Ирина Успенская - Замуж за орка, или Эльфы тоже плачут

— Ты, главное, не бойся этих шлимазлов. И пусть таки развратник Дри будет первым! Он более нежный и опытный. Да и шаман — не крестьянин со степной окраины…

— А мне нужно будет… с двумя?

Элизабет почувствовала, как щеки заливает краской, а внизу живота тянет от страха.

— Богиня с тобой, деточка! — всплеснула руками орчанка. — Не вздумай этих двух шмарцунов принимать одновременно! Да еще и в первую ночь! А что, намекали?

Элиза не успела ничего ответить, а тетушка, прихватив со стола небольшую дубинку, решительно направилась в сторону оживленно разговаривающих ханов.

— Вот я им! Сами здоровые, а жену себе выбрали худючую, дунь и рассыплется. Ее откармливать надо! Да я сейчас…

— Ну все, — захихикала черноглазая зомбичка, — тетушка сейчас твоим мужьям все укоротит, сплющит и ужмет. И будут у них тоненькие, как ковыль.

Воспитанная в строгости Элиза, для которой такие речи были сродни срамным картинкам, только сильнее покраснела.

— А тебе какое дело до их… размеров?

— Нам всем есть до этого дело, — еще больше развеселилась зомбичка, видя смущение юной ханым-бай. — Такая потеря для гарема!

Однако, вопреки прогнозам, беседа ханов и орчанки прошла довольно спокойно. Дри при приближении тетушки просто испарился, а Шеол успел увернуться от дубинки и, перепрыгнув через костер, скрылся среди танцующих пар.

А потом женщины, возглавляемые тетушкой Сагхой, смеясь и танцуя, повели ханым-бай в стоящий на пригорке белоснежный шатер. Они помогли ей снять платье, надели его на Т-образный крест, имитирующий фигуру, и со смехом вручили стоящему за дверью молодому орку. Он торжественно вбил крест в землю у костра, и на этом официальная часть праздника закончилась.

— Когда ты лишишься девственности, платье вспыхнет огненным дождем, и вся степь будет знать: Элиза Рауль стала истинной ханым-бай, — пояснила одна из зомбичек, расчесывая струящиеся по плечам волосы Элизабет. — Тогда степь даст тебе личный тотем, и орда преклонит колени перед женой вождей. А до тех пор ты чужая в степи. Ты хоть знаешь, что такое тотем?

Элиза хотела возмутиться, как это какая-то зомбичка смеет ей тыкать, но вдруг осознала, что ей наплевать. Какая замечательная вещь этот сидр!

— Я знаю, что такое тотем! Принц Эриндриэль в своей саге «Принц и Дева-змея» об этом рассказывал, — не преминула сообщить Элиза. Пусть не думают, что она какая-то глупая невежа! — У Девы это был наг. А какие они еще бывают?

— У тетушки Сагхи, например, тотем — сова.

— А у тебя тоже есть тотем?

— Если я выйду замуж за кого-то из орды, будет обязательно, — оскалила клыки зомби.

— Орки женятся на рабынях?

Элиза хотела презрительно скривиться, но потом решила, что от этого бывают морщины, и просто ехидно улыбнулась.

— Кто тебе сказал, что мы рабы? — фыркнула вторая девушка, роскошная брюнетка с такими большими глазами, что было удивительно, как на ее лице умещается еще что-то. Она подвела чуть шатающуюся Элизу к тазу, наполненному теплой водой. — Это все…

— Хан позволял тебе болтать, девочка? — обманчиво мягким голосом произнесла тетя Сахга, бросая на болтливую девицу предостерегающий взгляд, и та замолчала на полуслове.

— А почему я не вижу сову? — обиженным голоском спросила у орчанки Элиза.

Это было несправедливо! Даже зомбички видят, а она нет.

— Когда степь примет тебя, тогда и ты станешь видеть, — терпеливо объяснила тетушка, поливая маркизу водой из золоченого кувшина.

Девушки запели, вытерли ханым-бай теплым мягким полотенцем, заплели ей косы, облачили в белоснежную тончайшую ночную сорочку и, пожелав бурной ночи, со смехом удалились. Последней ушла тетя Сахга, что-то бормоча себе под нос и укоризненно покачивая головой. Она задернула закрывающие вход меха, и шатер погрузился в полную тишину.

Элиза осталась стоять у тяжелой шторы, сшитой из кусков шкур и украшенной сложным орнаментом. Никого не было, за стенами еще продолжали веселиться орки, ханы тоже не показывались. Отлично! Страх отступил, наоборот, в груди поднималась волна предвкушения. Элизабет погладила шелк рубашки и, сладко зевнув, подумала, что наконец-то ляжет спать, и пусть только попробуют ее разбудить раньше обеда!

Все же сидра оказалось многовато.

Она толкнула штору и ступила в спальню, однако, вопреки ожиданиям, в комнате оказалась не одна.

— Иди сюда, женщина! — повелительно приказал Шеол и похлопал по ложу.

Они расположились на огромной кровати, освещенной огнем нескольких свечей. Оба обнажены, но Шеол деликатно перекинул через бедра простыню, в отличие от вальяжно развалившегося на меховом покрывале Дри. Шаман лежал поперек кровати на животе, подложив под грудь подушку, и следил за ханым-бай взглядом сытого кота. Его роскошные волосы закрывали спину наподобие рыжего плаща.

Вот бы провести по ним гребнем, представляя, что это прекрасный эльф тихо млеет от удовольствия под ее нежными руками. Взгляд Элизабет скользнул по мощной груди старшего мужа, полностью покрытой странной геометрической татуировкой, а затем перепрыгнул на круглые ягодицы Дри. Шаман, заметив ее интерес, лениво потянулся и перевернулся на спину. Элизабет моментально зарделась, а по спине пробежала непроизвольная дрожь. Взгляд как магнитом тянуло к паху орка, а в голове крутилась лишь одна мысль: почему на их телах нет ни одного волоска?

— И сними эту тряпку со своего тела! — раздался насмешливый голос властителя Орочьих степей.

Элизабет икнула и стеснительно прикрыла рот ладошкой. Как же это неблагородно! Что бы сказал папенька, если бы увидел свою дочь пьяной, да еще и икающей? А, все равно! Теперь папенька ей не указ! Элиза с удивлением поняла, что ей совершенно не страшно. В спальне было тепло, и выпитый сидр сыграл с нею недобрую шутку: после веселья и легкой беззаботности навалилась сонливость и апатия. В голове шумело, легкой болью покалывало виски, перед глазами все качалось, хотелось быстрее добраться до кровати и коснуться подушки. А эти орки пусть что хотят, то и делают! Она бездумно расшнуровала ворот рубашки, и мягкая ткань соскользнула к ногам.

— Хорроша, — промурлыкал Дри, одним грациозным плавным движением соскользнув с кровати.

Сон как рукой сняло. Элизабет попятилась и вдруг почувствовала себя очень неуютно под откровенными взглядами мужей, зажмурилась, пискнула и попыталась выскочить из спальни, но запуталась в шторах. Возможно, будь она трезвой, ей бы удалось сбежать, а так она едва удержалась на ногах, покачнулась, цепляясь за шкуры, и рухнула в объятия подхватившего ее шамана.