Семейка (СИ) - Каршева Ульяна
Алька молчала недолго, вспоминая всё, что уже знала о том коридоре.
- А помнишь (бабуля говорила или Игорь – уже не помню), что нам сказали? Что с улицы этот переход весь в магической плесени из-за того заклятия? Можно проверить, сыграет ли твоя идея, уже завтра. Метель-то сейчас облепляет коридор снаружи… И ещё. Алик, а ты не подумал, что метель в коридоре может разрушить весь дом?
- Подумал, - как ни странно, отозвался брат. – Но ты же видела с улицы! Этот коридор – он почти автономный. То есть он прикреплён к двум корпусам. Если его снесёт… - Он задумался, едва удерживая смешок. – Кстати, о птичках. А что будет, если его не будет?
- Думаешь, Ангелика Феодоровна с Игорем об этом не думали?
- Не уверен, - значительно сказал Алик. – Сама подумай: они маги – и думают с точки зрения только магии. А тут – такой простой выход из ситуации.
- А давай спросим Игоря об этом? – оживилась Алька. – Ведь этот вопрос из тех, про которые он сказал, чтобы к нему обращались! Мы же не скажем ему, что есть такая идея. А выскажем как предположение.
- Хорошая мысль, - одобрил Алик и зевнул. – Слушай, я, наверное, здорово промёрз по второму разу, хоть и одетый был. Что-то меня на боковую тянет. Ты как?
- Как? – сердито спросила она, стиснув челюсти, чтобы не зевнуть. – Ты зевнул – и меня потянуло.
Они немного посмеялись, попеременно зевая, пока не дошло, что времени-то – уже двенадцатый час. После чего решили Игоря не ждать, а все любопытные вопросы задать ему утром. И брат снова сходил за постелью к себе, хотя Алька со вздохом решила, что он будет спать из-за Белоснежки у себя. А через пару минут в их комнате погас свет.
…Игорь вошёл в гостиную после небольшого заклятия, направленного неугомонным брату и сестре на сон. Он тихонько открыл дверь к близнецам, но при виде Алика, устроившего постель возле кровати сестры, разочарованно вздохнул и вышел.
В комнату Валерии он благоразумно заходить не стал, лишь покачал головой: «Ого!» при виде той жутковатой и даже смертоносной защиты, которую девушка-риелторша налепила на входную дверь к себе.
Прежде чем уйти, домоправитель обошёл гостиную, ведя перед собой раскрытые ладони и повторяя старинное заклинание на выявление недавних событий. Руки он не опустил, а буквально уронил, когда считал с пространства, что здесь происходило. Страшно захотелось всё же войти к близнецам и забрать у них стащенные Аликом книжечки, но, поразмыслив, решил назавтра рассказать о произошедшем Ангелике Феодоровне и выполнить то, что она скажет.
Затем, нервно посмеиваясь, вышел на крыльцо второго корпуса – и ахнул, когда дверью его чуть не вколотило назад! Точнее – ветром, ударившим вместе с выстрелившими охапками снега в раскрытую дверь.
С минуту, наверное, Игорь стоял, пытаясь понять, что произошло. Поневоле вновь прочитал недавнее заклинание и потрогал чувствительными ладонями пространство хотя бы в прихожей.
«Ну и правнуки, ну и мальчик с девочкой у Ангелики Феодоровны!» – опять покачал он головой, беспомощно глядя в небольшое окно над входной дверью и ёжась при одной только мысли, что придётся идти через такую метель (не буран ли?!) к своему домику. Наконец, домоправитель смирился, что придётся переночевать во втором корпусе, где у него всё же на всякий случай оставлены вещи из личных. А выспаться он сумеет в гостиной Ангелики Феодоровны, благо там есть подходящий диванчик.
Глава 12
Необычные, но уже не раз виденные сны начали сниться где-то неделю назад.
Сначала Лизонька видела, как она с какой-то целью входит в высокий и дремучий лес. Потом в нём надо было зачем-то прятаться. И она пряталась, порой выглядывая из-за дерева, за который убегала от невидимого преследователя. И с каждой ночью Лизонька всё глубже и глубже забиралась в чащобу, почему-то твёрдо уверенная, что делает правильно. Но с той же, каждой следующей ночью ей становилось всё страшнее. И она уже не пряталась. Теперь сны начинались с того, что она брела по узким тропинкам, которые ещё и разглядеть надо. Ведь в том лесу тропы нехоженые и постепенно зарастали высокими травами и зарослями деревцев, да ещё света здесь никогда не было. И всё чаще застаивались хмурые сумерки…
За три последние ночи она разглядела, кто её преследует.
В очередной раз обернувшись, женщина поняла, что сегодня надо прятаться.
По тропе за нею катились ярко-красные шарики. Сначала она не поняла, почему они за ней катятся. Забежав за необъятный ствол чёрного дерева, она, привычно по другим снам, высунулась посмотреть на тропу. Шарики катились, изредка пропадая в зарослях, а потом снова появляясь. Заметила странный свет – он не освещал ни травы, ни землю. Но вызывал впечатление… опасности.
И она оттолкнулась от коры дерева и помчалась дальше.
Где-то глубоко внутри она понимала, что не надо бы бежать по той же тропе; что эти шарики-глаза (поняла, что глаза, как-то инстинктивно) именно потому преследуют её, что она не сходит с тропы. Но сходить боялась: а вдруг потом вообще заплутает? А тропа – надежда, что выведет её в место, где станет безопасно…
Ночь назад Лизонька догадалась, что просто бежать – от красных глаз не оторваться. И она бросилась по тропе опрометью – лишь бы не догнали. Лишь раз остановилась отдышаться – и оглянуться. Сердце зашлось от страха: не сбавляя скорости, за нею мчались махонькие шерстисто-серые мешки с глазами! Размером в ладошку!
Но как их много…
Так и не отдышавшись, женщина рванула вперёд, едва удерживая слёзы… и понимание безнадёги! Оно разрасталось в груди, больно давило на сердце. Лизонька бежала, чувствуя, как заплетаются уставшие ноги. И, не оглядываясь, знала, что мешки с глазами уверенно догоняют её.
Утром она вскочила сесть на постели, быстро-быстро дыша и держась за сердце. Успокоилась не сразу, но успокоилась. Когда сходила в ванную комнатушку своего с родителями этажа, когда причесалась и переоделась из пижамы в обычную дневную одежду, а потом и вовсе с удовольствием позавтракала. И даже происшествие с дальней родственницей, девочкой, которую откуда-то привезла бабушка, Ангелика Феодоровна, не задело её слишком сильно. Как показалось смешным и происшествие с нею самой и Аделаидой, которая предложила сбегать и напугать Игоря с той же девицей. Те, кажется, чуть ли не свидание устроили у края сада.
Сон забылся, а с ним пришло спокойствие.
Но вечером, приготовив ко сну постель, Лизонька, уже переодетая в пижаму, вдруг встала перед кроватью, опустив руки. Сон вспомнился мгновенно – во всех красках и переживаниях. И она не заметила, как затряслись руки – сначала чувствительной дрожью, а когда взглянула на них – они уже ходили ходуном.
Женщина с сомнением посмотрела на прикроватную тумбочку. На небольшой столешнице лежали лекарства – в том числе и те, что помогают со сном. Принять?
Лизонька знала, что она не слишком умна. Не надо было встречаться с бабушкой, которая временами смотрела на неё с сожалением, чтобы понять, что именно Ангелика Феодоровна думает о ней. О своей недалёкости она слышала и от родителей, которые сетовали на её судьбу, приведшую дочь назад, в их квартиру – после продажи собственной квартиры, тоже дедова наследства. Она-то рассказала им, что каждую ночь за последний месяц видела сон, в котором убегала по городским улицам от чего-то страшного – чего вспомнить теперь не могла…
А потом то самое страшное появилось и в квартире родителей. И уже все трое начали видеть ужасающие сновидения…
Сейчас она пыталась соизмерять некоторые события настоящего и будущего: острый страх из-за последних, ярко вспоминаемых снов покалывал мурашками… Спать хотелось. Любила она это дело.
Но… А если она выпьет лекарство и уснёт так, что не сумеет проснуться, если во сне что-то произойдёт такое ужасное?.. Она смотрела на чистую подушку, на одеяло, край которого уже был откинут, и покусывала губу. Сонное состояние, которое она так любила недавно, постепенно пропадало, и во весь рост вставал вопрос: а если начнётся бессонница? Редко, но и такое с Лизонькой бывало.
