Во имя твое - Дмитрий Панасенко
— Это старые законы! Которыми давно не пользуются в цивилизованном обществе! — Покраснев от возмущения ксендз с раздражением прихлопнул ладонью по столу. — Я запрещаю!
— Но эти законы никто не отменял. — Сухие, тонкие губы, погрузившегося казалось в свои мысли, лекаря, чуть заметно дрогнув сложились в подобие улыбки. — И вы не имеете права, что либо запрещать. Церковь занимается душами людей, а не политикой.
— Да… — Еще ниже склонив голову арбалетчица всхлипнула. — Клянусь… в вечной службе… в обмен на милость и жизнь… Именем рода и крови… именем предков и своей честью… — Слова срывались с губ гармандки тяжело и неохотно, словно ей было тяжело проталкивать их через горло. — По праву взявшего… победу мечом… Клянусь… не… злословить… не возводить хулы… не измышлять и не совершать никакого… зла… Вставать… на защиту… мечом и щитом… рукой и сердцем… Быть опорой и поддержкой… Пока я дышу… И будет…. Создатель свидетелем… моих слов… А если… нарушу… сию клятву… да постигнет… меня смерть… через потерю крови моей и души моей… и буду я низвергнута… в тьму запределья…
— Ох-х… — Открыв и закрыв рот священник исподлобья глянул на скорчившуюся в углу женщину и переведя недовольный взгляд на северянку покачал головой. — Ты не можешь принять эту клятву Сив. Ты не благородная…
— Могу и принимаю. Скрестив руки на груди великанша окинула нервно кусающую губу Гретту оценивающим взглядом. — Я уже не та девочка, что держали в монастыре, Ипполит. Я многое узнала. Я принимаю эту клятву как ловчий шестого круга доверия. А как компа… компла… хирдман, барона принимаю клятву от его имени. Так тоже можно. Ты это знаешь. И она знает. А теперь, либо я наплевав, что ты жрец белого бога выбрасываю тебя в окно, либо ты рассказываешь мне, что тебе здесь нужно. И что тебе нужно от меня потому как иначе ты бы здесь не сидел и не клевал мне мозг как дятел. Но сначала я хочу узнать про кошель. Очень хочу. И если это Денуц, Ипполит, я ему руки оторву. Прямо на площади. У колодца. Так, чтобы все видели. Ты знаешь что я могу. Надеюсь, ты меня понял? Глаза Гретты сверкнули плохо скрываемым злорадством. В избе воцарилось тягостное молчание. С интересом наблюдающий за противостоянием великанши и священника лекарь неопределенно хмыкнул. Бескровные губы старика чуть заметно подрагивали с трудом сдерживая улыбку. Так и сидящий с закрытым глазами кузнец чуть слышно застонал.
— Сдаюсь. Ты победила… — Наконец-то произнес ксендз и вскинув руки в примирительном жесте кисло улыбнулся северянке. — Надеюсь это тебя удовлетворит. Но насчет кошеля… Разве жители поселения не в своем праве? Братья Реймер, погибли. Община имеет право хотя бы на частичное возмещение убытков…
— Ипполит. Не зли меня. Пожалуйста. Я сейчас уже на год вперед терпенья исчерпала… Доля убитых считается воинами, а не ворами. — В глазах великанши заплясали опасные огоньки. — А твой Денуц решил под шумок увести коней. И как сейчас выясняется украл целый кошель денег.
— Хорошо, Сив. Я с этим разберусь. Обещаю. — Буркнул священник и гулко шаркнув подошвой клога[9] по наскоро отмытому от крови полу, принялся задумчиво рисовать пальцем круги по доскам стола.
— Правда? — На лице северянки отразилось искренне сомнение. — А ты точно этого хочешь, Ипполит? Ты ведь скорее себя за задницу укусишь, чем нассышь на меня если я загорюсь. Или это очередная попытка меня запутать?
— Хватит Сив. Я знаю, что ты обо мне думаешь, и поверь ты не права. — Тяжело вздохнул священник и осенив себя знаком Создателя молитвенно сложил на груди руки. — Клянусь своей честью, обиженной ты не останешься.
Дикарка облизала губы и уставилась в кружку.
— Ладно. — Кивнула она наконец. — А как девчонка?
— Что? — Встрепенулся от неожиданности явно задумавшийся о чем-то своем лекарь. — Ханни? Она… Старик прикусил посеревшую о усталости губу. — Жить будет… Но… прежней красавицей ей уже не стать.
— А кто она такая? — Повернулся к ромейцу ксендз. — И почему мне о ней никто не сказал?
— Ханни, дочь прошлого старосты. Из груди знахаря вырвался тяжелый вздох. В ту ночь, как семья Колонна… пропала, она в овчарне была. Вот и выжила. Когда старостой выбрали Денуца, он сказал, что возьмет ее к себе. Как батрачку. Большинству это понравилось. Старик нервно дернул щекой и пригладив растрепанную бородку, покрутил головой будто отгоняя назойливую муху. А тех, кто был не согласен и слушать никто не хотел…
— Пропала?
— Что значит пропала?
Голоса великанши и ксендза прозвучали почти в унисон.
— Ну… — Старик немного замялся явно подбирая слова. Отец Ипполит, сюда ведь не только приход принять приехал?.. — Полувопросительным тоном осведомился он и выжидающе уставился на плебана.
Лицо священника на мгновение окаменело и тут же расслабилось.
— Хм… — Неопределенно протянул он и чуть заметно кивнув нервно передернул плечами и навалившись на стол уставился в огонь. — Да. Вы правы господин Роджелус. Совершенно правы. Но к моему великому сожалению, канцелярист его преосвященства был довольно… лаконичен. В письме было сказано, что окормляющий Дуденцы брат Олнер либо пропал либо почил в бозе, и поэтому я должен принять приход. А еще там было написано… — Бросив быстрый взгляд в сторону с интересом прислушивающейся к разговору северянки плебан тяжело вздохнул. — Что у вас в деревне замечен corniger monstrum[10].
— Так вот в чем дело, Ипполит. Фыркнула северянка и снова присосалась к кружке. — Думал я сюда на охоту пришла? Или нанять меня захотел? Нет, даже не надейся. Ты мне еще за этих не заплатил. И за оборотней. Я тебе не верю.
— Отец Иплоллит! — Неожиданно зло рявкнул ксендз. — Я отец Ипполит, башка ты каменная промороженная!
— Не похож ты на моего отца. — Безразлично зевнула великанша и снова присосалась к кружке. — Хоть, я и не знала его, думаю он наверняка повыше был, и покрепче. К тому же будь ты моим папашей, я была бы намного более уродливой. Но думаю, это маловероятно. Такой жадной вороне как ты даже самая страшная Ислевская шлюха не даст.
В горле пастора что-то булькнуло. Лицо пошло багровыми пятнами. Тощие кулачки священника сжались, на шее напряглись жилы. Но все это длилось не более мгновения. Моментально взяв себя в руки ксендз с улыбкой погрозил северянке пальцем и расслабленно улыбнувшись повернулся к старому лекарю.
— Продолжайте господин Роджелус. — Произнес он таким тоном будто обсуждал будет ли завтра дождь или нет.
— Господа хорошие, а я то здесь зачем? — Неожиданно вмешался в разговор поднимая голову кузнец и обведя избу взглядом воспаленных, слезящихся глаз болезненно сморщившись прикоснулся к
