Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — император

— Допросить? — переспросил он несколько ошарашенно. — Сделаем, ваше величество! В лепешку разобьемся, но сделаем.

— Только не в коровью, — предупредил я. — Дорогой барон, вам особое задание! Вы доблестно охраняли холм от противников, которым несть числа, так что знаете всех защитников, как облупленных. Выберете лучших стрелков…

— Арбалетчиков?

— Нет, с ними уже пробовали. Лучников. Эти могут ударить издали навесным огнем. Проверим еще и этот вариант.

— Слушаюсь, ваше величество.

— Если в рукопашной, — пояснил я, — врага не одолеть, надо пробовать дистанционно… Дорогой лорд Робер, если скажете, что это не по-рыцарски, я вас тут же зарублю!

Лорд Робер, что со своими рыцарями стоит в сторонке и прислушивается к разговору, ответил со вздохом:

— С такими противниками, боюсь, не до соблюдения всех правил войны.

— И вообще правил, — сказал я трезво. — Мы должны держаться только одного правила — победить!

Рыцари посмотрели искоса, но промолчали насчет того, что лучше быть убитым, чем победить бесчестно, знаю, слыхал, тоже считаю, что есть границы, через которые переступать никак, это касается женщин и детей, но в остальном трактую правила значительно шире и пока еще безуспешно требую этого от остальных.

Я оглядел всех и сказал зло, повышая голос:

— Помните, у них очень развито чутье! Даже мы, не такие чувствительные, и то иной раз чувствуем, что против нас затеяли… Но у нас это обычно сопровождается злыми взглядами, зубовным скрежетом, стиснутыми кулаками… чужаки же чувствуют намного лучше. То ли по запаху…

Альбрехт сказал с неуверенностью в голосе:

— Можно заходить с подветренной стороны? Если это так просто…

— Попробовать стоит, — сказал я, — но если получится, то это чудо, а чудес Господь не допускает! Другое дело, чуют наше настроение, даже не видя нас и не слыша? Представьте себе запах не только от потных ног, но и от мыслей… Мы его не слышим, а кто-то слышит!

Альбрехт пробормотал:

— У сэра Рокгаллера такие грязные мысли, даже я чую.

Сэр Рокгаллер посмотрел на него волком, а сэр Кел-ляве деловито поинтересовался:

— Ваше величество, запах мыслей чувствительнее?

— К сожалению, — согласился я. — Не зря же они чуют нас за сотни ярдов!

Вдали показалась Боудеррия, с нею виконт Волсин-гейн, который уже граф, а также Маркус Вольфшир, слушают ее с почтением, а она говорит хоть и спокойно, но я ощутил, что выговаривает за какие-то провинности или упущения.

Увидев мое величество на корточках у костра, остановилась, оба младших командира торопливо ушли, а она, поколебавшись, пошла в мою сторону.

Я поднялся, взял ее за локоть, она заметно напряглась, но я почти силой отвел ее в сторону.

Она сказала с неловкостью:

— Ваше величество, я со всем почтением.

Я прервал:

— Боудеррия, мы с тобой друзья с тех времен, когда… в общем, когда небо упало. Даже рухнуло, как сейчас помню. Я потом дня два синяки рассматривал.

— Ваше величество, — запротестовала она, — только без подробностей! Мало ли как мы поздоровались!

— Мне понравилось, — сказал я. — Твоя интуиция опережает время, Боудеррия. Когда-то именно так и будут знакомиться… Ты, можно сказать, весточка из будущего. Наверное, и не визжишь при виде мышки?

Она спросила с недоумением:

— А чего визжать? Они такие милые. Ваше величество…

— Для тебя, — прервал я, — и немногих друзей никакое не величество, а все тот же сэр Ричард. Или даже просто Ричард. Ты явилась потому, что все Зачарованные Места зачистила?

Она улыбнулась при напоминании о том безумном походе, но тут же посерьезнела и произнесла почти строго:

— Их за сто лет не зачистить, однако… здесь, как я понимаю, решается, быть или не быть всему? В том числе и Зачарованным Местам?

— Знаешь, Боудеррия, — произнес я, — хоть это и непедагогично говорить, но я в самом деле рад, что ты здесь, хоть ты и явилась без зова, а даже, можно сказать, вопреки.

— Почему?

— Почему рад?

— Почему нельзя мне такое сказать!

— Нос задерешь, — сказал я обвиняюще. — Он у тебя хоть и орлиный, но все же с двумя дырочками.

Она поморщилась.

— Подумаешь… Я что, должна обезуметь от счастья?

— Ну да, — сказал я, — типа того.

— Не дождешься, — отрезала она. — Мои люди отдохнули, ваше величество, готовы в бой! Где нам встать? Учтите, ваше величество, у нас богатый опыт борьбы с чудовищами!..

Я всмотрелся в нее внимательно.

— Ты прибыла ради борьбы с Маркусом?

— Разумеется, — ответила она настороженно. — А что?

— А после Маркуса? — поинтересовался я. — Что-то в твоих глазах…

Она поспешно провела ладонью по лицу, словно стирая нечто такое, что не хотела бы выказывать.

— Что? — переспросила она. — Там так и написано, что прибыла ради вас, сэр Ричард?

— Хотелось бы, — ответил я. — Но там что-то другое.

— Что? — спросила она с вызовом. — Ничего, кроме вашего личного обаяния.

— Флот, — произнес я с расстановкой. — Флот… Мне кажется, он тебя чем-то интересовал.

Она напряглась, посмотрела чуточку исподлобья.

— Не так, — произнесла подчеркнуто ровно и спокойно, — чтобы слишком. Просто вот почему-то захотелось постоять на палубе…

— На причале или в открытом море?

Она чуточку улыбнулась.

— Конечно, в море. Я его почти не помню!

— В следующий раз возьму, — пообещал я. — Поварихой. Или мальчиком на побегушках. Юнгой.

От нее пахнуло чистой светлой и свирепой радостью, даже ликованием, но спохватилась, нельзя мужчинам такое показывать, тут же обнаглеют, с усилием нахмурилась и оглядела меня с некоторой надменностью.

— Ваше величество, на кораблях командуют капитаны! А короли всего лишь пассажиры.

— Я капитан из капитанов, — произнес я скромно. — Капитан-генералиссимус! В прошлый раз изволил милостиво от личных щедрот командовать эскадрой из трех кораблей, а в этот раз под моих орлиным крылом будет хотя бы с полсотни гигантов! А то и сотня, там решу.

Она оглядела меня с недоверием.

— Ваше величество, кораблем нужно уметь…

— Командовать? Командовать я люблю!

— Командовать вы любите, — согласилась она. — А как насчет уметь?

— Не дворянское дело уметь, — возразил я. — А извозчики на что?.. Я ставлю стратегические задачи!.. Но сейчас, Боудеррия, тебя не возьму, уж прости.

Она гордо выпрямилась, глаза сверкнули гневом, но сдержалась, только спросила придушенно:

— Можно поинтересоваться…

— Можно, — ответил я. — Интересуйся.