Анатолий Дроздов - Изумруд Люцифера

— Мог бы сам, мог бы с тобой, — спокойно сказал он, все также глядя на дорогу, — мог бы забрать себе, и ни одна живая душа не узнала бы. Тем более, что этих денег уже нет, их давно списали и закрыли дело. Ты это хотела спросить?

— Да, — кусая губы, сказала Рита. — Тогда почему?

Кузьма пожал плечами:

— Ты ведь все равно не поверишь, что бы я не ответил.

— Почему? — обиделась Рита.

— Тогда я спрошу тебя. Ты бы как поступила?

— Не знаю, — ответила Рита. — Но они пришли к тебе. Тебе и отвечать.

— Я всегда хотел иметь много денег, — задумчиво сказал Кузьма, — и мечтал о том, чтобы у меня их было много. Я тебе рассказывал вчера, как я жил в молодости, лишний раз сходить в кино себе позволить не мог. Деньги дают независимость и свободу, а это очень важно для человека. Лет пять назад я бы, пожалуй, не сомневался. А сейчас не могу. Хочу, чтобы все мои деньги были честными. Старый стал, наверное.

— Какой ты старый! — возмутилась она.

— Потому что не могу взять эту резаную бумагу, из-за которой уже убили двоих и одного ранили. Это кровавые деньги, Маргарита, они никому не принесли радости, и не принесут. Понятно?..

— Понятно! — кивнула она и замолчала.

…В городе Кузьма остановил машину на окраинной улице и достал мобильный телефон. Рита молча смотрела, как он набирает номер, подносит к уху трубку. Так замечательно начавшийся день заканчивался и заканчивался удачно, но ей почему-то было нерадостно.

— Добрый вечер, это я, — услышала она голос Кузьмы. — Все нормально, я их нашел… В багажнике лежат… Зачем? Они семь лет без охраны пролежали, подождут еще полчаса. Возьму такси. Диктуй адрес и номер…

Закончив разговор, он повернулся к ней.

— Дальше я на такси, Рита. Не надо, чтобы ребята из Службы видели нас вместе.

— Ну как же?.. — она не нашлась.

— Дело сделано, договор выполнен. Или я что-то забыл?

Она медленно покачала головой.

— Но что ты вся нахохлилась, как воробышек? Даже волосы на голове поднялись! — он осторожно погладил ее по голове и засмеялся. — Ты действительно не голубь, а воробышек. Жалко расставаться?

Она кивнула.

— И мне тоже. Столько всего было за эти день и ночь… Спасибо тебе за стол и кров, за… — он помедлил, — за внимание, с которым ты меня слушала. Я уже давно ни с кем так не говорил. И знаешь? — он, улыбаясь, крутанул головой. — Если бы кто-либо сказал мне вчера, что я столько расскажу о себе, да еще кому?

— Можешь не волноваться! — хрипло отозвалась Рита. — Я не собираюсь об этом писать.

— Да хоть бы и собиралась! — пожал плечами Кузьма. — Что с того? Я не о том. Вот думаешь о человеке плохо, ругаешь его, а потом случайно поговоришь по душам… Извини за это меня.

— Это ты меня извини!

Рита осторожно обняла его за шею и коснулась губами его губ. Он ответил, но не так, как прошлой ночью, а вежливо и мягко.

— Я тебя хочу попросить…

— Пожалуйста! — торопливо отозвалась она.

— Не публикуй мою фотографию. Там, где лицо. И имя тоже не надо.

— Почему? — удивилась она. — Ты же вернул государству такие деньги!

— Поэтому и не надо. Не хочу, чтобы на меня показывали пальцем.

— Как скажешь.

— И еще. Служба не знает, что я ездил с тобой, поэтому лучше, если материал выйдет, когда все закончится.

— Что закончится? — не поняла она.

— Вся эта история. Эти двое ведь еще где-то бродят…

— Хорошо! — торопливо согласилась она, только сейчас осознав смысл его слов. — А как я узнаю, что все в порядке? — она специально не повторила его «кончится».

— Я позвоню.

— Обещаешь?

— Чтоб мне сгореть! — воскликнул Кузьма.

— Тьфу на тебя! — возмутилась Рита.

— Значит, все будет в порядке, — засмеялся Кузьма, взялся за ручку дверцы и вдруг, передумав, неожиданно обнял ее.

— Знаешь? — хотя в машине были только они одни, он почему-то шептал ей на ухо: — Это была обалденная ночь. Я до сих пор не могу поверить, что это действительно было со мной. Ты просто чудо, воробышек!

Очумев от неожиданности, Рита не заметила, как он выбрался из машины и вытащил из багажника тяжелую сумку. Она пришла в себя, когда он уже волок ее по тротуару, махая рукой проезжавшим машинам. Одна из них со светящимся на крыше фонарем с цифрами телефонного номера, притормозила, и выскочивший из нее водитель помог Кузьме уложить сумку в багажник.

Рита рванулась ехать следом, но тут же поникла. Ехать было нельзя. И незачем…

Часть вторая

Вознесение

9

В президентском номере отеля «Столица» под высоким потолком, богато украшенным лепниной в стиле «ампир», завтракал человек. На мраморной доске овального стола перед ним стоял поднос, застланный белоснежной льняной салфеткой, на салфетке покоились: тарелка с овсяной кашей, высокий стакан с грейпфрутовым соком и еще одна тарелка, поменьше, с тоненькими ломтиками хлеба, накрытыми салфеткой. Человек, который не спеша ел кашу, не притрагиваясь к хлебу, был, можно сказать, молод — в том самом золотом возрасте, когда мужчине можно дать и сорок лет и тридцать пять — как кому нравится. Поджарое тело постояльца президентского номера без всякого намека на животик, гладкая, ухоженная кожа лица и аккуратно подстриженные, прямые темные волосы без следов седины склонили бы случайного наблюдателя, окажись он сейчас в номере, ко второй цифре. И только заметные морщины на лбу и холодный взгляд карих глаз, которым он без всякой цели время от времени окидывал обстановку номера, говорили о том, что по правде и сорок будет мало. Одет постоялец был в голубую сорочку и брюки цвета маренго, из-под воротника сорочки сбегал к пряжке кожаного пояса дорогой шелковый галстук в мелкий красный горошек на темно-синем поле. Пиджак, такого же, как и брюки, цвета, висел на спинке соседнего стула.

Покончив с кашей и допив сок, постоялец отодвинул в сторону поднос и придвинул к себе газету. Развернул. Почти всю первую полосу ее занимал снимок мужских рук, держащих развернутые веером толстые пачки денег. Заголовок вверху кричал: «Свыше 1 600 000 долларов, которые числились украденными, возвращены стране!» Подзаголовок ниже уточнял: «Оппозиционной газете» удалось то, что не смогли сделать все наши правоохранительные органы в течение семи лет!».

Постоялец президентского номера покачал головой и развернул газету. Некоторое время внимательно читал. Затем достал из кармана висящего на стуле пиджака ручку и стал делать отметки на полях. Несколько абзацев в конце статьи он обвел целиком и, отложив ручку, перечитал их снова.