Яна Ильинская - Илония

Корн отошел от повара.

– Я, кажется, начинаю понимать. Алаина просила меня, чтобы я не приезжал, она боялась. Боялась, что наши свидания погубят ее. Но…, но я не слушал. Я думал, что если я ее люблю, ей ничего не грозит. Парки забили так, что он заболел. А Алаина? Что ваша госпожа сделала с ней?

– После того, как ее выпороли, - произнес Втоки так тихо, что Корн еле услышал, - она несколько дней пролежала без сознания, долго болела, а потом, - голос Втоки прервался, - потом она исчезла. Последний раз, говорят, ее видели у Тарских гор. Госпожа ждала, что вы приедете, и запретила всем упоминать ее имя.

– Тарские горы, о небо, это пристанище разбойника Ургана. Значит она там. - Корн опустил голову и замолчал. Потом встрепенулся. - Как тебя зовут?

– Втоки, ваше высочество, - повар еще раз всхлипнул. Он скрючился на стуле, вся его поза дышала безнадежностью и покорностью судьбе.

– Спасибо, Втоки! Твоя госпожа не узнает, что ты сказал мне. Я обещаю тебе это. И сделаю все, чтобы отвести от тебя подозрения. И ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. Только найди меня. А я, как только уйду отсюда, поеду искать ее. Я люблю ее и найду.

Вернувшись в комнату, Корн лег, но даже и не пытался уснуть. Он корил себя и проклинал. Да, он изменился, да, он стал ответственным. Но насколько? Ведь и тогда он утверждал, что самостоятельный, а своими действиями причинил столько горя невинным людям. А ведь его предупреждали. Он же слушал только себя, остальное его не заботило. И только слова Втоки о том, что Алаина объявила себя его невестой, заглушали его терзания. Хотя, перед таким наказанием, что ждало ее, она могла ухватиться за любую спасительную ниточку, даже за такую. Ей не поверили. А может, поверили, ведь она дочь лорда Торви. Тогда, наоборот, Сватке могла рассердиться еще больше. Может, может… Все это слова, домыслы. Главное, Алаина так боялась возможного наказания, ее никогда не били. И из-за него, именно из-за него, она и подверглась этому испытанию.

Чтобы отвести подозрения от Втоки, Корн задержался в поместье еще на день. Как он и ожидал, управляющий не приехал, Сватке начала говорить что-то об ушибе головы бедного человека, Корн лишь молча выслушивал. Проведя весь день в обществе матери и дочери, принц поразился своей выдержке. Раньше он не выдержал бы и нескольких часов, сейчас он не только терпел их, но и вел себя почтительно. И только к вечеру он сделал вид, что ему надоело ждать, и выразил желание еще раз повидать Парки. Сватке, хотя и пошла за ним, на этот раз не стояла в дверях. Поэтому Корн мог подойти к старику и, поймав его полуосмысленный взгляд, сказать:

– Я найду ее, я обязательно найду ее. Я люблю ее и сделаю все, чтобы она была счастлива.

Услышал его Парки или нет, Корн не понял. Он вздохнул и вышел на улицу. Его расстроенный вид видимо обрадовал Сватке, хотя она и постаралась скрыть свою радость. А Корн решил этим воспользоваться и сказал, обращаясь к ней:

– Я уезжаю, госпожа Сватке. Приеду потом, за это время выясните, пожалуйста, про эту девушку. Я буду вам очень признателен.

– О, ваше высочество, ваша просьба для меня закон, в следующий раз, когда вы приедете, я уже буду все знать!

Оставаться на ночь Корн не стал, Сватке не посмела настаивать. Она и так была рада, что принц ничего не узнал.

Корн вернулся в трактир. Несмотря на предыдущую бессонную ночь, заснуть он опять не смог. Теперь он думал, как найти Алаину.

Корн никогда не задумывался об обитателях Тарских гор и сейчас пытался вспомнить хоть что-нибудь.

Тарские горы в последние годы стали пристанищем разбойников. Разбойники в Илонии были во все времена. И в добрые урожайные годы, и в годы нищеты крестьянских хозяйств. В грабители шли и ради легкой наживы, грабя и богатые кареты, и крестьянскую повозку. Пополняли ряды преступников и обездоленные крестьяне, которым оставалось либо идти с сумой, или податься в разбойники. Особенно много бандитов стало во времена деда Корна, когда уходили в разбойники целыми семьями, боясь гнева сурового короля за малейшую провинность, да и разорялись тогда часто целые деревни. Король Эмдар если и не улучшил положение крестьян, то, по крайней мере, свой гнев направлял главным образом на господ, которые не могли навести порядок в своих землях. А со злоумышленниками расправлялся еще круче, чем его отец.

Но грабители не переводились. То тут, то там появлялся кто-нибудь, жаждущий взять то, что ему не принадлежит. Таких обычно быстро ловили. Другое дело обстояло с разбойничьей бандой Ургана. Она скрылась в Тарских горах, и набеги ее членов были организованными и продуманными. Грабились только богатые дома и караваны. Большого ущерба разбойники не наносили, если только у них не было особой ненависти к отдельному человеку или личных счетов к нему. Они действовали по всей Илонии, но поймать никого из них ни разу не удавалось вот уже в течение нескольких лет. И никто ничего не знал о предводителе. Ни кто он, откуда, ни как выглядит. Корн знал, что в тюрьме сидит несколько человек, которых взяли за то, что у них в доме, как стало известно, останавливались люди Ургана. Но никто из них так и не выдал приметы этого человека. Либо не признался, либо действительно не знал его в лицо.

В Тарские горы уходили до сих пор. Корн помнил девушку-горничную, которую обидели его братья, и отец которой кинулся на Сарла с ножом, а после этого не стал дожидаться, когда придут за ним и его близкими, и увел семью в Тарские горы. И еще, Корн вспомнил разговоры во дворце о том, что разбойники никогда не брали продукты, ограничиваясь вином, да крепкими напитками. По всему выходило, что люди в горах обрабатывали землю и имели стада. Получилось как бы государство в государстве. Короля Эмдара это раздражало, и он делал несколько попыток провести свои войска в горы, но потерпел неудачу. Горы были неприступны. Разбойники знали неведомые тропы, король этих троп не знал.

Эмдар не отступил бы от намерения накрыть гнездо Ургана, если бы не одно обстоятельство. Набеги с соседней Валии прекратились. Разбойники Тарских гор стали заслоном для разбойников Валии. А так как валийцы в своих набегах не щадили ни женщин, ни детей, то Эмдар из двух зол выбрал меньшее. Тарские горы до поры до времени оставили в покое. Хотя обещанная награда все равно ждала и того, кто хотя бы опишет Ургана, и того, кто укажет потайные тропы в горы.

Как туда попасть, Корн особо не думал, ведь шли же туда обиженные судьбой и находили путь. И он поедет туда уже в знакомой одежде парня-конюха. Роска представит, как украденного коня, это должно сыграть ему на руку. С этим, как полагал Корн, проблем не было. Вопрос был, как оттуда выйти. Не без опасения ему казалось, что так просто Урган крестьян обратно в мир не пускает. Стражникам отца не удалось схватить ни одного человека, который бы побывал там. Может быть там так хорошо, что простые люди сами не хотят покидать этот край, но ведь все может быть и по-другому.