Ольга Мяхар - Неподдающаяся

- Мне скучно,- сообщила я.

- Помой посуду,- сказал кот и потянулся еще за одной булкой.

Я хмыкнула и резко перенеслась из дома на коня Илла, умудрившись сесть боком прямо перед ним. Коротенькая полупрозрачная ночнушка тут же привлипла к телу, она явно не подходила для ранней осени. Немного капало. Илл квадратными глазами уставился на меня, не в состоянии произнести ни слова. Рисе поспешил нас догнать, на ходу срывая с себя плащ. Я не сразу поняла, зачем, пока он не завернул меня в него и не перетащил на свою лошадь, глядя на все еще находящегося в ступоре Илла так, что возражать против его действий не имело смысла. Илл только тяжело вздохнул, глядя в мою сторону. Я его не понимала. Рисе сильней прижал меня к груди, надвинул на лоб капюшон и велел сидеть и не двигаться.

Я тут же завозилась, оглядываясь по сторонам.

- Сиди спокойно,- возмутился Рисе, когда я в сотый раз попыталась перелезть на ходу ему за спину.

- Мне скучно,- сообщила я. Рисе только вздохнул.- Расскажи историю.

Он с недоумением посмотрел на меня и спросил:

- Какую?

- Любую,- сказала я и выжидательно взглянула на него черными мерцающими омутами глаз. Он сдался.

Я поудобнее устроилась у него в объятиях. Он почему-то сильно напрягся, буквально пожирая меня глазами, но, резко выдохнув, пришел в себя.

- Не ерзай,- хрипло попросил он,- а то вместо истории пойдешь обратно в дом. Я закивала и заинтересованно на него уставилась.

- Ладно, слушай.

Но вместо истории он вдруг начал полупеть-полудекламировать старую как этот мир песню, странно знакомую, будто я когда-то ее знала, но забыла, а вот сейчас вспоминаю вновь, уютно устроившись в его объятиях.

Я пойду за тобой даже в ад. Я и в рай за тобой пойду, Больше нет мне пути назад. Если нужно - с тобой пропаду.

Может, нас проведут ветра. Может, солнце осветит путь. Но отныне и навсегда Ты только моею будь.

Я уткнулась носом ему в грудь, прикрыв глаза и тихо слушая и пытаясь… понять? Нет, хотя бы вспомнить.

Я сжимаю в своих руках

Ту, что прячет в своей груди

Боль, отчаянье, горький страх

И не просит себя спасти.

Может, брежу, а может, нет.

Сердце рвется, стучит в груди.

Ты мне даришь столь яркий свет,

Что нельзя даже тень найти.

Я вздрогнула и крепче зажмурилась, чувствуя, как старые образы поднимаются из глубин и снова с болью и яростью набрасываются на разум, пытаясь заставить вспомнить, но снова и снова терпя неудачу.

Я пройду через смерть, через жизнь, Я убью и умру за тебя. Если птицей взлетаешь ввысь, То покорна и мне она.

Он осторожно провел когтистой рукой по моим волосам.

И, сжимая в своих руках, Не пущу тебя, не проси. Будешь жить ты в моих сетях, Ты навеки моя. Прости.

Его проникновенный, берущий за душу голос затих. Затихла и я, слушая перестук копыт и пытаясь не думать ни о чем.

- Откуда это? - спросил подъехавший к нам ближе Илл.

- Это старая песня моего народа,- ответил Рисе,- она поется только той, которую выбрал для себя раз и навсегда в этом или ином мире.

Я вздохнула и посмотрела на Рисса, такого серьезного сейчас, что становилось немного не по себе. Но одно я вспомнила точно. Кто-то когда-то уже пел ее мне… кто? Не помню. Не знаю… не хочу знать.

- Ты моя, Ишша,- шепнул он мне, ткнувшись носом в макушку.

- Нет,- усмехнулась я,- я теперь только своя собственная.

Илл как-то странно на меня взглянул. Но впереди уже вырастали стены города, и он подстегнул лошадь. Рисе поспешил следом, крепко прижимая меня к себе.

Мы опоздали.

Я, Рисе, Илл и Зябус стояли перед постелью почившего заказчика, над которым рыдала его вдова. От него мало что осталось, хотя руки-ноги были на месте и человек даже дышал, он просто становился все более и более прозрачным, так что уже виднелся лишь тонкий силуэт. Отныне и навеки он будет жить в созданной им самим реальности.

Зябус мрачно копошился у меня на плече, что-то бурча себе под нос и изредка высказывая собственное мнение, требовательно дергая за волосы и заставляя отвечать.

- Кошмар, да?

- Угу.

- А он не вернется? Ишш!

- Угу.

- А это серьезно?

- Угу.

- А я так тоже могу уснуть? - Зябус состроил несчастные глаза и засопел.

- Я не позволю.- С уверенностью. Счастливое сопение.

- Прошу прощения, мадам,- все-таки попытался вклиниться в причитания практически вдовы Илл.

- Да что вы знаете! - взвилась она. Слезы тут же высохли. Красивое накрашенное личико исказила гримаса ярости.- Вас найдут и убьют! Приказ был отдан! Мой муж будет отомщен! Вы сдохнете! Пошли про…

Она не успела договорить, как мои когти сжали ее горло, а в лицо заглянула смерть, сверкая белым оскалом и тихо угрожающе шипя.

Оттаскивал меня Рисе, он же и успокаивал, вместе с ириком, суетящимся на плече. Почти вдова икала от пережитых ощущений, глядя куда-то в пространство и больше на нас не реагируя.

- Ладно,- поморщился Илл,- пошли.

Уже на улице, выйдя за ворота, мы разработали план дальнейших действий. кий силуэт. Отныне и навеки он будет жить в созданной им самим реальности.

Зябус мрачно копошился у меня на плече, что-то бурча себе под нос и изредка высказывая собственное мнение, требовательно дергая за волосы и заставляя отвечать.

- Кошмар, да?

- Угу.

- А он не вернется? Ишш!

- Угу.

- А это серьезно?

- Угу.

- А я так тоже могу уснуть? - Зябус состроил несчастные глаза и засопел.

- Я не позволю.- С уверенностью. Счастливое сопение.

- Прошу прощения, мадам,- все-таки попытался вклиниться в причитания практически вдовы Илл.

- Да что вы знаете! - взвилась она. Слезы тут же высохли. Красивое накрашенное личико исказила гримаса ярости.- Вас найдут и убьют! Приказ был отдан! Мой муж будет отомщен! Вы сдохнете! Пошли про…

Она не успела договорить, как мои когти сжали ее горло, а в лицо заглянула смерть, сверкая белым оскалом и тихо угрожающе шипя.

Оттаскивал меня Рисе, он же и успокаивал, вместе с ириком, суетящимся на плече. Почти вдова икала от пережитых ощущений, глядя куда-то в пространство и больше на нас не реагируя.

- Ладно,- поморщился Илл,- пошли.

Уже на улице, выйдя за ворота, мы разработали план дальнейших действий.

- Переночуем в одной мало кому известной гостинице. Утром срочно уматываем из города. Ты с нами? - повернулся Илл к Риссу.

- Куда она, туда и я.

Тоже мне, романтики. Хоть бы моего мнения кто спросил. Я надулась.

Внутри что-то шевельнулось, я нахмурилась, понимая, что это ощущение опасности. Задерживаться в городе, скорей всего, не стоило. Но высказывать этого вслух не хотелось, сочтут еще трусихой. Да и потом, с парочкой наемников я уж как-нибудь справлюсь.