвращаясь, Кар увидел идущего навстречу человека. Так же, как он сам недавно, человек этот шел опустив голову и не замечал дороги. Через несколько шагов Кар узнал — и остановился, как вкопанный.

— Аррэтан! — окликнул он.

Девушка подняла голову. В мужской одежде, с длинным ножом на поясе, волосы заплетены в тугую косу — дева-воительница из старых сказаний.

— Кар, — кивнула она. — Ты тоже не спишь?

— Да…

Он внезапно смутился. Недавнее возбуждение схлынуло, сменилось усталостью и чувством вины. Рядом с Чанретом все было легко и правильно, месть сладка и желанна, а смерть в бою казалась высшей наградой. Но рассказать об этом дочери Дингхора… Разве можно? Не в силах понять своих чувств, Кар спросил:

— Почему ты здесь в такое время?

Аррэтан повела плечами.

— Вожди разошлись, но отец не спит. Налмак очнулся, они сейчас говорят… Я ушла.

Не сговариваясь, зашагали рядом. Смотрели оба под ноги.

— Мы уходим утром, ты знаешь, да? — спросила Аррэтан. — Снова туда… И без вас.

— Так надо, Аррэтан, — тихо сказал Кар.

— Я знаю, — откликнулась она. — Я слышала все их разговоры.

Кар не смог придумать ответ, Аррэтан тоже замолчала. Молча спустились к озеру, остановились. В темной воде отражались бледные утренние звезды. Не зная, о чем говорить, Кар наклонился, нащупал мелкий камушек. Запустил в воду. Послышался двойной всплеск, и снова все смолкло.

— Отец гневается на меня, — сказала вдруг Аррэтан.

— Почему? — вскинулся Кар. — Из-за Чанрета? Что послушали его, не ушли сразу? Аррэтан, это я виноват, не ты. Идем, я сам ему скажу…

— Нет.

— Почему?

— Он не за то сердится, — тихо сказала Аррэтан. Помолчав, добавила еще тише: — Я сказала Налмаку, что ему придется искать другую невесту.

Где-то заржала лошадь, ей вторила другая, третья… вдалеке послышались громкие мужские голоса. Потом звуки исчезли, словно между озером и остальным миром упал невидимый занавес тишины. Плескалась вдалеке рыба, еле слышно шелестели на ветру забытые сети. Кар услышал громкое дыхание. Понял — это он сам дышит, тяжело, как загнанный конь. Попробовал не дышать, не смог, и спросил наконец: