Наталья Ручей - К черту! Но если ты сделала все эти глупости…

— Хочу это увидеть!

— А я хочу увидеть Дона.

Улыбка рыжей скисла.

— Нет, ну, когда я назвала тебя наивной клушей, я думала, что погорячилась. Иногда оказываться правой… разочаровательно.

Она с грустью посмотрела на Виллу, а Вилла — на дверь.

— Даже не верится, что такие, как ты, еще не вымерли. Такое ощущение, что тебя кто-то усиленно оберегает от реальности.

— Да, и потому один мужчина меня сбросил с обрыва, а второй, по твоим словам, держал на десерт.

Летха громко вздохнула, чтобы показать глубину разочаровательности, а потом спросила подозрительно:

— И как ты выжила после такого падения?

— Приземлилась на листья, кажется. Я смутно помню.

— Почему?

— Если бы тебя вот так, без подготовки, спихнули с обрыва…

— Меня спихивали.

— Да?

Летха принюхалась, бросила взгляд на железную дверь, будто ожидая прихода гостей.

— Ну, да, только я не хочу об этом говорить. Нам нужно успеть.

— Куда?

— Неужели ты думала, я оставлю тебя на съедение монстрам? Пусть даже ты по глупости к ним и стремишься.

— Я вернусь к Дону.

— Ты не сделаешь этого.

— Сделаю.

Летха схватила Виллу за руку, и держала цепко, не вырваться.

— Упертая, но ладно, поблагодаришь за спасение позже, а сейчас пора складывать крылья, и… — Она снова потянула носом. — Портал открыт, твоей энергии должно хватить. Не бойся, я приведу тебя к твоему счастью…

Голова закружилась, и сквозь туманную пелену Вилла услышала крик Дона, и многообещающую угрозу Летхи за секунду до телепортации:

— … В Наб!

Как это получилось, Вилла понятия не имела. Или у нее галлюцинации, или она не такая никчемная, как думала, и у нее водятся какие-то способности. Минимальные, глубоко сидящие до критической ситуации, но если их задеть…

Звон, как два хрустальных бокала в поцелуе, едва различимый на фоне смерча, луч, разрезавший темноту на долю секунды, и в итоге комната, в которую ее привела Летха, теперь более-менее пригодна для проживания.

Прогнутые железки, которыми были обиты окна, вылетели от жуткого вопля Дона, и он смог влететь в помещение, а звон каким-то образом стер две каменные стены в крошку.

Стены…

В крошку…

И город, окутанный мраком и светом усталых фонарей, лег перед взором шокированной Виллы. Она разрушила стены. Она отбросила Летху в угол комнаты, заставив прокрутить в полете сальто. Она кивнула трем демонам, как старым приятелям, стоило им материализоваться. Она, не дрогнув, смотрела, как из синих пазлов возрождается Дон.

Она?

Все еще она или сущность, алчущая мести и свободы, которая, выплюнув поток мощи, снова свернулась внутри клубочком? И кто бы что ни говорил о Доне, какие бы синонимы не подбирал, называя монстром, Вилла сметет эту чушь в сторону. Не задумываясь. Как Летху.

— Привет, — сказала Вилла, машинально заметив, что голос не дрожит, несмотря на царапающий страх. Кто она?

— Привет, — сказал Дон. — Шаг друг к другу. — Шалишь? — спросил строго, но его глаза искрились весельем и гордостью, заставляя вопросы, как тени, расползаться по углам.

Еще шаг, и Дон обнял Виллу, так же крепко, как пыталась обнять рыжая. Так же, с единственной разницей, что из его объятий не хотелось вырываться. Ощущение правильности происходящего вытеснило страх окончательно. Рядом с Доном она в безопасности. Он не позволит… не позволит… чего?…

От усталости мысли путались, и хотя Дон ни о чем не спрашивал, она сказала:

— Я не знаю, как это случилось: просто мне не хотелось с ней уходить.

И не было сомнений, что он прочтет недосказанное: не хотелось уходить от него.

Дон провел рукой по ее волосам, успокаивая, и Виллу, как в детстве, потянуло жаловаться. На то, что ночью босиком прохладно — он взял ее на руки. На то, что без джинсов при стольких мужчинах почему-то горят щеки — он легонько подул ей в лицо и забрал рубашку у одного из демонов, прикрывая ноги. На то, что соскучилась и ждала его — и он повторил, как эхо, но на этот раз вполне искренне. На то, что хочет много чего рассказать ему, посоветоваться, но устала и глаза слипаются — и он с улыбкой прошептал ей: «Спи».

Ресницы послушно сомкнулись. Она уснула, беспокойным сном, суетным, убегая от Летхи, ведьмы, герцогини и еще десятка теней, норовящих ее удержать. Неслась по незнакомым улицам, оглядываясь, вырывая глоток воздуха, пока кто-то невидимый не поставил подножку. Упала на камни, ноги в крови, боль настоящая, преследователи слились в прозрачную волну… Море? Настоящее море… Бушует, рвется навстречу. Она — галька на его пути. Секунда? Две, пока ее снесет?

Мало!

Поднялась с колен, отбросила с лица спутанные волосы, выпрямилась, вопреки стихии, желающей согнуть, закрыла глаза… Не уступит.

Воздух зазвенел, переливаясь золотыми нитями. Вилла увидела себя у обрыва рядом с тем, о ком вспоминать не хочется и смотрела на него так, будто без него жизни нет, и что самое странное — он смотрел так, будто без нее и не жил вовсе.

Его нет. Их нет. Для нее нет.

Открыв глаза, отпустила сон с ускользающей ночью. Новый сумрак, и нет причин менять его на воспоминания. Прошлое с готовностью осталось в прошлом.

Оп-па! Стоит влипнуть в неприятности и утешительный приз наготове. На спинке кровати висели джинсы, светло-синие, с низкой талией, кроссовки, носки (прям день рожденья) и целая стопка разноцветных футболок. Й-е-ха!

Более интимные предметы гардероба почему-то смутили. Да, их принес друг, и здесь ничего такого, но ведь ее друг — мужчина! Не глядя, она выбрала синий цвет.

— Соня! — в комнату заглянул Чуп.

— И тебе доброе утро.

Похвалила себя, что быстро оделась, потому что хоть Чуп и зверек, а тоже мужчина.

— Не бывает здесь утра, это барские замашки, — насупился пушистик, но подошел ближе, чтобы его легче можно было погладить, только руку протяни. Когда Вилла разгадала посыл, насупился еще больше, для солидности, но ворчать перестал. — А я для тебя кофе нашел.

— Правда?

— Вот обидны мне эти сомнения: половину города перерыл.

— А где нашел?

Он почесал затылок, посмотрел хитро, ответил расплывчато:

— На той половине и нашел, где перерыл, что непонятного?

— Украл, — догадалась Вилла.

Он сморщился, как залежалый апельсин и выдал версию:

— Позаимствовал.

— Молча?

— Если бы я трубил о своих планах на весь город, к сумеркам ни одного жителя не осталось.

— Сбежали?

— Куда? — ошалел от предположения зверек. — Город как резервация. Если нарушить условия соглашения, будут последствия. Поверь, это не в наших интересах настолько же, насколько не в интересах кое-кого наше появление.