Анна Мистунина - Проклятый

После краткого совещания десять добровольцев остались наблюдать за гостями, остальные вернулись в изъязвленное недавней битвой селение. Кар, с ним четверо молодых аггаров, направились к дому вождя. Но дверной полог был опущен, и у входа, неподвижные, как статуи, дежурили стражи.

— В прошлый раз тебя пустили, Карий, — с усмешкой заметил воин, чья левая рука покоилась на перевязи. — Не попробуешь снова? А не то нам только и останется пойти спать.

Кар подумал.

— Нет, не попробую, — решил он. — Пока можно, пойдемте спать.

— А те, Лидроковы?

— Ничего они не сделают, — отозвался другой аггар. — Их мечи нынче смотрят в другую сторону. И, чую, скоро прибудут еще. Чанрет поднял волну.

— Ты прав, — кивнул Кар.

— Так идем спать, пока можно! — воскликнул тот, что предложил Кару войти. — Завтра будет знатная драка!

Прошло два дня, и селение Круглого Озера превратилось в сердце армии еретиков. Сколько хватало глаз и дальше, вдоль леса, на склонах холмов — везде горели костры, стояли походные шатры. Отряды подходили один за другим. Разные числом, от сотни человек из малочисленных и больше всего пострадавших от нападений племен, до тысячных армий. Приходили и вставали лагерем, спокойно, будто выполняя давным-давно задуманный план. Предводители скрывались в доме Дингхора, за ними опускался полог. Наконец, к вечеру третьего дня, с одним из отрядов прискакал и Чанрет.

Он похудел и осунулся, глаза ввалились от усталости, но сияли победным блеском. На лице играла непривычно счастливая улыбка: пришел его час. Тщательно и втайне подготовленный план исполнился, многие часы и дни переговоров не пропали даром. Вот оно, войско аггаров, войско Чанрета. Со времени Вождя вождей, победившего Империю колдунов, никто не поднимался так высоко.

С гордо вскинутой головой ехал Чанрет по улицам селения, а навстречу спешили сторонники. Раньше Кар и не замечал, как их много. Каждому Чанрет говорил что-то, и те отходили, удовлетворенные. Вскочив в седло — по военному времени коней не расседлывали даже на ночь, Кар двинулся навстречу другу. Обычно хмурый взгляд Чанрета полыхнул удовольствием.

— Я не ошибся в тебе, брат! Ты задержал их!

— Как ты… — Кар повел рукой, указывая на взбудораженное селение, шатры вокруг. — Когда ты все это успел?

Чанрет изогнул в улыбке тонкие губы.

— Я не мог позволить тебе знать все. Ты не был полностью на моей стороне, ведь правда?

— Правда, Чанрет.

— А сейчас?

— Сейчас… — Кар рассеянно погладил коня между ушей. Поднял взгляд. — Ты не станешь вредить Дингхору и Аррэтан?

— Зачем? Понимаю, он внушил тебе, что я мечу на его место. Разве ты еще не понял, что это не так?

— Ты хочешь быть Вождем вождей. И Дингхор тебя уже не остановит.

— Никто меня не остановит.

— Я… Я пойду за тобой, Чанрет. И убью любого, кого ты велишь.

Вытянув руку, Чанрет хлопнул его по плечу.

— Хорошо. Я еду к Дингхору. Надеюсь, двух часов нам хватит на разговоры. А потом приходи ко мне.

Два часа спустя перед хижиной Чанрета собрались не только приглашенные. Те, кто в открытую поддерживал его, кто сомневался, и даже многие из противников пришли, кто из любопытства, кто желая выразить поддержку или попросту заслужить место получше. Люди толпились, жались к самому входу. Каждый хотел оказаться ближе, когда выйдет тот, кого уже почти в открытую звали Вождем вождей. Кар слышал, как эти слова предавались от одного к другому. Как будто древние легенды вдруг ожили и явились среди бела дня.

Кар пришел одним из первых, и теперь оказался возле входа, где плотнее всего столпился народ. Крепко пахло потом, намокшими повязками и целебной мазью: мало кто остался невредим в недавнем сражении. Негромкие голоса взволнованно гудели со всех сторон.

Чанрет вышел, и голоса разом смолкли. Как будто повеяло свежим ветром: хмурые лица ожили, полные надежды — озарились уверенностью. Кар смотрел, и не узнавал друга, побратима, с которым провел бок о бок столько лет. Три дня сделали Чанрета истинным вождем.

Он раскинул руки.

— Братья! Пришел час нашей свободы.

— Пришел ли? — раздался хмурый голос.

Чанрет обернулся туда, где у самого входа стоял кузнец племени.

— Пришел, Никут. Поверь мне. Поверьте мне все, — в глазах Чанрета, когда он оглядел собравшихся, пылал огонь. — Вы мои братья, мое племя. Два года я тайно встречался с воинами и вождями других племен. Убеждал, спорил, давал обещания. Со мной все… почти все аггары. Все, кто не хочет больше терпеть Империю, их войска, их жрецов, кто готов отстаивать наши земли в бою! А вы, вы, мои братья? Вы поддержите меня?

— Да! — первым сказал Калхар.

— Да! — голос Кара потонул в гуле других голосов.

— Ты красиво говоришь, Чанрет.

Кузнец — ростом обычному воину по плечо, но широкий и кряжистый, как столетний дуб, с огромными руками и похожей на глыбу косматой головой, широко расставил ноги и наклонился вперед, разглядывая Чанрета, как, бывало, разглядывал свежевыкованную подкову или нож. Казалось, Никут не может решить, что делать с дерзким выскочкой: бросить в огонь или оставить, пусть послужит?

— Ты красиво говоришь, — повторил он. — Все это мы какой год слышим, да только слышим и то, что вождь не больно-то тебя за это жалует. И, сдается мне, он знает, что делает. Убедил, значит, все племена? С Рассветными Холмами, что Ранатора убили да мою дочь силой увели, Долгой Долиной, что поубивали пастухов и угнали лучших коней — не на них ли в бой собрались? — теперь, значит, у одного костра греться?

— На племя Долгой Долины позавчера напали, как и на нас, — ответил Чанрет. — Много воинов пало, среди них вождь. У Дубовой Рощи перебили половину мужчин, племя ушло к Злым Землям. Разве тебе мало? Я могу продолжить. Империя только за эти дни погубила больше, чем все наши стычки за десять лет! Никут… Ранатора не вернешь, а насчет твоей дочери я поговорю с Лидроком…

— Сколько их здесь? — крикнул кто-то из задних рядов.

— Уже семь с половиной тысяч, — сразу откликнулся Калхар. — И еще подходят.

Чанрет кивнул.

— Мы отправляем женщин с детьми и стариками к Ничейной полосе, с ними уходят по сотне мужчин в каждом племени. Мы вернемся за ними, когда эта земля по-настоящему станет нашей.

Никут прищурился.

— И вы хотите с семью тысячами выступить против Империи? Против десятков тысяч? Ты обезумел, Чанрет!

Чанрет ответил спокойно:

— Дай нам два дня, и прибудут еще столько же. Мы не хотим открытой схватки. Наш план прост — задержать здесь императорские войска, дразнить их, по возможности не вступая в бой. Тем временем с пятью тысячами мы проскачем по окольным дорогам Империи и захватим столицу, как это было уже однажды сделано. Император не ждет нападения, его войска рыщут по нашим землям. Нас некому будет остановить.